Игра в бессмертие

На это я ничего не ответил. Если уж кому и следовало догадаться, так это мне.

Поскольку Кэсс была в смятении, свой первый вопрос мне пришлось повторить:

— Так откуда он у вас?

— Выиграла в карты… Давно, уже больше года назад.

Кэсс опять глянула на Бедуина — в этот раз так, будто впервые его увидела. Полагаю, такой взгляд мог бы быть у собачницы, распознавшей в своей овчарке волчонка.

Я отвёл Кэсс на кухню, словно был тут хозяином. Пока делал коктейль, она рассказывала:

— Как–то вечером я играла в покер — не в реале, а в ВИРТУСе. И не за полным столом, а хедз–ап… ну то есть один на один.

— Вдвоём, — зачем–то вставил я.

— Нет, не вдвоём… — Кэсс помедлила, подыскивая объяснение. — Там было что–то вроде турнира, но только за хедз–ап столом, где раздачи происходят между двумя игроками. Место проигравшего занимал новый участник, а победитель начинал игру уже с ним.

Я кивнул, вроде бы уловив суть: в итоге отсеивались все, кроме одного.

— В тот день мне везло, — продолжила Кэсс. — Я обыграла уже двоих, и за стол сел третий. Но он вместо денег поставил аккаунт со своим аватаром.

— С Бедуином?..

— Ага. Тот мужик был алкаш — вечно садился играть пьяным. Ему в двух казино дали волчий билет, потому что он всех достал, — Кэсс покосилась на меня (видно, запоздало вспомнив, что говорит с пьяницей), но я дал ей знак продолжать. — В общем, он заявил, что денег у него нет, и потребовал, чтобы ему разрешили Бедуина поставить. Дилер сказал, что решать мне. Ну я глянула на статы — вроде хорошие… Если честно, я просто не хотела скандалить, вот и приняла ставку: решила по–быстрому его обыграть и не портить настроение.

— А он не сказал, откуда у него Бедуин? — уточнил я.

— Сказал, но я не поверила. В тот день — не поверила… А теперь понимаю, что зря…

Кэсс сделала паузу, и я непроизвольно напрягся.

— Он говорил, что Бедуин сам собой возник в его выбиралке, — она нервно усмехнулась. — Ну кто бы поверил в такое? Я подумала, что врёт или до белой горячки допился…

Кэсс умолкла. Размышляя, я барабанил пальцами по столу.

Аватар сам собой возник в выбиралке?.. Ещё вчера я бы счёл это бредом. Но сейчас сомнений не было: алкаш, с которым она играла, не врал.

Я поднялся со стула:

— Можно взглянуть на его чарлист? — естественно, я имел в виду Бедуина.

Мы прошли в ту часть Убежища, где за окном был космос. Подойдя к аватару, Кэсс открыла его статы.

Первым делом я глянул не на иконки, а на ряд цифр в левом нижнем углу: ряд обрывался троеточием (он был слишком длинным, чтобы высветиться полностью), но при желании его можно было отобразить. Это был идентификационный номер персонажа (сокращённо — ИНП), обязательный для всех аватаров ВИРТУСа. Генерируется автоматически, в момент создания аккаунта. Кому–то может показаться, что наличие последнего делает ИНП бессмысленным, однако смысл тут простой: формирование динамических баз данных всех существующих аватаров — по ВИРТУС-сегментам, уровням и ещё ряду показателей. В общем–то это почти тот же аккаунт, но всего в одной строке, используемый для анализа и статистики.

Во мне при виде этих цифр всколыхнулась надежда. Конечно, есть «фальшивые» аватары, как и возможность выйти в ВИРТУС через «левый» айпи… Но всё–таки — вдруг повезёт и ИНП Бедуина окажется не фальшивкой? Тогда будет шанс узнать, кому он принадлежал раньше… То есть до картёжника, с которым играла Кэсс.

Потом мой взгляд упал на статы:

— Вроде ничего особенного… Бедуин, он же Белый Странник… Почему у него два имени?..

Кэсс мотнула головой — откуда ей было это знать?

Тут в моих мыслях возник образ — смутный, почти неуловимый. Образ исчез, едва коснувшись сознания. Скользнул, будто пёрышко по воде.

Но этого хватило, чтобы я вздрогнул.

— Приват–зона… — рассеянно бормотнул я. — Помните, что сказал Взломщик, когда туда вошёл?

Кэсс на меня глядела с недоумением. Я торопливо произнёс:

— Когда Взломщик позвонил в мою дверь, вы были в своём обычном облике, а затем стали Бедуином. И он, когда вошёл, сказал…

— …что я могла бы и не менять внешность, — вспомнила Кэсс. — Потому что его это не обманет.

— Твой Белый Странник меня не обманет, — процитировал я Взломщика. Детали его визита вдруг вспомнились необычайно чётко. — Белый Странник, понимаете? Странник, а не Бедуин!

Кэсс оцепенела. До неё стало доходить.

— Где он мог слышать это имя? — с азартом продолжал я. — Он за нами следил, пока мы не пришли к Затворнику, так? Но в разговоре со мной вы ни разу не назвали Бедуина Странником!

— А это точно?.. — усомнилась Кэсс.

— Уж поверьте! Я ещё удивился, услышав это от Взломщика… Подумал, почему он вас Странником назвал? Значит, он уже знал, что у Бедуина есть второе имя. Так откуда?

— Потому что это его аватар… — поняла Кэсс. — До того, как попасть в выбиралку пьянчуги, с которым я играла в карты, Бедуин…

— …принадлежал Взломщику, — закончил я.

Спустя четверть часа после нашего с Кэсс открытия мы уже были в неигровом сегменте — но не в парке и не у магазина игрушек, где успели побывать днём: теперь нам был нужен речной канал.

Во всех неигровых сегментах время привязано к реалу и едва ли не в половине — к столичной часовой зоне. Так что здесь, как и в Москве, была ночь, придавшая экзотики и без того экзотичному пейзажу: в воде отражались огни набережной (фонарей там хватало как на домах, так и вдоль озеленённого променада), по каналу неспешно проплывали гондолы (неписи–гондольеры катали влюблённых парочек), а под яркими зонтами расположились посетители летних кафе (хотя в ВИРТУСе летних кафе не бывает — они все круглогодичные). Этот район был чем–то средним между каналами Венеции и улицами красных фонарей в Амстердаме — точнее, их копиями; в реале–то их упразднили, превратив в скучный квартал, никакой связи не имеющий с древнейшей профессией, а в ВИРТУСе с удивительной скрупулёзностью воссоздали.

И тем страннее смотрелась тут китайская джонка, стоящая на приколе у пристани.

Судно казалось готовым к отплытию: два оранжевых паруса, развёрнутых гигантскими веерами, трепетали на бамбуковых реях. Старшина–энписи — хотя слово «старшина» никак не вязалось с колоритным китайцем, разодетым в цветастый средневековый халат — отдавал приказы матросам, а те имитировали бурную деятельность: что–то к чему–то прибивали, вязали узлы, таскали ящики в трюм. Их спешка выглядела фарсом, но никто не придирался — в конце концов, они тут для антуража.

Поднимаясь на борт, Кэсс принюхалась:

— Пахнет не морем, а чем–то острым… Мы правда найдём здесь того, кто нам нужен?

— Не «того», а «ту», — уточнил я. — Боюсь, что найдём.

— Боитесь?..

Вздохнув, я нехотя признался:

— Она последняя, с кем мне хотелось бы встретиться.

Кэсс удивилась, но уточнять ничего не стала. И когда десятью минутами ранее я сказал ей, что кое–кто сможет пробить ИНП Бедуина по базам, Кэсс тоже ни о чём не допытывалась — лишь спросила, что ей лучше надеть.

Мы взошли на палубу. Здесь стояли столики, которых (я это знал) хватало и в надстройке судна: ни к какому отплытию оно не готовилось, будучи всего–навсего рестораном.

— Рад приветствовать уважаемых гостей! — с фальшивым акцентом произнёс старик в ханьфу, встретивший нас у сходни. — Какой столик предпочтёте занять? Если вас интересуют живописные виды, то рекомендую место у левого борта — оттуда можно насладиться пейзажем. Но если господин с госпожой желают уединиться…

— Нам нужна Ольга, — перебил я.

Благодушная улыбка вмиг сошла с лица старика. Поклонившись, он указал на дальний столик между бортом и надстройкой:

— Прошу…

У меня возникло нехорошее подозрение, подтвердившееся, когда мы с Кэсс сели.

Старик что–то шепнул, взмахнул рукой и стал касаться иконок в невидимом нам интерфейсе. Через несколько мгновений между нами и той частью палубы, где трапезничали посетители, зарябил воздух.