Страница 168 из 232
Димитри разбудили препирательства Иджена и кого-то с полузнакомым голосом, явно пытавшегося добиться встречи прямо сейчас и поперек всех планов князя. Включая, между прочим, планы на утренний кофе. Наконец, Иджен сдался.
- Пресветлый князь, к тебе досточтимый Нуаль, опекающий третье подразделение первой полусотни Охотников. У него что-то срочное.
Князь вздохнул, отложил заколки для волос, взял шнур и привычным движением собрал волосы в хвост. Как обычно, то есть пять дней из семи, времени причесаться по-человечески опять не нашлось.
- Зови. И все же сделай нам кофе.
Досточтимый выглядел удрученным. Как многие из соблюдавших обеты Академии, он не любил сообщать плохие новости и приносить проблемы, но эту проблему он должен был принести именно князю - речь шла об Алисе. Общие сетования князь пропустил, не особенно вдаваясь, потому что все знал и сам: сложности с дисциплиной, пренебрежение конфиденциями, трудности с сослуживцами, недостаточное дружелюбие и все прочее. Но когда Нуаль произнес "довела отряд до потери человеческого облика", Димитри приподнял бровь и попросил подробностей. Вздохнув, досточтимый принялся излагать. На десятой минуте его рассказа князь заметил, что забыл и про остывший кофе, и про миндальное печенье, и вообще как-то впечатлен. Прислушавшись к себе, он обнаружил зависть к этой разгильдяйке, способной собрать столько внимания такими простыми средствами. Ему в годы ученичества требовались для подобных результатов куда большие усилия. Но проблему надо было действительно как-то решать. Подразделением, в которое он определил Алису, руководил человек Асаны, клявшийся в верности ей непосредственно, но получалось, что именно это подразделение оказалось ответственным за девушку, оказавшуюся с князем в крайне сложных отношениях. Вассальной присяги она ему не приносила, но хранила и носила при себе его кольцо. В крае присутствовали ее соплеменники, которым она все еще была верна. Так что надеяться на ее лояльность имело смысл только до тех пор, пока она выполняла приказы сержанта и слушалась досточтимого. И по обеим позициям результаты выглядели не слишком убедительными.
- Хорошо, досточтимый, - сказал, наконец, князь, заметив, что Нуаль давно молчит и смотрит на него в ожидании то ли какого-то решения, то ли ответа на заданный вопрос. Вопроса князь не слышал, но предполагал, что пропустил его, погрузившись в размышления.
- Что хорошо, пресветлый князь? - вздохнул досточтимый.
- Все, что ты сделал, - улыбнулся Димитри. - Зная эту девушку, я могу тебе уверенно сказать, что ты принял лучшие возможные решения. Передай их сержанту, что я хочу видеть ее сегодня вечером. И... Благодарю тебя.
Нуаль сокрушенно развел руками:
- Мне все еще кажется, что были лучшие варианты.
- Не было, - обнадежил его Димитри, - точно не было. Хорошего дня тебе, мудрости и терпения.
Он отставил чашку, вздохнул и поднялся из кресла. Пора было начинать день.
Вернувшись от князя, я доложилась дневальному, но в подразделение пойти не рискнула, а отправилась в комнату отдыха, типа, прибраться там. Но там уже была Саша.
- Что, жива? - спросила она меня.
- Ну, вроде, - ответила я неопределенно и после паузы добавила. - А вам что было за вчерашнее?
- Не нам, а им, - пожала она плечами. - Мы, как увидели, что происходит какая-то хрень, просто к стенке отошли, чтобы не сделать хуже. Тут ведь как: не понимаешь - не лезь, пока приказа нет. А приказа в таком быть не может. Вот нас Нуаль сегодня и выставил, как не участвовавших. И меня, и Славу, и Аньку. А вот их он шлифовал с песочком, я из-за двери слышала: что-то про человеческий облик, и чего от них ждать в следующий раз, не начнут ли кусаться и пищать, как малые существа. Я не поняла, он их с крысами сравнил, что ли?
- Да кто же их разберет, - я взяла стремянку и тряпку и попыталась подняться на верхние полки, но Саша поймала меня за ремень:
- Нет уж, лучше цветы полей и опрыскай, знаю я тебя.
Я кивнула и послушно пошла приводить в порядок наши джунгли. До оранжереи, конечно, они не дотягивали, но вообще у нас было богато: от традесканций до земляники, и все кустилось, колосилось, цвело и даже плодоносило. Земляничинами, выросшими в комнате отдыха, награждали особо отличившихся в течение месяца. Сюда саалан приходили просто отдохнуть и посмотреть на зеленые листья. Чем-то это напоминало Созвездие и сады моего Дома. От этого было больно, так что я не любила это место и старалась не приходить без нужды или сидела в библиотечном углу. Но поливала цветы, когда отправляли, старательно и без халтуры. Они-то не виноваты.
Некоторое время мы молча занимались каждая своим, а потом Саша, убрав стремянку, позвала меня покурить и уже в курилке высказалась:
- Вообще, я поразилась, как они с тобой вчера... Нежно прямо-таки. Никто даже не дернулся по морде выдать. Будь наши на их месте, ты бы завтракала уже в санчасти, сто пудов. Кстати, тремя днями могла и не отделаться.
- Да лучше б санчасть... - вздохнула я.
- Не знаю, - она отвернулась выбросить окурок. - Я так ни разу не огребала. Мне, знаешь, иногда кажется, что ты целью задалась их довести до точки кипения.
Я промолчала.
С утра на разводе была Асана. После команды "разойдись", она остановила меня, как обычно, посмотрела, с каким-то странным лицом сказала свое стандартное: "Жива? Ну и хорошо", - и отбыла.
Я пожала плечами вслед. Ну... Наверное, это и правда хорошо. Для кого-нибудь.
- Входи, Асана, я не занят. - Димитри отвернулся от монитора, радуясь возможности дать отдых глазам. Все-таки интернет утомлял зрение не меньше, чем работа в Потоке.
- Доброго дня, мой князь. Я от Охотников.
- Присаживайся. Выпьешь со мной чая?
- Конечно. Какой у тебя?
- Фруктовый, ддайгский и местный. Местный черный, зеленый и белый.
- Дай попробовать белый, мне интересно.
- Надо только подождать промежуток, пока он заваривается. Расскажи, как Охотники?
- В основном хорошо, мой князь. Меня смущает только Алишия.
Димитри не мог не улыбнуться: получив Алису в подчинение, Асана немедленно переделала ее имя на сааланский лад, как она делала со всеми местными, оказавшимися у нее.
- Не только тебя она смущает, хоть это и слабое утешение. Но что на этот раз?
- По поведению - ничего особенного, мой князь. Но ее метка... - Виконтесса озабоченно сдвинула брови. - Она едва теплится, даже когда Алишия в казарме, и я боюсь, что если она заблудится или упадет на выезде, я ничем не смогу ей помочь. Предыдущие разы, когда ее искали, я могла только сказать, ищут они живого человека или мертвое тело. Я даже не видела, стоит она, идет или уже упала. Ее жизнь еле тлеет, князь, иногда вспыхивая очень ярко - и после каждой такой вспышки ко мне приходят с докладом об очередном нарушении, а я... - Асана вздохнула, помолчала и грустно закончила. - Я понимаю, что это нарушение - меньшая из бед, и не могу найти в себе сил наказать ее, как стоило бы.
Димитри сочувственно покивал.
- Я удивлен, как ты еще не вернула Алису мне, со всеми ее сложностями и особенностями. Когда я просил тебя подобрать ей подразделение, я понимал, что твоему человеку будет очень непросто справиться с ней, да и удержать людей от прямых объяснений, что не так, тоже. Что бы ты и твой человек ни решили, вы уже хорошо справились, ведь она до сих пор жива и даже меньше болеет. Пусть так будет и впредь. Я доверяю вам обоим и не буду вмешиваться в ваши решения. Вы сможете вернуть ей человеческий облик, я уверен.
С виновницей события князь говорил накануне. Ему было совершенно очевидно, что из всего случившегося Алиса понимает только то, что грубо нарушила дисциплину и ей за это влетело. В очередной раз. И бесполезно объяснять ей снова, что, мол, не надо так, нехорошо. Димитри час доносил до нее мысль о том, что подразделению она не безразлична, она для них - младший член отряда, которого все контролируют и берегут, не забывая отвешивать затрещины и проверять выполнение самых пустяковых заданий. Даже позавчерашний случай, невыносимо стыдный для саалан, показывал, насколько она стала своей. Судя по тому, что видел князь, Алисе нечем было это понять и прочувствовать, и, значит, приходилось бесконечно объяснять и показывать, раз уж она была готова слушать именно Димитри, напрочь игнорируя досточтимого Нуаля и все его попытки развернуть ее лицом к реальности.