Химера

Но с другой стороны, такого порошка я еще не видел. Так что мог припереться именно за ним. Вполне в моем духе. Я постоянно ищу что позабористей, чтобы побыстрее угробить свой организм. А эта дурь вполне подходит моим целям, как видно.

За спиной раздался мерный стук. Мне не надо было оборачиваться, чтобы понять, что является его источником. Это насадка из никелевого сплава на трости оставляет вмятины в дешевом углепластике напольного покрытия. Я слишком хорошо знаю эту трость и могу лишь предполагать, сколько людей не дожили до рассвета, после знакомства с ней.

— Ты забрел не на ту улицу, восьмерка, — раздался голос за спиной.

Мрачный Билл внезапно стал Бледным Биллом.

Глава 3. Бледный Грустный Билл ​

— Хорошо выглядишь, Теннеси, — произнес я. — Для такой старой швабры.

— Ты тоже неплохо сохранился. Удивлен, как ты умудряешься выживать с таким языком.

— Я неплохо научился стрелять, — пожал я плечами. — И рука у меня ласковая, но тяжелая.

— Когда-нибудь тебе вырвут твой поганый язык, восьмерка, и на нем же повесят.

— Да, поскорей бы уже. Хоть отдохну наконец.

Старик усмехнулся и с кряхтением забрался на соседний барный стул. Постучал тростью и Бледный Билл поторопился принести черный кофеин с заменителем сахара. Любимый напиток Теннеси.

Передо мной же водрузили тарелку с какой-то бледной слизью. И только по желто-зеленым вкраплениям можно было понять, что это яичница. А эти полоски ржавчины видимо бекон. Гребаный седьмой район. Сраный восьмой сектор. Когда я уже найду здесь хоть одну приличную забегаловку?

— Чего приперся? — спросил старик, дрожащей сморщенной рукой беря чашку с кофе.

Интересно, хоть кто-нибудь еще ведется на эту показную старческую дряхлость? Беспомощность старика, это такая же иллюзия, как и возможность восьмерке покинуть восьмой сектор. Бредятина та еще.

Инквизитором просто так не становятся. Ты должен быть не просто полным отморозком, грохнутым на всю голову, чтобы согласиться на эту работу. Ты должен быть по-настоящему опасным отморозком. И вряд ли среди нас есть кто-то опасней Седьмого. Разве что Пятый, но по другим причинам.

Я же мог лишь предполагать сколько кибернетических модификаций скрывается под этой дряхлой кожей. Мало кто видел Теннеси в своей боевой ипостаси. А кто пережил такое зрелище, предпочитают молчать.

— Не помню, старик. Ты же знаешь, у меня это… — я покрутил пальцем вокруг виска.

Понятное дело, вопрос был не о том, зачем я притащил свою задницу в это поганенькое заведение. Я мог пообщаться с Теннеси и по коммутатору, но любая связь прослушивается. Поэтому такие встречи между Инквизиторами считаются чем-то вроде жеста вежливости.

Вопрос же касался всего седьмого района в целом. Это территория Теннеси, а у нас не принято ходить друг к другу в гости. Не дальше нейтральных мест встречи, что находятся на границе, типа этой дыры, в которой подают зеленоватую размазню вместо яичницы.

— Знаю, помню, — прокряхтел старик. — Но не просто же так ты притащил свою задницу ко мне и покрошил бригаду Квадрады.

— Это не я. Не мог быть я. Судя по всему, какой-то усиленный кибер действовал. Либо Ночная тварь какая-то.

— Да? А я уж подумал, что ты наконец-то обзавелся боевыми модификациями. Должность тебе позволяет.

— Нет, — покачал я головой, лениво ковыряя в тарелке. — Я предпочту оставаться чистым. Мне и своего тела хватает.

— Что-то оно тебя часто подводит в последнее время, — Теннеси постучал себя по виску.

— Я просто пришел сюда сказать, что ни я, ни восьмой район, ни Неоякудза никак не связаны с нападением.

— Ты не меня в этом убеждай. А правящий совет семей. Они захотят ответной крови.

— Твоего слова хватит, чтобы они перехотели.

— Хватить-то хватит. Но они не успокоятся, пока не найдут виноватого. А ты сам понимаешь, как это выглядит со стороны.

— Никому из нас не нужна новая война банд. Территории поделены, как и рынки сбыта. Какой смысл Неоякудза нарушать договор? Да еще и таким образом.

— Да, но факт остается фактом. Восьмой инквизитор, который тесно общается с одной из банд, хотя должен соблюдать нейтралитет, приходит и вырезает целую семью на чужой территории. На моей территории.

— Я уже сказал. Это был не я. Скорей всего я пришел, когда уже все было кончено.

— Да, конечно. И решил вздремнуть до утра. До приезда легавых. Покараулить, чтобы трупы не разбежались.

Я нехотя достал из кармана сверток. В любом случае пришлось бы показывать. В конце концов эта дрянь всплыла на его территории. А это уже прямая заинтересованность Инквизиции.

— Мне кажется, я приходил за этим. Знаешь что это?

На стол лег сверток с розоватым порошком внутри. Старик медленно развернул платок, осмотрел содержимое и брезгливо отодвинул.

— Очередная синтетическая дрянь. Каждую неделю появляется новая кустарная дурь, от которой дохнет народу больше, чем от Ночных. И чего ты вечно в нос себе суешь всякое дерьмо? Ты же Инквизитор, а ведешь себя как заправский бандюган.

— Я пришел за ответами, а не наставлениями, Теннеси, — произнес я жестко. Немного жестче, чем следовало. — Сам разберусь, что мне делать.

Помолчали. Бледный Билл стал еще бледнее. Старик отхлебнул и наконец заговорил.

— Я привык общаться с этим отребьем. Привык работать с отморозками из Квадрады. Иногда забываюсь. Но и ты тоже помни, с кем разговариваешь. Не будем ссориться.

— Проехали, — кивнул я. — Сообщи, если появится какая информация о том, кто это сделал.

— Моя территория, сам разберусь, — бросил старик.

— Как знаешь.

Я встал из-за стола, приложил палец к стойке, оплатив еду. Хотя так и не смог заставить себя прикоснуться к этой мерзости. Забрал бутылку виски и пошел на выход. Визит вежливости завершен, не вижу смысла задерживаться здесь дольше необходимого. К тому же, этот длинный день только начался.

Алкоголь притупил головную боль, расслабляя тело. Но жрать хотелось неимоверно. Розовая дрянь в моем кармане должна быть ядреной, раз не только заставила меня вырубиться на всю ночь, так еще и догнала похмельным утром. Обычно мой организм переносит все это дерьмо куда легче.

Или я внезапно старею, либо этот волшебный порошок синтезировал какой-то гений. Надо сообщить об этом в центр, пусть ищут изготовителя по другим секторам. Восьмеркам такая дрянь не по зубам. Центр уже пнет Седьмого, чтобы искал как порошок попал к отморозкам из Квадрады. Вот старик начнет брюзжать тогда. Не любит он такую работу.

Да и никто не любит. Искать, вынюхивать, выспрашивать, анализировать. Куда проще проломить кому-нибудь череп или сломать пару хребтов. Действенное решение любой проблемы. Жаль только не всегда понятно, кому ломать. Впрочем, Инквизитору плевать на такие мелочи.

Очень хотелось доползти до дома и забраться в уютную постель. Доспать еще пару часиков, потом принять душ, нормально поесть. Но никто не позволит мне подобной роскоши. Раз копов дернули сразу после комендантского часа, значит скоро они доложат в центр. А те спросят с меня.

Там уже средним пальцем отделаться не выйдет. Придется повторять все то, что я говорил Теннеси, только чуть вежливей.

Витиеватые улочки скакали вверх и вниз. Переплетения ржавых труб, тугих кабелей и проводов. Эти вечные нити прогресса тянулись из-под земли, поднимались вдоль стен, переплетались над головой, пытаясь заменить собой серое небо.

Но всем было плевать и на гудение проводов вокруг и на серое марево высоко над головой. Людей беспокоили другие, более обыденные вещи. Какая разница, какого цвета раньше было небо, когда прямо сегодня тебе нечего жрать? Кому какое дело до того, какого оттенка ржавчины течет вода по трубам, когда кости твоего соседа глодают через стенку. И далеко не всегда это делают Ночные.

Не в лучшем расположении духа я добрел до кряжистого здания посреди широкой по меркам сектора улицы. Потертая, видавшая и лучшие времена вывеска, гласила, что здесь я смогу найти покой и все виды наслаждений. Изображенная на ней Малышка Молли наклонилась так, что видно было чуть больше, чем позволяют рамки приличия. Страстно подмигивая, она пила какой-то цветастый коктейль, но казалось, что нарисованную жидкость вливают тебе прямо в душу.