Страница 57 из 232
Старший хранитель сидел молча и смотрел на свои пальцы. Он не столько понимал, сколько чувствовал, что без мордобоя сегодня не обойдется, и надеялся, что Айдиш со своим талантом миротворца сумеет как-то сгладить этот угол. Дейвин, занявший ближайшее к окну кресло, был твердо намерен отмалчиваться, пока его не спросили, и разнимать драку, когда она начнется. Тоже молча. Асана выглядела так, будто у нее из-под ног уходит земля. Димитри был занят: он старался сохранить остатки спокойствия, уже не понимая, что спокойствие его давно покинуло. Шесть кресел стояли полукругом, и пятеро из сидевших в них предпочли бы быть сейчас где угодно, но не здесь. Только досточтимый Бьерд, автор ситуации, собравшей всех в кабинете наместника, был спокоен и весел.
Ватное молчание нарушил Петр Викторович. Грустным голосом, выдававшим нежелание говорить о неприятном, он спросил, с какими законами соотносятся действия досточтимых на территории лагеря. А потом посмотрел на наместника совсем скорбно и попросил выдать ему на руки подзаконный акт или копию распоряжения наместника об изъятии детей у семей, подавших документы на выезд. И добавил, что ему нужно такое распоряжение хотя бы задним числом, чтобы понимать, как работать дальше. Наместник после этого с интересом глянул на досточтимых. Брат-хранитель сложил пальцы ногтями к ногтям и смотрел на руки. Айдиш, подперев рукой голову, мрачно молчал.
Досточтимый Бьерд независимо шевельнул плечом в своем кресле:
- Я не понял, что не так. Речь идет о детях, родившихся в крае. Поскольку их мнения по поводу эмиграции никто не спрашивал, мы имели столько же прав оставить их в крае или отправить в метрополию, сколько родители имели прав их увезти. Что же до самой процедуры - все сделано, во-первых, по местным законам, а во-вторых, с активной помощью местных властей. Мы их совсем немножко убедили, можно даже сказать, что и не убеждали.
Корытовский шеф посмотрел на него очень большими глазами:
- Это вы меньше чем за двое суток успели их уже и за звезды переправить?
Он вдохнул, видимо, намереваясь еще что-то сказать, но досточтимый Бьерд даже не услышал вопрос и продолжал петь птахой:
- Озерный край - часть империи, дети и направлены в метрополию на обучение. Пресветлый князь, ты сам сказал в марте, что мы должны соблюдать местные обычаи, чтобы жители Озерного края тоже помнили о них. Мы так и сделали, как ты пожелал! По местным законам изъять детей мы имели право, в интернат поместить тем более имели право. И, конечно, выбор интерната осуществляли мы, ведь их родители больше не граждане края. Работать ребенок не имеет права до 14 лет, значит, и не работает. А их трудовая деятельность - это обучение труду. Все же нормально получилось! Нарушений нет!
Асана, уже сидевшая с глазами шире лица, стремительно бледнея, выпалила:
- Но это же... Это похищение в рабство!
Петр Викторович печально кивнул:
- Ну да, траффикинг...
Бьерд все еще был весел, беспечен и вполне доволен собой, он даже поднялся на ноги, чтобы жесты вышли более убедительными:
- Да почему! Все же по закону! По их собственному закону!
Он, видимо, был намерен продолжить, но Дейвин заметил, что князь пошевелился в кресле - и не спеша повернул голову к окну. За окном были очень красивые сумерки, по темно-синему шелку неба не спеша катилась золотая монетка луны, считая черные складки веток... Дейвин услышал обращенным в комнату ухом звук удара, следом характерный негромкий хруст и через удар сердца и еще половинку - звук соударения двух твердых предметов. Маг повернулся обратно - ну так и есть. Никто и икнуть не успел, и вот, пожалуйста: досточтимый лежит на полу, из-под его виска растекается черная лужица, и Айдиш скорбно вздыхает: "Бедный Бьерд, он был так неосмотрителен..." А князь стоит, опустив голову, и дышит шумно и гневно. После оплеухи Димитри у досточтимого практически не было шансов выжить: удар сломал ему шею. Он был уже мертв, когда, падая, влетел головой в угол письменного стола, стоящего за креслами. Впрочем, детали уже совершенно ничего не меняли ни для досточтимого, ни для наместника... Нет, остановить князя, когда он так зол, конечно, можно, и потом даже последует благодарность, но как же было лень. Еще меньше хотелось после этого чувствовать себя недоумком, спасшим идиота. Ведь этот досточтимый точно решил бы, что все так и должно быть. Скверно вышло. Князю теперь придется платить штраф монастырю, а может, даже на службу в храм лишний раз сходить. А ему и так некогда настолько, что Дейвин уже месяца три не видел, чтобы Димитри пользовался хотя бы пудрой. Сам граф, при всей своей занятости, успел не только истратить весь запас средств, привезенных с родины, но и купить местное, хоть и с посторонней помощью, и даже научиться правильно наносить купленное на лицо.
Дейвин вздохнул, поднялся, прошел по комнате, открыл дверь в коридор, свистнул дежурной из гвардейцев, игравшей на смартфоне в какую-то головоломку:
- Позови кого-нибудь прибрать тут. И скажи, чтобы захватили мешок и носилки.
Секретарю князя, прибежавшему быстрее стюардов, граф сказал:
- Иджен, не стой тут столбом, иди вызови ему замену. Попроси, чтобы прислали кого-нибудь поумнее этого самоуверенного бездаря. И пусть поторопятся. И да, подготовь весь список его подвигов и отправь вместе с ним, прямо на носилках.
Закончив с Идженом, Дейвин сразу повернулся к Димитри:
- Князь, ты как себя чувствуешь? С тобой побыть или оставить одного?
Димитри мотнул головой, все еще не вынырнув из волны злости, с которой он боролся. Дейвин проинтерпретировал это для остальных:
- А, пойдешь во внутренние покои? Ну, мы не будем тогда мешать. Доброй ночи.
Он тихо развернулся и пошел к двери. Остальные двинулись за ним. Граф еще слышал, как за дверью Петр Викторович говорил Айдишу, приняв его за местного, что этому Бьерду он даже завидует в чем-то, потому что вот его проблемы наместник одним боковым в голову не решит, он ведь не сааланец. Дейвин прислушался и услышал:
- Да лучше бы на его месте оказался я. Дети-то из лагеря никуда не делись. Их там не восемь человек, между прочим. И все в курсе причины увольнения Полины Юрьевны, она от них ничего скрывать не стала. Так что найти психологов в программу после того, что они устроили, будет гораздо сложнее, а и так было непросто. И специалисты, если они вообще найдутся, будут хуже ушедших. А дырка в черепе решает все проблемы раз и навсегда. Тоже, что ли, уволиться нахрен, и вот пусть кто хочет, тот и гребет это все. А я устал, я дома был последний раз на Новый год. Вот какой смысл в этой программе, если они все равно пришли и сделали, что хотели? И даже без приказа? Пошутили, понимаешь, ради первого апреля, попробуй тут не поверь. День дурака? День дебила!
Дейвин поморщился. До Нового мира он не был особенно рьяным поклонником Академии, но считал, что если они что-то делают, то выбирают лучшие из возможных путей. Новый мир раз за разом показывал, что это не так. Но говорить что-то не было смысла. Оставалось только пожелать Айдишу доброй ночи, надеясь, что это не звучит как издевательство, и идти к себе.
Димитри, очнувшись минут через десять, посмотрел на труп Бьерда на полу, пнул ковер в сторону, чтобы под него не затекла кровь и не наделала еще работы стюардам, и, обойдя тело, ушел во внутренние покои, оставив открытой дверь в кабинет.
- Представляешь? Просто сгрузили тело на носилки и запихнули в этот их лифт, и все. Ни некролога, ничего.
- Да. Поневоле порадуешься собственному разгильдяйству, мы же должны были присутствовать.
- Не мы, а конкретно ты.
- Не я, а кто-то от отдела. Но вообще назначать совещание экстренно сегодняшним днем на время через час после окончания рабочего дня... совесть все-таки иметь надо.