Страница 61 из 252
- Вот этот. Я его помню.
- Точно этот? - переспросил следователь.
- Да, точно. Я уверена.
- Я не знаю тебя, мона, - гвардеец покачал головой.
- Конечно, не знаешь, - зло улыбнулась девушка, - ты же мое имя не спросил, когда руки тянул. А я тебя знаю. Откуда у тебя этот шрам на лице, помнишь, а?
- Солдатская служба богата приключениями, если помнить все шрамы, и имя свое забудешь, - пожал плечами гвардеец.
Ксения повернулась к следователю:
- Дайте мне гитарную струну, и я покажу, как оставить такой след. Когда он первый раз схватил меня, я вырвалась и хлестнула его по лицу струной. Я ее спрятала в воротник блузки перед тем, как пошла гулять после выпуска.
Следователь молча писал.
- Не нужно, - сказал граф да Айгит. Потом, подумав, поправился. - По вашим правилам, наверное, нужно, но по нашим это проверяется иначе. Ты уверена в сказанном, мона?
- Да, - сказала девушка, побледнев от ответственности.
- Хорошо, - граф наклонил голову. Потом обратился к кому-то из гвардейцев князя. - Позовите досточтимую Хайшен, и пусть она принесет шар правды.
Хайшен Ксения уже знала, а шар правды, круглый предмет сантиметров двадцать диаметром, священница извлекла из принесенного ящичка и бережно подала ей в руки. Особенно тяжелым он не был и на ощупь показался девушке скорее приятным, замшевым, хотя выглядел как темное стекло.
Хайшен задала ей несколько простых вопросов, Ксюша ответила, потом досточтимая весело взглянула на нее и предложила:
- Солги мне.
Девушка удивилась, но послушалась. Посмотрев в потолок и подумав, она сказала Хайшен:
- У меня в кармане стрекоза.
Шар в руках девушки начал очень быстро светлеть. Ксюша хихикнула.
- Хорошо, молодец, - похвалила ее Хайшен. - Теперь к делу. Посмотри на этого человека еще раз. Ты все еще уверена, что знаешь его?
- Да, - подтвердила Ксюша, - я его знаю. Он схватил меня, когда я гуляла с подругами после выпуска, и вместе с другими девчонками отдал вашим монахам, а они отправили нас в ваш город и стали продавать.
Шар, лежащий в руках девушки, был снова темен, как облачное ночное небо, и в нем отражались квадрат окна и красная физиономия гвардейца с белой ниткой шрама наискосок ото лба к левой щеке.
- Ты арестован, Мурис, - спокойно сказала Хайшен. - Отдай меч солдатам князя и ступай с ними.
Следователь подозвал Ксюшу подписать протокол. Граф да Айгит переглянулся с Хайшен, та наклонила голову, и граф подал девушке темно-фиолетовый кристалл размером с орех.
- Прижми к нему большой палец правой руки, мона, чтобы подтвердить, что ты была здесь сегодня и участвовала в процедуре осознанно и добровольно.
После окончания процедуры между дознавателем и замом наместника по безопасности произошел довольно острый разговор. Граф да Айгит был категорически против участия в следственных действиях обеих лидеров оппозиции, за которых отвечал наместник. Хайшен, как дознаватель, была заинтересована в том, чтобы услышать все мнения, а Дейвин, ссылаясь на непредсказуемость Медуницы и сложность характера мистрис Бауэр, предлагал обойтись уже имеющимися в сети статьями и заметками за авторством обеих. Помирились они на том, что граф Дейвин пообещал Хайшен попросить князя списаться с мистрис Лейшиной и устроить дознавателю возможность с ней встретиться и узнать все, что нужно для следствия.
А Ксюшу на следующий день после процедуры опознания привезли в клинику Приозерска на полное медицинское освидетельствование. Психиатр признал адекватный событиям уровень стресса и подтвердил, что участвовать в следственных действиях и суде девушка может. Потом у нее взяли восемь пробирок крови, осмотрели горло, сделали рентген легких и отправили на "полное УЗИ всей Ксении", как сказал Стас, разумеется, отпросившийся у князя ее сопровождать. По итогам исследования с девушкой долго разговаривала гинеколог. От нее Ксюша вышла с покрасневшими глазами и сказала брату:
- Ну, Стась, у Кучеровых теперь вся надежда только на тебя.
- В чем дело, Ксюшка? - дернулся тот.
- Сказали, дистрофия яичников из-за голода и стресса. Племянников у тебя не будет, только родные дети, если соберешься. Я думала, что еды нам хватает, а выходит, нет. Странно, у Минни все мышенята были здоровенькие, а со мной вот как...
- Цена свободы, - мрачно кивнул Стас и обнял сестру. - Не грусти. Мы не графы Орловы, чтобы о бездетности плакаться, а имя себе ты и так сделала. Вот на том, что не сдалась. Остальное-то цело? Почки там, сердце?
- Вроде да.
- Ну и все. Пошли мороженое есть, и охрану твою с собой возьмем.
А через день после всех этих событий князь Димитри ушел на аудиенцию к императору, оставив вместо себя виконтессу да Сиалан и графа да Онгая. Встреча состоялась в церемониальном зале Старого дворца. Император неподвижно сидел, Димитри, стоя в трех шагах от трона, рассказывал о найденном в крае и в Аль Ас Саалан. Закончив доклад, князь склонил голову и произнес:
- Суди, государь.
Император молчал, на каменные плиты пола падали лучи солнца и, отражаясь, золотили его лицо. Наконец, он произнес:
- Невозможно предать родину, не предав себя. Предательство всегда влечет за собой смерть. Они уже умерли, эти люди, и для себя самих, и для Аль Ас Саалан. Можешь не возвращать их, князь, если им захочется закончить свою жизнь там. Иди и восстанови справедливость.
Вернувшись в край, Димитри связался с Лейшиной и, узнав, что прийти к ней не получится, потому что у нее полон дом народа и кофе уже весь выпили, усмехнулся в комм:
- Тогда скажу тебе теперь, через телефонную связь. Марина, ты невероятно храбрый человек, вот о чем я хочу сказать тебе. Думать о человеке так, как ты думала обо мне, и все-таки пойти на встречу с ним и предложить ему помощь в восстановлении его имени и репутации... - князь прервался на миг, но все же закончил фразу. - Лучше, чем это, со мной не случалось ничего за всю мою жизнь. Благодарю тебя. Я горд твоим доверием и постараюсь не обмануть его. И сделаю все, что от меня зависит, чтобы тебя не разочаровать.
- О... - только и могла сказать Лейшина.
Князь улыбнулся и нажал отбой.
- МаринВикторовна, что там? - спросил Паша, видя, как Марина задумчиво смотрит на телефон, держа его в руке.
Она очнулась и улыбнулась ему:
- Ничего особенного, благодарности правозащитнику за сделанную работу.
Встреча мистрис Лейшиной и досточтимой Хайшен была назначена на воскресенье, восемнадцатое число. Марина Викторовна, по неясным князю причинам, наотрез отказалась выезжать из города по рабочим делам в субботу, хотя это оставило бы ей целый день для отдыха перед рабочей неделей. Но нет так нет, решил он и подтвердил предложенную ею дату. Правозащитница приехала за четверть часа до полудня, вероятно, не воспользовавшись развозкой резиденции, подбиравшей всех желающих в Приозерске раз в три часа. Оказавшись в кабинете наместника и выслушав его пояснения относительно статуса и полномочий досточтимой Хайшен, она немедленно взяла тон, памятный князю еще по майской встрече.
- Удивительно, но факт. Мнение оппозиции действительно кому-то интересно. Как это мило с вашей стороны, уважаемая, выразить желание слушать оппозицию после того, как все горшки уже побиты. А я-то думала, наместник так и будет разбирать всю эту помойку в одно лицо.
Хайшен не приняла вызов, впрочем, ждать этого было бы странно. Димитри, наблюдая за ней, вдруг понял, что мистрис Бауэр была права и они действительно похожи между собой - психолог и настоятельница. Рядом с ним в соседнем кресле без движения сидел Дейвин, молчаливый и внимательный, как речной ящер в засаде.
- В любом случае наместник разбирал бы ситуацию не один, вы же выразили согласие ему помочь, - заметила настоятельница.