Страница 98 из 232
И теперь мне предстояло здесь жить, пока князь не решит от меня избавиться так или иначе. И никто, никто за мной сюда не придет и уж конечно не спросит, как я. Нечего даже искать чудом оставшиеся в живых контакты. Меня забыли. Или лучше бы забыли. И не в моих интересах теперь о себе напоминать.
После беседы с князем Хайшен действительно отправилась к досточтимому Айдишу, но не как к директору школы, а как к конфиденту князя. Ее встревожили слова князя, и она хотела быть уверенной, что он не потерял в новых землях саалан Путь и не принесет беду империи и Академии. Разумеется, речь не шла о раскрытии тайн, узнанных на конфиденции. Хайшен была очень обеспокоена попыткой князя отнестись к человеку как к ящерице или предмету. Это беспокойство она и высказала Айдишу.
И у него, неожиданно для нее, были аргументы, которые ее успокоили полностью. Насколько вообще она, как дознаватель Святой стражи, могла быть спокойна, когда речь шла о человеке, который носит родовое имя да Гридах. Айдиш сказал, что князь Димитри с достопочтенным Вейлином дружит, хотя и не без трений, но эти трудности они оба видят как рабочие моменты. У обоих, конечно, непростые характеры, оба вспыльчивы, но они готовы искать компромиссы и забывать о накладках. Их отношения настолько хороши, что они даже пару раз вместе напивались после трудного дня. Айдиш был очень доволен, когда говорил Хайшен, что борьба с работорговлей - совместный проект наместника и достопочтенного и что отношение к вопросу у них единодушное.
Хайшен пришла к конфиденту князя, чтобы убедиться в том, что услышанные ею слова Димитри, несовместимые с Путем, все же не его позиция. Она хотела надеяться, что увидела почти личное отношение к женщине, навредившей этой земле и ее людям и ранившей князя странным здешним оружием. Она знала, как он любил внука. Так что тем, что рассказал Айдиш, Хайшен была почти полностью довольна. Она только заметила, что Пророк наставлял на Путь всех, не разбирая ни судьбы, ни возраста, ни достоинства, от рабов и углежогов до воинов и благородных господ.
Айдиш кивнул.
- Да, досточтимая сестра. Я попробую наставить Алису на Путь. Но хочу тебе сказать, что от нее устали все, кто с ней работал осенью. В особенности девочки князя.
Айдиш не стал упоминать, что граф да Айгит выглядел куда хуже девочек после работы с Алисой в близком контакте с местными по приказу князя. Те недоумевали, злились, огорчались, но жаловались хоть на что-то. А Дейвин, после того как Алису передали на его попечение, приходил на конфиденции и падал в кресло таким умученным, что и хаатский раб выглядит лучше. Князь тоже не выказывал радости от работы с этой женщиной. Теперь, судя по тому, что Хайшен ему не сказала, девочки снова будут видеть Алису рядом с собой каждый день. И если у досточтимой возникли сомнения в настроениях князя, то Айдишу работы добавится. Ему придется следить, чтобы князь и его команда, а в особенности Майал, читавшая настроение и отношение Димитри и подхватывающая его без раздумий, продолжали видеть в Алисе человека, что бы она ни творила. И именно человеком она для них и должна остаться, даже если ее расстреляют за все ее подвиги. И для князя тоже.
Первый концерт цикла "Зимние тропы" прошел двадцать третьего февраля. В цикле их предполагалось по числу погибших групп, коих насчитали четыре и, слава богу, все малочисленные. Отдельным счастьем было то, что детные путешественники пережидали зиму на "станциях", а значит, были живы и в безопасности. А погибшая в пути молодежь из боевого крыла... У них был выбор между смертью в пути и смертью в городе. Их именами были названы тропы и участки маршрутов, на которых они остались. И это в любом случае было лучше для них, чем короткая заметка на сайте администрации края о ликвидации очередного террориста. Пришлые, вероятно, консультировались на Литейном, или у них были пресс-атташе из местных, во всяком случае, риторику они усвоили очень шустро. И о людях, осмелившихся им возражать, они писали как о мусоре, который наконец-то смели в совок и отнесли в контейнер. Конечно, администрация саалан зарабатывала этим соответствующее отношение к себе, но пришлых это, кажется, не трогало.
Полина присутствовала на всех концертах цикла, а Марина - только на двух. Мужики со Славы сами не появились, им было не до того, они мониторили по городу безопасность этих встреч - и справились просто супер. Несмотря на порядочное число участников, благодаря команде Валентина красавчиков на хвосте никто не притащил, полицию тоже.
Марина написала о программе концертов в своей группе:
"Город выжил зимой девятнадцатого года, пережил и эту зиму. Зима двадцать четвертого запомнится нам иначе, чем зима после аварии, но она тоже была сурова к нам. Многие наши друзья остались в этой зиме. Мы помним о них. Мы поем и плачем о них. И город будет жить и их надеждами тоже. Когда-нибудь сбудется, ребята. Когда-нибудь обязательно сбудется".
Была и деталь, о которой Лейшина писать не стала. На последнем концерте, посещенном ею, Полине подарили комм последней модели со словами: "Поля, хватит позориться со своим смартфоном, он ведь у тебя еще до Вторжения был". Средство связи это действительно было уже городской легендой, как и зажигалка Лейшиной, принадлежавшая раньше ее отцу и доставшаяся ей по наследству. Но Марине даже не пытались дарить другие Зиппо - эта была уже антикварной. А смартфон Полины, в отличие от надежной американской механики, от старости глючил и просился на пенсию последние года два, и это раздражало всех, кто был вынужден с ней созваниваться. Сама она не замечала этой мелочи на фоне остальных ежедневных неудобств.
Дейвину запись Марины показали, разумеется, местные коллеги. Он расстроился по двум причинам сразу. Во-первых, местные баллады о героях все-таки проехали мимо. Местные опять не поделились с пришлыми. Во-вторых, сообщение об этих их встречах содержало заявку на обещание снова поднять знамя боевого крыла. И новые враги тоже не хотели показывать лица. Дейвин допил свой чай, надеясь, что по нему не слишком видно, насколько он раздосадован, и отставил кружку со словами:
- Если мы их не нашли прошлым летом, то и не найдем, старые боги с ними, пусть идут куда хотят, пока не пакостят. Оборотни критичнее.
- Кто такие эти ваши старые боги? - спросил один из безопасников.
- Черти, если по-вашему, - усмехнулся Дейвин.
- А... - кивнул головой собеседник. - У нас тут старых богов тоже в черти записали.
- Да, - согласился Дейвин, - это, наверное, под любым небом одинаково.
Имя Марины Лейшиной он запомнил. Уже не на всякий случай, а точно зная, что встреча обязательно будет.
В начале марта из Московии вслед за Вейлином вернулся Стас, уже доросший до полного имени Станислав, и с ним Гейр и Дэлис. Вот-вот должны были доехать восемь женщин, найденных ими в Московии, и пять молодых мужчин, тоже из числа пропавших на стрелке Васильевского острова летом восемнадцатого года. Князь распорядился всех передать в программу реабилитации, но опекать их должны были в замке в Приозерске. Димитри надеялся, что ему удастся подробно расспросить их о пережитых злоключениях, и это прольет какой-то дополнительный свет на то, что тут было до аварии. Стас привез аттестат о полном среднем образовании и подробный доклад обо всем, что маленькая команда делала в Московии все это время. Димитри слушал его ежедневно в течение двух недель по часу, затем отправил с подробностями к Дейвину.
Дейвин справился за день, задал несколько вопросов, выслушал ответы, скрипнул зубами, выдержал паузу и сказал парню:
- Ты человек князя. Но эти детали приноси мне. Это моя обязанность и моя забота. А все остальное неси прямо достопочтенному, сейчас этим занимается он.