Страница 39 из 252
Она улыбнулась:
- Теперь я хочу знать, что с тобой было за прошедшее время и как тебе с этим живется сейчас.
Я пожала плечами.
- Успела съездить домой, вернуться, перестать быть магом и убить своего оборотня.
Досточтимая Хайшен могла знать, что кольцо князя у меня не значит ничего, кроме его хорошего отношения, но говорить сама, что я не давала наместнику слово и не присягала ему на верность, я не собиралась. В логике саалан это было нашим с ним личным делом. Таким же личным, как конкретная ворона у Адмиралтейства, под которую был замаскирован предназначенный ему дрон с пластидом.
- Довольно бурные вышли несколько лет, - задумчиво сказала Хайшен, глядя на меня прозрачными глазами цвета не очень крепкого чая или коньяка. - И как тебе с этим?
- Нормально.
Любопытно, зачем она здесь и что хочет? У саалан нет традиций проверки на лояльность, им неинтересно, насколько правильно ты чувствуешь, и выводов они из не вовремя закушенной губы не делают. Это я знала точно, было с чем сравнить. Но она снова улыбнулась и, кажется, пошутила.
- Мой донор объяснял мне, что "нормально" и "ничего" в ответ на мой вопрос значит "никак". Но "никак" человек не может себя чувствовать. Даже рыба чувствует воду, в которой она плывет. Ты жива и, значит, как-то чувствуешь свои обстоятельства. Мы говорим на твоем родном языке, так что слова у тебя должны быть. Может быть, ты хочешь подумать над ответом?
Я смотрела на Хайшен и не знала, что ей сказать и что она хочет от меня услышать. Мне почти не хватало Нуаля с его печеньками и добрым будущим, которое обязательно настанет. С ним можно было кивать, надеяться и пить чай. Теплый, между прочим, а если начнет остывать, он подогреет магией, на это его слабых способностей хватало. Хайшен смотрела на меня, доброжелательно улыбалась и ждала ответа. И я понимала, что отмолчаться не получится.
- Ну, я не вижу проблем жить в казарме и убивать оборотней. Не все получается гладко, но так всегда бывает, культуры саалан и Озерного края отличаются друг от друга, и в целом здесь все намного лучше организовано, чем могло бы быть. Возвращаться к Сопротивлению и этому вот всему я не планирую.
- То есть, - спросила она, - вполне терпимо и могло быть гораздо хуже, так?
- Могло, - согласилась я.
Пожалуй, быть племянницей "известной террористки Медуницы" в разговорах с Сержантом и Нуалем мне нравилось больше, чем говорить с досточтимой, достоверно знавшей мою историю. Нуаль ужасался делам моей тетки и радовался, что князь не стал видеть во мне семейных изъянов, Сержант и вовсе считал, что неважно, какое родовое имя я ношу, если попадаю в цель и не проливаю дезраствор себе на ноги.
- Хорошо, что ты это понимаешь, - услышала я, - но мне кажется, это понимание ты используешь для того, чтобы не знать, что ты чувствуешь. А я спросила именно об этом.
Я почесала костяшки пальцев, не понимая, что ей ответить. Потому что чувствовала я примерно ничего. Во всяком случае рядом с ней.
- Досточтимая, - осторожно сказала я. - Я могу тебе сейчас рассказать, как я благодарна князю за возможность, как счастлива быть на своей земле, как мне до сих пор обидно, что магия закрыта для меня, как, выбирая между быть здесь и, скажем, летать на космических кораблях, я не уверена, что не ошиблась, но разве это будет тем, что ты хочешь услышать?
- О, хорошо, - вдруг улыбнулась она. - Вот и чувства, ты назвала их, сразу несколько. А теперь скажи мне, чего в тебе больше - благодарности, обиды, счастья, сомнений, или, быть может, есть что-то, чего ты не назвала?
"Ничего", - чуть было не ляпнула я. Перечисляя все это, я хотела, чтобы она наконец отвязалась от меня и говорила первое, приходящее в голову и подходящее по смыслу. Но, похоже, правда ей была не нужна.
- Ну, больше всего, наверное, - и тут я задумалась, потому что выбрать и подставить нужное не получалось. А потом я сообразила. - Больше всего, наверное, азарта. Но от Охоты меня отстранили, как и от других общих дел, так что пока придется без него.
- Как же у тебя получится без него? - спросила досточтимая.
Говорить "ничего, в казарме доберу" явно не стоило, хотя подумала я именно это. В конце концов, как ходить в самоволку, князь меня научил. И я мысленно собрала в кучу все, что говорил Нуаль, и рассказала моей собеседнице, как я буду надеяться с Нуалем, верить вместе с Сержантом и помнить о моих товарищах по оружию.
- Ты уже пробовала так делать? - услышала я после этого.
И я сказала Хайшен примерно то, что говорила Нуалю. Он обычно после этого еще пару раз надеялся, буквально на два печенья, и отправлял меня в казарму.
- Я только начинаю делать шаги по этой дороге, но я стараюсь.
- Стараешься или пробовала? - уточнила она спокойно и доброжелательно.
- Я пробую стараться, - "раз печенька", сосчитала про себя.
- А с какими-нибудь другими вещами и делами в своей жизни ты уже пробовала стараться? - спросила она так же доброжелательно и вдруг уточнила. - С обедом, например?
Я представила, как я попробую так стараться с обедом, завтраком и ужином, - и не успела замолчать.
- Так же голодным останешься...
- Да, есть такая возможность, и она очень вероятна, - согласилась она.
"Два печенька", - понадеялась было я. И услышала:
- Вот в чем разница. С обедом есть небольшой шанс, что кто-то добрый возьмет твою ложку в свою руку и поможет тебе поесть. Но я что-то не припомню, чтобы кто-то смог помочь другому надеяться, верить или помнить. А ты знаешь такие истории?
- Нет, - была вынуждена согласиться я. - Не знаю.
- Азарт - это большая сила, - вдруг сказала она и сочувственно посмотрела на меня. - Ей трудно сопротивляться. Тем более трудно выгнать ее наружу из головы и тела.
Я смотрела на нее, ожидая продолжения.
- Вот я и спросила, как же ты сможешь без него, если он у тебя настолько силен, что ты постоянно встречаешься с последствиями его действий, он ведь несет тебя, как ветер носит листья или снег, - улыбнулась она.
- Разве? - не согласилась я. - По-моему, я все делаю, подумав.
И тихо порадовалась, что Хайшен не Сержант, потому что одно из его любимых слов я использовала только что. Он на него реагировал вполне однозначно - командой "упор лежа принять, десять отжиманий". Но досточтимая задала следующий вопрос, и я пожалела о том, чему только что радовалась.
- А что именно ты думала, когда решила не соблюдать приличия в той таверне, где вы праздновали окончание дежурства?
Глядя в ее улыбку, я закусила было губу, но успела спохватиться и сказала:
- Ну, это пример культурного конфликта и разницы в восприятии. Мне не стоило так много пить, я, похоже, отвыкла от крепкого алкоголя. А все остальное, кроме стрельбы, это было ничего такого.
Что бы я ни сказала, получалось одинаково плохо. Досточтимый при отряде мог устроить неприятностей не хуже Сержанта, хотя никогда этой своей властью не пользовался, но Хайшен-то к нам придана не была.
- Это то, что ты думаешь теперь, говоря со мной, - так же спокойно и негромко произнесла она. - А я спросила, что ты думала тогда, около барной стойки.
Ничего я не думала, а что-то почувствовала, только увидев спину Эгерта. Но сказать правду после своей заявки я не могла. Сходу придумать, что соврать, тоже не успела. А еще я вовсе не была уверена, что Хайшен не владела тем же колдовством, что и князь. Саалан, в отличие от сайхов, не считали, что собеседник не осквернит свои уста ложью, и охотно подстраховывались, как сделал наместник четыре года назад. Асана тогда собрала по контрольным вопросам схему моих реакций при правдивом ответе и нет, а князь воспользовался принесенным. Поэтому я просто молчала и смотрела на женщину в светло-сером платье с волосами цвета меда и глазами цвета коньяка.