Песня Обманщика (ЛП)

— Прямо сейчас?

Мне пришлось подавить стон одобрения.

— Да. Сейчас.

— Аня? — Еще один голос эхом разнесся по деревенской болтовне, и я дернул за нити магии, чтобы перенестись обратно к россыпи валунов, где я видел, как Аня раскладывала бруснику сушиться на летнем солнце.

К моему облегчению здесь не было ни брусники, ни других женщин. Я нервно расхаживал взад-вперед, всматриваясь в горизонт. Конечно, я знал, что она придет ко мне, но по какой-то причине узел сексуальной энергии в моей сердцевине был сопряжен с напряжением. Я нервничал.

В прошлый раз я занимался любовью с Аней на душистой летней траве, и только мой плащ отделял ее обнаженное тело от земли. Внезапно я решил, что на этот раз так не пойдет. Закрыв глаза, я потянулся сквозь эфир к своему собственному ветхому дому на Асгарде, который был скорее свалкой, чем настоящим жилищем. Я снял свой лучший мех с ледяного медведя из Йотунхейма и расстелил его на густой траве.

Затем я подправил свои иллюзии, подчеркнув свою улыбку и гладкую кожу, проверяя еще раз, чтобы убедиться, что все мои шрамы скрыты. Расхаживая, я обдумывал свой наряд. Обычно в Мидгарде я носил доспехи из темной кожи, они были прочными и жесткими, и достаточно толстыми, чтобы остановить большинство клинков. Но, может быть, сегодня требовалось что-то другое? Может быть, рубашка потоньше? Я примерил простой шерстяной свитер, похожий на те, что носили мужчины в деревне Ани.

Нет. К черту все это. Зачем ей хотеть, чтобы я выглядел как мужчина из ее деревни? Я резко развернулся на каблуках, сдернул с себя льняную рубашку и швырнул ее через эфир обратно в Асгард, затем снова натянул на грудь кожаную броню. Мех ледяного медведя привлек мое внимание, и я нахмурился. Не будет ли это слишком жарко для нее? В конце концов, сейчас было лето.

— Локи?

Я даже подпрыгнул. Аня появилась из-за холма, тихая и красивая, пока я хмуро разглядывал меха, которые разложил между камнями. Она встретилась со мной взглядом и отвернулась с застенчивой улыбкой.

— Ты нашел мое подношение?

Подношение. Черт, я даже не взглянул на него. Я протянул руку, чувствуя нити магии, сплетенные в атмосфере Мидгарда, ища что-то неуместное, что-то, что было недавно перемещено.

Там. Усмехнувшись, я взял Аню за руку и потащил к пляжу. Да, кто-то сложил несколько плоских камней выше ватерлинии, чтобы образовать маленький алтарь. Я глубоко вздохнул, принюхиваясь к воздуху. Это была Аня. Камни все еще хранили намек на ее сладкий, женственный аромат. Но алтарь был пуст. Я обошел его кругом, наблюдая за застенчивой улыбкой Ани.

Тут должен быть какой-то подвох. Умно. Я присел на корточки рядом с алтарем и нажал на верхний камень. Он слегка покачивался, будто балансировал по краям и был полым внизу. Я поймал взгляд Ани, когда потянулся к верхнему камню.

— Очень мило сделано, — сказал я.

Ее щеки вспыхнули румянцем.

— Я не хотела, чтобы кто-то еще взял его, — сказала она.

Верхний камень легко оторвался. Я наклонился вперед и обнаружил меж камней бурдюк с водой. Он был круглым, полным и тяжелее, чем я ожидал. Аня просияла, когда я вытащил его. Я устроил целое представление, разглядывая бурдюк с водой. Кожа была выдублена до совершенства, а затем натерта пчелиным воском до блеска. Он был мастерски сделан, вероятно, самой Аней.

Только когда руки Ани начали нетерпеливо дергаться, я вытащил толстую пробку, чтобы исследовать жидкость внутри. Она пахла сладко и крепко. Мед. Судя по запаху, это была самая лучшая партия, произведенная в деревне.

— Тебе нравится? — спросила Аня, и ее слова вылетели в беспорядочной суматохе. — Все эти истории говорят, что ты любишь мед.

Мои губы скривились от отвращения. Я мог только вообразить себе неприятные слухи обо мне, которые должны были крутиться вокруг Мидгарда.

— Ты не всегда можешь верить этим историям.

Ее лицо вытянулось. Я потянулся вперед, проведя пальцами по ее щеке и припухлости розовых губ.

— Но я действительно люблю мед, — тихо произнес я.

Затем, чтобы подбодрить ее, я нежно поцеловал ее. У нее перехватило дыхание, когда наши губы встретились. Клянусь звездами, она была очень хороша на вкус. Я почти потерялся прямо там, я мог бы провести весь день, целуя ее, исследуя мягкие контуры ее губ, наслаждаясь тем, как ее дыхание заполняло пространство между нами.

Но мне также нужно было должным образом оценить ее жертву. Поэтому после последнего поцелуя, едва коснувшись ее губ своими, я поднес бурдюк ко рту и сделал большой глоток.

Мед был очень хорош. Возможно, он был и не так хорош, как мед из Вал-Холла, лечащий как военные раны, так и похмелье, но по меркам Мидгарда этот напиток был исключительным. Аня смотрела на меня широко раскрытыми глазами, пока я вытирал рот.

— Понравился? — спросила она.

Я протянул ей бурдюк.

— Держи. Попробуй сама.

Она поднесла его к губам и осторожно сделала глоток. Мне пришло в голову поинтересоваться, насколько хорошо она знакома с действием меда, но ее благодарная улыбка подсказала мне, что у нее был хоть какой-то опыт общения с алкоголем.

— Воины сказали, что эта партия была так же хороша, как мед поэзии Одина, — сказала она мне с еще одной застенчивой улыбкой.

Я сделал еще один большой глоток, чувствуя, как тепло меда скользнуло по моему горлу и растеклось по всему телу.

— А как ты его раздобыла? — спросил я.

Румянец на ее щеках усилился, пока они не стали почти такими же яркими и красными, как брусника, которую она собирала, когда мы встретились.

— Я украла его, — прошептала она.

Мой смех был достаточно громким, чтобы вспугнуть птиц в траве. Во всех Девяти гребаных мирах эта женщина была совершенством. Я поднес бурдюк к губам, допил остатки украденного меда и притянул ее к себе. Магия вокруг нас жужжала и пульсировала от алкоголя, жар тела Ани рядом с моим заставил голову кружиться, и единственным вопросом в ней был вопрос, почему я так долго ждал, чтобы вернуться в ее объятия.

Все, чего я хотел из всех сокровищ и тайн Девяти миров — это поцеловать ее, почувствовать мягкое прикосновение ее губ к моим и вкус остатков сладкого меда на ее языке. Я скучал по ней, по этой красивой женщине, которая так хладнокровно флиртовала со мной. Мне хотелось целовать ее вечно.

Но как только я притянул ее к себе на колени и приблизил свои губы к ее, застенчивость Ани исчезла. Она повернулась ко мне лицом, обвила ногами мою талию и погрузила руки в мои волосы. Аня притянула мой рот к своему, целуя меня с безумным голодом. Это было так, как если бы она умирала от голода без меня. Она судорожно задышала, и когда я отстранился, чтобы перевести дыхание, она застонала, будто ей было больно.

— Локи, — прошептала она. — Ох, Локи, Локи…

Сладкий, тяжелый запах ее желания наполнил воздух между нами, и ее ноги сжались вокруг моей талии. Ее бедра поднимались и опускались рядом с моими. Мой член ответил на ее призыв, напрягаясь под плотным давлением моей кожаной брони. Я опустил лицо к ее шее, проводя губами и зубами по ее коже, слизывая соль летнего пота с ее шеи, наслаждаясь ее ароматом. У меня и раньше были любовницы, но они редко были девственницами.

Отчаянная похоть Ани, сладкий плод ее утраченной невинности поразили меня своей невероятной красотой. Я испытывал почти непреодолимое искушение остановить ее, притормозить, просто чтобы продлить наше наслаждение друг другом. Но один взгляд на ее раскрасневшееся лицо и полуприкрытые глаза подсказал мне, что любые доводы в пользу отсроченного удовлетворения останутся без внимания.

Поэтому я скользнул руками по ее бедрам, наблюдая, как ее грудь вздымается от стонов удовольствия, принесенного моим прикосновением. Когда я приподнял складки ее юбки и коснулся влажного входа в ее лоно, она громко выкрикнула мое имя. Я понял, что, вероятно, смогу заставить ее кончить одними пальцами, мы оба были полностью одеты и обменивались только поцелуями.

Да, но разве это было бы весело?