Купол над бедой

В совет Дома чаще всего входят главы Семей, и это тоже не правило, потому что человек может жить сам по себе, но считаться экспертом в какой-либо области и иметь достаточно знаний и влияния, чтобы с его мнением считались. Именно так в совете дома Утренней Звезды оказался Макс, хоть он и был сыном и преемником принца. При необходимости именно члены совета Дома принимают решения, влияющие на всех обитателей, или даже становятся судьями. Впрочем, такое случалось считаные разы за всю историю Созвездия, обычно все дела решаются внутри Семей. Сайхи крайне редко меняют Дом, хотя запретов на это нет, да и как можно не дать человеку уйти, если он хочет? Вот отказать и не взять - да, а запретить и оставить - нет. И все знают всех, и любой всегда на виду. Даже если кто-то уходил жить совсем один, все равно все знали, где он и как он, и беспокоились о его благополучии настолько, насколько он позволял. И тем более наперечет были такие, как я, выбравшие жизнь за пределами Созвездия. Так что внимание принца к неприятностям, в которые я попала, не удивляло. Не случись встречи с саалан, я бы все равно беседовала с ним, разве что, может, не так скоро. Карантин означал, что видеть и говорить со мной могут очень и очень немногие, пока все не выяснится. Впрочем, меня это не сильно огорчало. Я слишком устала.

Я рассказывала все с самого начала, стараясь выбирать главное. Детали будут потом, Исиан все равно попросит письменный отчет и захочет слепок памяти. Принц задавал уточняющие вопросы, и чем дольше я говорила, тем больше он мрачнел.

Когда в кабинет принесли обед, а мой рассказ не дошел даже до середины, я поняла, насколько важным считал Исиан произошедшее на Земле. И на секунду мне показалось, что я снова в мертвом городе у Финского залива.

Когда зажглись первые звезды, я наконец закончила.

- Мне будет нужен слепок памяти, чтоб оценить масштаб потерь. Сделаешь? - чуть помолчав, сказал Исиан.

Я понимала, что Дому теперь придется менять всю систему защиты данных, раз саалан сумели получить нужную им информацию. И это была, наверное, самая меньшая из бед.

- Да, конечно. Если Тхегг свободен и во мне нет сааланских жучков, то послезавтра утром он у тебя будет.

- Хорошо. Ты, - он вздохнул, помедлил, - знаешь, чем тебе грозит возвращение?

- Да. Это суд Дома. За превышение полномочий, халатность, должностное несоответствие и применение Дара в преступных целях.

Он кивнул.

- Ты еще забыла подлог. Писать, что живешь в Хельсинки, рассовывая подрывные устройства по Северо-Западу и призывая к этому других, - это именно подлог. - Я не поняла, о чем он, но уточнять не стала. - Про Кодекс мага я вообще не упоминаю, за полной бесполезностью считать количество нарушений еще и по нему. Знаешь, когда я получил твои отчеты, я увидел, что в делах Сопротивления ты явно замешана намного глубже, чем хочешь показывать. В конце концов, ты взрослый, - принц на долю секунды запнулся, потому что сайхом по крови я не была, - маг, это твоя родина. Так что ничего удивительного нет в том, что ты решила ее защищать. Думаю, и твой куратор считал, что если тебе будут нужны помощь или совет, ты сама попросишь об этом. Но мне даже в страшном сне не могло присниться, что человек с твоим опытом работы в мирах устроит такой... такое... Я даже слова подобрать не могу. Что случилось? Почему ты не попросила помощи, когда перестала справляться?

- Я боялась, что ты меня отзовешь, - печально сказала я. - А остановиться сама уже не могла.

- Что же, теперь ты остановилась. Жаль, что поздно. Знай я, что теракт на ЛАЭС - твоих рук дело, лично забрал бы с Земли и сдал магам, чтоб они проверили твое душевное здоровье.

Что сказать, я не знала и потому молчала.

- Я подумаю, чем тебе можно помочь, - продолжил Исиан после паузы. - Жду слепок и отчет. С этой минуты ты под следствием, и до его окончания я запрещаю тебе общаться с кем-либо. Обсуждать свои приключения на Земле ты можешь только со мной и следователем Дома. Дом будет знать, что ты на карантине из-за контакта с чужаками, и не более того. Когда следствие закончится, побудь с людьми - ты редко появлялась в последние годы и тебя успели забыть, а это нехорошо. Обитатели Дома связаны не только древней магией, и не следует тебе об этом забывать. Можешь идти.

- А... А Макс? - неуверенно спросила я. То, что родителей я не увижу, пока Дом во всем не разберется, меня скорее радовало, хотя мне было неловко и стыдно думать об этом. Но вот Макс мне был нужен. Почти как воздух.

- Мой сын в этом все равно замешан, - "твоими стараниями", додумала я несказанные слова. - С ним тоже можно говорить о терактах.

- Спасибо, - кивнула я. - Только это был не теракт...

- Ты так думаешь? - сказал принц Исиан с непонятной интонацией. - Лучше бы это был он.

Исиан, отпустив Алису, остался в одиночестве и погрузился в размышления. Капители декоративных колонн сплетались под потолком ветвями деревьев. Солнце стояло высоко, и его лучи, падая на пол сквозь цветные стекла витража, превращали белый, отполированный до блеска каменный пол в картину из кристаллов. Тяжелый стол и кресла вокруг него, на одном из которых сидела Алиса, помнили еще Раскол. Сейчас ни один сайх не стал бы рубить гигантское дерево, росшее столетиями, ради всего лишь мебели, пусть и красивой. Когда Макс, еще совсем юный, привел Алису в Дом, она была просто напуганным чужим ребенком, нуждавшимся в защите. И с этим ребенком его не в меру шустрый сын уже успел установить не по возрасту глубокую связь сознаний.

   С Алисой было непросто все время. Она умудрялась найти угрозы и риски на свою голову там, где все остальные были вполне благополучны и чувствовали себя в безопасности. Исиан втайне надеялся, что на родине девочке будет лучше, спокойнее, надежнее. Но из портала к нему вышел кровоточащий сгусток тьмы. Принц сразу увидел, что Алису пытали, хотя вряд ли физической болью - вероятнее, страхом и одиночеством, но было и что-то еще в этом роде. Исиан видел Димитри, тюремщика девочки, и Дейвина, ее палача, и мог уверенно предполагать именно это: страх, одиночество, стыд, принуждение, но не физическое воздействие. Еще, похоже, недостаток сна. А перед тем, как они ее поймали, они сделали с ее родиной то, что, в общем, тоже было для нее и всех, живущих там, пыткой, но сааланцы это вряд ли когда-нибудь поймут и признают. Если только их империи не предъявят счет в денежных единицах. Вероятно, гибель части родного мира была очень болезненной для девочки, если боль этой потери заставила ее забыть Дом. Она не вспомнила ни о возможности вернуться или попросить помощи, ни даже того, что она рискует безопасностью Дома, выбирая Искусство как средство для решения своих задач. К сожалению, все, что сказал Димитри про ее подвиги, было правдой, хотя она сама помнила и способна была осознать не больше трети того, что за ней числилось. И Димитри с Дейвином знали еще не все. Или не обо всем сказали. Впрочем, полный список - дело мага Дома.

Больше всего Исиана обеспокоило и смутило даже не то, что произошло на всех четырех встречах, хотя они были, пожалуй, одним из самых неприятных опытов в его жизни. Самым тяжким стало содержание письма Димитри к нему, в котором князь прямо указывал на невозможные для Саэхен вещи - саботаж внутри Дома. Исиан был внимательным и чутким лидером, и там, где другой, хоть и тот же Гинис, оскорбился бы, сам он начинал думать, а что именно из поведения Дома в сложившихся обстоятельствах может снаружи выглядеть как саботаж - пусть и для такого наблюдателя, как Димитри. Какие-то основания для заявки у него ведь были: он делал слепок сознания Алисы и видел нечто, выталкивающее ее из Дома, не позволяя в нем оставаться. И какой бы ни была причина, это была не личная неприязнь принца. Дом Утренней Звезды, в отличие от дома Золотой Бабочки, не пытался проповедовать расовую чистоту. Честно говоря, Исиан считал идею о расовой чистоте личным пунктиком Гиниса, который лучше не обсуждать публично, хотя бы и за полной бессмысленностью такого обсуждения. Исиан хорошо помнил, как Гинис настроил всех своих людей против совсем юной Алисы. Он не забыл и того, в каком виде она была, когда появилась в Утренней Звезде после неудавшейся практики в доме Золотой Бабочки.