Страница 230 из 232
В какой-то из дней Полина спросила у детки, как та попала в дом князя, и узнала, что ее мама не просыпалась однажды и их обеих за это выбросили в лес, потом у мамы стало злое плохое лицо, детка ушла от нее и ходила одна. Ее нашли люди и привели в дом князя. Наверное, мама ее как-то звала, но детка не помнила как и не хотела отзываться на не свое имя. Полина показала ей самые простые игры, в которые ребенок может играть от скуки, когда он один, и две или три девочка даже запомнила и повторяла сама, когда ждала Полину по утрам. И вот настал день, когда наместник, по идее, должен бы вернуться. Но Полина поняла это, когда было уже пора покормить ребенка или хотя бы найти ей сладкое питье, и времени дойти до дома князя не оставалось. Поэтому Полина предложила своей маленькой провожатой пойти в таверну.
Помещение за низкой деревянной дверью оказалось неожиданно большим. Полина выбирала заведение почище, ориентируясь на новизну вывески, свежесть краски, чистоту окон и наличие в них стекол - и не прогадала: это, под названием "Дохлый ящер", явно предназначалось для публики побогаче. Вот чего она не смогла предусмотреть - это толпу народа, зачем-то собравшуюся в нижней части зала в столь ранний для бурного веселья час.
Стоило им с девочкой войти, тут же подскочила служанка. Она провела женщину и девочку к барной стойке, согнав сидевших там парней абсолютно бандитского вида и их подружку, планирующую хорошо повеселиться этим вечером. Служанка усадила их, невзирая на протесты: мол, тут дорогим гостям будет лучше видно - и убежала на кухню, даже не спросив, чего же хотят Полина и девочка. Не успели они перевести дух, как перед ними уже оказались и теплый фруктовый пирог, щедро политый белым соусом с запахом ванили, и большая кружка теплого квамьего молока для детки, и кружка эля для Полины. Женщина остановила служанку и попросила принести воды или фруктового чая. Детка начала было переживать и пытаться поделиться пирогом, утверждая, что он очень-очень вкусный, но Полина ей ласково сказала, что если она захочет, она попросит принести ей такой же, а пока не надо.
Тем временем в таверне становилось оживленно. На Кэл-Алар говорили на сааланике, но это был немного не тот язык, к которому Полина привыкла в Питере: чуть другое произношение согласных, множество слов, явно заимствованных из каких-то других языков, переиначенные названия привычных вещей - в общем, разобрать было можно, но с изрядным трудом. Так что она сперва не поняла, чего все так ждут. Прислушавшись, Полина выхватила из общего гула речь парня в штанах по колено и какой-то пестрой накидке. Этот тип был татуирован от пяток до макушки, увешан какими-то цепочками и бусинами и, разумеется, при мече. Он говорил своей подруге что, мол, капитан Димитри вернулся и притащил Дальфсангара на суд, и туда Фрейга пошла, будет показывать, как они станут говорить. Полина повспоминала события первого дня и поняла, что наместник таки пришел в порт, приведя с собой того, за кем, судя по всему, давно охотился. Она внимательно прислушалась, привычно выхватывая из гомона толпы реплики и складывая их в общую картинку, и вскоре уже знала, что ее появление здесь совпало с долгожданным для наместника событием. Его давний идеологический оппонент наконец оказался в радиусе видимости, и капитан Димитри немедленно пошел на встречу с ним, чтобы потребовать его присутствия и публичного заявления позиции на суде капитанов. Суд состоится на площади у порта, и там все присутствующие будут решать, кто прав - Дальфсангар или все-таки наместник, которого тут так, разумеется, никто не называл. Димитри утверждал, что Дальфсангар вероломно не держал своего слова и несправедливо делил добычу, забывая отдавать порту Кэл-Алар, где зимовал, должную часть. Дальфсангар обвинял Димитри в предательстве вольного братства морских охотников ради имперских побрякушек. Все, кто захотел, пошли к порту, но даже вместительная площадь Капитанов всех желающих не приняла бы все равно. Так что постоянные посетители таверны скинулись и наняли двух магов, чтобы один из них сидел на площади и был глазами, а второй бы делал картинку из того, что видит первый. А чтобы знать, что Дальфсангар и Димитри станут говорить, позвали чтеца по губам.
Собравшиеся всерьез были заинтересованы как всеми деталями происходящего, так и возможным исходом дискуссии. И похоже, дискутирующие настроились дать им впечатление, которого хватило бы надолго. Во всяком случае, букмекер подошел к Полине с предложением сделать ставку еще до того, как ее чай остыл. И без тени сомнения предложил поставить на Димитри - мол, и так понятно, за кого она болеет. Полина посмотрела на него очень ласково, как смотрела на девочку-ддайг всю эту неделю, и сказала, что ее религия не позволяет делать ставки на людей. Букмекер слегка огорчился и тут же попытался принять ставку у девочки. Девочка в ответ злобно пообещала всадить ему в брюхо нож и отрезать уши, и он поспешил к более отзывчивым клиентам, приняв все угрозы как обычное "нет".
Обстановка вокруг казалась одновременно знакомой и непонятной: пираты и контрабандисты обоих полов пили эль и заказывали вино - как дома в любом окраинном баре. Так же, как дома, в Купчино, не спеша делали заявки на выяснения отношений - попозже, когда время будет. Заодно пытались кадрить мальчиков и девочек нетяжелого поведения. Но вот подводки к драке были, хоть и узнаваемыми, но все же другими. Здесь, похоже, можно было отхватить за похожий мейк или, того хуже, заколки от одного мастера. До фабричной одежды этому обществу было еще развиваться и развиваться. Женских драк Полина Юрьевна на своем веку повидала больше, чем хотела бы, и заявкой дамы на участие в петушиных боях ее было не удивить. Но отношение к этим заявкам мужчин заметно отличалось от привычного ей. Об этом уровне равноправия феминисткам Земли можно было только мечтать. Впрочем, вряд ли они бы обрадовались такому формату равенства. Еще Полина заметила, что жаждущие компании на вечер девочки и мальчики вели себя гораздо свободнее и спокойнее, чем их коллеги в любом питерском баре. И, кажется, не только их снимали, но и они активно выбирали, к кому и с чем подсесть.
Натурные наблюдения прервал то ли парящий экран, то ли мутное зеркало, возникшее вдруг, как по заказу, прямо в воздухе именно рядом с местом, где они сидели вдвоем с деткой. Картинка дрожала и плавала, - похоже, Фрейга никак не могла сфокусировать взгляд, - но наконец маги справились, и стало видно ничуть не хуже, чем в далекой деревне на стареньком цветном телевизоре. Полина увидела площадь, заполненную людьми, и в центре - большой помост, где, видимо, и творили суд и расправу. Совет капитанов состоял из семи человек: по периметру круглого помоста располагались семь небольших столов странной формы. Если составить их вместе, они образовали бы кольцо. В центре стоял Дальфсангар, яркий красавец мощного сложения, скандинавский Тор или славянский Велес во плоти. Он был в желтой кожаной безрукавке, под которую убегали по его рукам татуированные змеи и крылатые ящерицы, и в широких ярко-оранжевых штанах, заправленных в невысокие алые сапоги. Димитри, одетый в свободную рубашку мятного цвета, бирюзовый кожаный дублет и синие штаны, заправленные в такие же невысокие сапоги, как и у Дальфсангара, только чернично-синие, сидел в кресле, поставленном на доски помоста. Свой голубой плащ он бросил себе за спину на подлокотник. По сравнению со своим оппонентом высокий и мощный наместник выглядел гораздо менее внушительно. Симпатии публики, однако, были в основном на его стороне. По крайней мере, той публики, которая собралась в "Дохлом ящере". Звука в этом импровизированном телевизоре не было, однако чтец по губам довольно бодро начал переводить, что говорят с экрана.
По версии Дальфсангара получалось, что эта история про коварного аристократа и благородного разбойника, по версии наместника - что сюжет повествует про вероломного вассала и мудрого правителя... В общем, они всерьез собирались выяснять, про что эта сказка. И все это вместе было очень похоже для Полины на детское кино, в котором вдруг повезло оказаться. Она понимала далеко не все, однако догадывалась, что когда чтец начинает говорить размеренным речитативом - князь и его оппонент цитируют то ли старинные баллады, то ли саги, то ли легенды, хорошо известные слушателям и не требующие пояснений. В таверне повисла тишина, все неотрывно смотрели на экран и, кажется, забыли, как дышать. Разве что местный бард, держа в руке инструмент, напоминающий гитару, безотчетно шевелил пальцами другой руки, словно подбирая музыку. Похоже, уже складывал песню, чтобы было чем развлекать публику, когда все кончится.