Страница 48 из 70
Я поставил кружку с водянистым, соленым вином.
— А чего же он хочет? — спросил я мужчину рядом со мной, который упивался своей историей о том, как Маркус Салоний был обнаружен в муках страсти с другим свободным человеком и несколькими козами.
Мужчина остановился на полуслове, моргая на меня. У меня было достаточно времени, чтобы пожалеть, что я купил ему так много вина, прежде чем он прочистил горло.
— А? Кто чего хочет?
— Маркус Салоний, — сказал я. — Легионер. Что он делает в Лукке?
Еще один мужчина за нашим длинным, общим столом презрительно фыркнул.
— Пытается не продать себя в рабство, вот чего.
— Извращенец, — выплюнул кто-то. — Ты только посмотри на него. Он никогда не снимает плаща. Десять к одному, что у него на плечах остались шрамы от порки. После всего, что он сделал, ему повезло, что он остался в живых.
— Ну, за хлеб этим не заплатишь, — добавил другой мужчина, вызвав дружный взрыв смеха.
Я задержался еще на несколько минут, улыбаясь под иллюзий хорошо одетого, но совершенно непримечательного путешественника. Он был не отсюда, этот Маркус. Он был достаточно умен, чтобы не возвращаться к своей семье, и достаточно умен, чтобы отболтаться от казни.
Бросив на стол несколько монет, я извинился и вышел из бара. Ночной воздух стал прохладнее, и узкие улочки Лукки наполнились туманом, поднимавшимся от реки Серкио. Луна была почти полной, придавая туману сияющий оттенок и заставляя весь город сиять, как серебро.
Эта часть Мидгарда совсем не похожа на Суорис, говорил я себе, следуя по пологим улочкам вниз, позволяя мыслям плыть в тумане плохого вина. И все же что-то в холодном ночном воздухе заставило мое горло сжаться. Я понял, что вытащил из кармана лист Фалура и теперь вертел его в ладони, проводя пальцами по его острому, тонкому краю. Добравшись до пристани вдоль реки, я поцеловал листик и положил его обратно в карман. И тут же мне не хватило его гладкого веса между пальцами.
Печально известный Маркус Салоний спал за грудой пустых бочек. По докам было разбросано несколько бессознательных тел, некоторые из них были исследованы крысами, и большинство из них были почти стерты дымкой алкоголя, поднимающейся от распростертых тел. Маркус был единственным, кто носил плащ. Кроме того, он был единственным, кто, когда я толкнул его ногой, повернулся ко мне лицом с клинком в руке.
— Маркус Салоний Квинтилиус? — спросил я.
— Кто ты такой, черт возьми? — выплюнул он.
Я ожидал, что он будет пьян. При таких обстоятельствах я был бы чертовски пьян. Но голос Маркуса звучал трезво, и он двигался плавными, отработанными движениями бойца. Его темные глаза злобно сверкнули, когда он оценивающе посмотрел на меня.
— Я хочу знать, что с тобой случилось, — сказал я. — А потом у меня есть для тебя работа.
— Пошел ты.
Я пожал плечами.
— Ну и ладно. Если у тебя есть предложение получше, я оставлю тебя в покое.
Он позволил мне сделать почти дюжину шагов, прежде чем окликнул меня.
— Подожди!
Я обернулся и увидел, что он убирает кинжал в ножны и стряхивает пыль с туники. Он молчал, когда я присоединился к нему.
— Что это за работа? — спросил он.
— Разве это имеет значение?
Туман вокруг нас рассеялся. Я видел, как опустились его плечи.
— Нет, — признался Маркус. — Это не имеет значения.
Что-то в его жалком тоне заставило меня насторожиться. Я положил руку ему на плечо. Он даже не отстранился. Когда он встретился со мной взглядом, что-то яркое и горячее вспыхнуло между нами.
— Что тебе нужно знать? — спросил он.
Я вздохнул. Честно говоря, искра, которая только что пробежала между нами, сказала мне все, что мне нужно было знать о Маркусе Салоние Квинтилиусе.
— Ничего, — ответил я. — Мне нужен своего рода телохранитель.
Он снова посмотрел на меня, на этот раз так, словно оценивая мои слабые места.
— Только не для меня, — отрезал я. — Для варвара. Кое-кого очень богатого, он переезжает в Империю, чтобы начать все заново. Он приедет очень издалека. Он ничего не будет знать о здешней жизни. Тебе придется научить его всему.
Маркус скрестил руки на груди и откинулся назад.
— А почему ты просишь меня?
Туман на мгновение рассеялся, и луна осветила нас, купая Маркуса в холодном белом свете. Я наклонил голову и посмотрел на него сверху вниз. Он встал на цыпочки, готовый к решительным действиям. Его тело было твердым и хорошо натренированным, хотя и немного тощим, и я готов был поспорить, что эти темные глаза ничего не упускали.
И он был очень красив. Не так красив, как Бальдр, но привлекателен в своем грубом, примитивном смысле. Он был похож на того человека, которого ты хотел бы видеть рядом с собой на краю света, на кого можно рассчитывать, чтобы разжечь костер или убить оленя, или найти дорогу в лесу ночью.
Он выглядел так, словно мог быть ровней Триму. Слава Девяти гребаным мирам.
— Я прямо сейчас отведу тебя в домус, — сказал я, проигнорировав его вопрос. — Ты будешь отвечать за это место, пока не прибудет варвар. Честно говоря, он находится в печальном состоянии. Как дом, так и виноградники. Там придется очень много работать.
Маркус снова прищурился, и его рука почти незаметно опустилась к поясу. Я догадался, что он тянется за ножом. Я невинно поднял руки вверх, оставляя свою грудь не защищенной.
— Таково мое предложение, — сказал я. — Прими его или отвергни.
Он даже не пошевелился. Его рука все еще висела над поясом.
— Или ты можешь ударить меня ножом, — добавил я. — Но это меня чертовски разозлит, и я откажусь от своего предложения.
Его рука отодвинулась от пояса.
— Ты пьян.
— Это значит «да» или «нет»?
Впервые с тех пор, как я встретила его, лицо Маркуса сморщилось от разочарования. Он сделал шаг назад, оказавшись вне досягаемости, и провел рукой по волосам.
— Это что, шутка? — наконец сказал он.
Я поднял голову к небу и выдохнул. Вино, которое я выпил сегодня, накрыло меня, и я просто хотел найти тихое и темное место, чтобы отключиться. Предпочтительно на долгие годы.
Но времени на это не было. Трим велел мне вернуться через три дня. Это будет завтра вечером, черт возьми. У меня были виноградник и дом, но они были бы бесполезны без того, чтобы кто-то объяснил мне все тонкости жизни в Римской Империи.
И я не мог оставаться в Мидгарде. Скади будет вне себя от ярости, я не мог рисковать тем, что она по цепочки дойдет от меня до Трима. Не говоря уже об Одине, который, вероятно, посоветовал бы мне перерезать горло Триму и покончить со всем этим делом.
— Ладно. Если ты не возьмешься за эту работу, я выберу кого-нибудь другого. — Я накинул плащ на плечи со всем достоинством, на которое был способен. — Удачи тебе в поисках следующей еды.
— Нет! — сказал он. — Нет. Я… я возьмусь за работу.
Я раздраженно выпустил воздух из легких.
— Слава гребаным звездам. Пойдем. Нам предстоит долгий путь.
Мы добрались до разваливающегося домуса как раз в тот момент, когда небо начало постепенно превращаться из черного в серое. Дом был темным и выглядел заброшенным, так как старая вдова со своими рабами накануне отправились на побережье. Входная дверь была заперта, но я разрушил цепь взрывом магии. Долгая прогулка из Лукки сделала меня для начала трезвым, потом меня накрыло похмелье, так что я был не в настроении возиться с цепями и замками.
Маркус в основном молчал во время путешествия, после того как высказал несколько опасений по поводу сомнительной мудрости прогулки по дорогам Империи ночью особенно в одиночку. Я проигнорировал их, и мы оба погрузились в более или менее дружеское молчание.
Я распахнул двери и потянул нити магии, чтобы зажечь масляные лампы, расположенные на стенах. Они зажглись одновременно. У меня за спиной Маркус ахнул. Я обернулся и увидел, что он отступает назад.
— Да ладно тебе, — проворчал я. — У меня нет времени тратить его попусту.