Сон на золе

Только тогда Серп разглядел кровь над ухом подчиненного. Еще раз бегло осмотрев остальных и себя, офицер понял, что каждого хоть немного да посекло мелкими осколками. Тихо выругавшись, он и сам полез за водой.

К сожалению, до конца дня убраться из Садового района так и не получилось. Вездесущие завалы расползались по многослойному пирогу низинного города похуже средневековой чумы. Жители Заповедного все прибывали и прибывали, ища укрытие среди мрачных улиц. Они разбредались все глубже и вширь, постепенно заполняя уровень за уровнем. Повсюду чувствовались нарастающее напряжение и зачатки агрессии. Офицер понимал, что дальше будет только хуже. Ближе к ночи Серпу пришлось приостановить попытки выбраться из Садового района — им требовался отдых.

А к утру город заполонили иностранные войска.

Глава 3. Погребенный

Первым пришел в себя Сергеич. Охранник с раздражением полез в настройки и отрубил сигнал тревоги. Оторвав взгляд от галоэкранов, он глянул на меня и тут же выругался.

— Парень, ты как? Болит что–то?

— Болит, но не особо, — отмахнулся я.

Правда сердце так и норовило выпрыгнуть из груди под нахлынувшим адреналином. В ушах стоял пульсирующий шум, а ноги то и дело грозились подкоситься.

— Ты бы проверился все–равно.

Кивнув, я полез в интерфейс биоблока. Поговаривали, что у каждого человека он уникален, и что двух одинаковых в мире не сыщешь. Лично мой визуально располагался словно вторым слоем под основным зрением, почти полностью размытый и едва заметный. Таковым был его пассивный режим, в котором у большинства людей интерфейс выводил только самую важную для носителя информацию. Но стоило лишь усилием воли потянуться к любому его элементу, как второй слой и основной менялись местами, позволяя работать со всем доступным функционалом биоблока. Не знаю, как у других, но у меня, заядлого геймера, интерфейс напоминал игровую панель. В меру красиво, немного вычурно, с преобладанием темных готических мотивов. С другой стороны, все элементы так аккуратно были упорядочены и настроены моим ИскИном, что просто обзавидуешься. Еще при первой активации базовый искусственный интеллект биоблока изучил все мои вкусы и предпочтения, оценил привычки, прогулялся по воспоминания за последние пару лет, и выдал просто поразительный результат. Я подсознательно ощущал, где какой элемент интерфейса находится, что значит каждая гротескная иконка, и как добраться до любой необходимой мне информации. Но здесь можно было поступить гораздо проще:

— Ева, выведи, пожалуйста, мое текущее состояние и внешний вид.

Перед глазами тут же появилось два синхронно вращающихся трехмерных изображения меня любимого. На одном я мог полюбоваться собой со стороны. Словно смотришь в зеркало, только гораздо круче. В общем, зрелище передо мной предстало еще то. Худощавый тип в облегающей оранжевом термокостюме, с широко распахнутыми от страха глазами. Вся рожа в кровище, которая до сих пор капает с подбородка. Костюм изгваздан багровыми потеками и смазанных отпечатками рук.

Соседнее изображение напоминало учебники по медицине, которые позволяли заглянуть внутрь тела. Все травмы и повреждения подсвечивались от зеленого к красному, в зависимости от тяжести, а рядом в сносках давалось подробное описание. Так, к примеру, из требующего внимания, у меня были только разбитый, но не сломанный, нос, а также легкое сотрясение. Последнее объясняло подергивание интерфейса и не самый быстрый отклик на мысленные запросы. На всякие мелкие гематомы я просто забил.

— Цел я, Сергеич. Только нос пострадал. Надо рожу помыть да что–то холодное приложить.

— На, — охранник протянул мне пару бумажных полотенец. — Подставь пока, а то и так мне тут все замарал.

— Прости, — я быстро скрутил пару тампонов и заткнул себе ноздри, кривясь от боли. — Ты лучше скажи, какого хера происходит?

— Да мне почем знать? Снаружи что–то творится. Что–то очень серьезное. Может какое–то ЧП, а возможно и теракт.

— Гонишь! — я сел, привалившись спиной к панели из стеклопластика, огораживающих пост охраны.

— Амплитуда и сила доносящихся до нас толчков позволяют с большой долей вероятности предположить, что на поверхности идут боевые действия, — внесла свою лепту Ева.

— Да не гоню я, сам посмотри, — Сергеич поколдовал над панелью, и на основной галоэкран высыпался целый ворох данных. Особо крупным шрифтом и ярко–красным цветом выделялась надпись: «Нарушение периметра!». — Что–то долбануло нас с такой силой, что проломило окружающий лабораторию кожух. И я не представляю, какой силы должен быть взрыв на поверхности, чтобы пробить несколько гребанных метров армированного бетона. И это под землей! Мы же здесь, считай, что в бункере. А потом херак! Словно со спутника шарахнули. Правда, в таком случае от нас бы с тобой атома на атоме не осталось.

Пол снова дрогнул, посыпалось крошево с потолка. Что бы не происходило наверху, оно снова приблизилось к нам. И мне это до жути не нравилось!

— Так, ладно. Давай на время откинем то, что на поверхности творится какая–то чертовщина. Нам–то с тобой что делать? Выбраться сможем?

— С этим как раз самые большие проблемы. Согласно аварийному протоколу, при нарушении периметра, лаборатория опечатывается сроком на стуки. — Охранник устало провел рукой по лицу. — Местный головной офис Аргентума получает сигнал, собирается и выдвигается оперативная группа, которая и раскупоривает лабораторию при помощи мастер–ключа.

— Получается, мы заперты?

— Как птица в клетке. Но, даже открой мы аварийную переборку, еще неизвестно что нас ждет в коридоре. Стены там укреплены базово и не армированы. Ты сам видел обрушение. Проход может быть элементарно завален обломками.

Я поморщился от упоминания коридора. Вновь перед глазами встало растерянное лицо Лёхи, пытающегося спастись.

— Фиксирую избыточную нагрузку нервной системы, психическая стабильность может быть нарушена. Рекомендую принять успокоительное или хотя бы отдохнуть.

— Я понял, Ева. Давай только не сейчас. Некогда пока отдыхать, — мысленно попросил я.

— Принято.

Почесав в затылке, я подвел итог:

— Получается мы замурованы в этом каменном мешке, пока кто–то из Аргентума не соизволит явиться и освободить нас?

— В очень комфортном каменном мешке, с замкнутой системой воздухообмена, фильтрации воды и мощными резервными батареями. Но да, в остальном ты прав. — Сергеич в конечном итоге все–таки немного скис и тяжело вздохнул. — Так что настраивайся, что минимум сутки нам придется вариться в этом котле вместе. Тебе, мне и Верочке…

На последнем слове мужик просто завис. Глаза его округлились. Наверное, я тоже в этот момент поменялся в лице. Твою–то мать! Совсем забыли про Веронику Павловну!

Не сговариваясь, мы одновременно вскочили на ноги. Меня немного повело, но состояние тут же стабилизировалось. Охранник проскользнул вперед, не став дожидаться, пока я приду в норму. Поспешив за ним, в этот раз я прошел стерилизационный блок по всем правилам. Правда, когда вывалился оттуда вслед за Сергеичем, обнаружил, что вся вытекшая на лицо и одежду кровь высохла и растрескалась. Эти мелкие фрагменты царапали кожу при малейших движениях губ и мышц лица.

Отдел биотического вживления встретил нас плотно захлопнутой раздвижной дверью. Комбинированная сталь, толщиной в три пальца. В этом отделе, в отличии от нашего, прозрачные панели стеклопластика отсутствовали. Сергеича такая преграда, разумеется, не остановила, ведь охрана имела доступ в любое помещение. Ему потребовалось не больше минуты возни с ППК, чтобы заставить дверь открыться. Когда стальные створки разъехались в стороны, нас встретили тишина и мерцание одной из ламп, получившей повреждения. Коробки и переноски для животных попадали со стеллажей, всякие колбы, склянки и мензурки разбились при падении. Химикаты смешались, многие пенились цветными лужицами на полу. Воздух наполняли туман и неприятный кислый запах. Но система активной вентиляции успешно боролась с загрязнением, выводя большую часть паров прочь, и наполняя помещение чистым воздухом.