Страница 96 из 119
Глава 42
Даже моего скромного однодневного опыта в профессиональной фотосъёмке оказалось вполне достаточно, чтобы привести фотографировавшихся со мной молодых китайских туристов в щенячий восторг (молодёжная группа, ребята и девчонки на вид что-то в районе плюс-минус тридцати лет). Девки, все как одна, норовили фоткаться в обнимку, а вот парни рук своих не распускали (иначе бы «фотосессию» я прекратил в тот же миг), а просто скромно стояли рядышком и лыбились (по просьбе китайских трудящихся, я снял платок, фотографируясь простоволосым).
Балаган, конечно, развели знатный (паломники поглядывали на нас безо всякой симпатии), но было весьма забавно (если, конечно, не считать того факта, что у меня натурально разболелась голова от ни на миг не замолкавших интуристов), а после, раз тысячу сказав «спасибо» (с непередаваемым акцентом, но, как говорит моя младшая дочь: «ми-ми-мило!»), они решили надарить мне всякой непонятной китайской фигни. Шоколадки там всякие (вроде бы), какой-то сушёный осьминог или кальмар, бог его знает, а также нечто западной науке и вовсе неведомое, но, вроде как, тоже съедобное… И чего я буду делать с горой всего этого в лавре (лучше уж юанями тогда «угостили» бы, юани я принимаю с удовольствием, плюс посещению лавры они совершенно не мешают)?! Изо всех сил отбояриваясь от угощения (при этом стараясь никого не обидеть), я поделился своими переживаниями с переводчиком группы (тем самым типом, что подошёл попросить сфоткаться), и он пояснил, что в той провинции, откуда прибыли китайские товарищи, за небольшие дружеские услуги принято отдариваться едой, и это считается признаком хорошего тона.
— Это очень вкусно…! — заявил переводчик, и взяв упаковку с чем-то из рук одной довольно симпатичной китаянки, ростом с меня, сказал. — Примите, пожалуйста, от лица нашей группы небольшую благодарность за уделённое время. Это…
Он замолчал, подбирая нужные русские слова.
— …сушёное манго, китайское. Очень вкусно! В вашей стране вы такого больше нигде не попробуете.
— Спасибо! — поблагодарил их обоих я, и помахал ладошкой всем прочим китайцам (чем вызвал новую порцию эмоций с их стороны), после чего, попрощавшись, заспешил к поджидавшим меня, и о чём-то весело болтавшим, «своим», ибо подъехал ещё один туристический автобус, из которого выходила новая «порция» китайцев…
— Девушка… — услышал я голос переводчика, едва успев сделать пару шагов.
— В Китае вы наверняка станете очень известной и популярной личностью! — заявил он, когда я обернулся. — Приезжайте, пожалуйста, в нашу страну!
— Я подумаю, спасибо… — ответил я и поторопился уйти, пока предприимчивые интуристы не сообразили вывезти меня в Поднебесную контрабандой в чемодане.
— Чего это? Чего это? — не могла не поинтересоваться подруга, в тот же миг, как я вернулся к ним, хищной птицей глядя на вакуумный пакетик с «китайской грамотой» на нём в моей руке.
— Китайские туристы угостили сушёным манго. Говорят, такого вкусного в России не найти… — ответил я и потряс пакетиком.
— Не провоцируй Стёшу…! — грозно сказала тёть Люда, но было уже поздно…
— Такого вкусного не найти? Серьёзно? Дашь попробовать? — Стёша уже тянула лапку за сухофруктами, одномоментно с этим отдавая мне свои пустые бутылки.
— Стёша! Тебя что, дома не кормят? — возмутилась её мама.
— Угощайся… — передал подруге пакетик я (вернее, не стал противиться отъёму).
— А если там зараза какая? — тёть Люда попыталась отобрать угощение у дочери, но где там…
— Офигенно! — заявила подруга, в момент распотрошив упаковку и уже жуя сухофрукт. — Класс! Это самое клёвое сушёное манго из того, что я пробовала.
Тёть Люда лишь закатила глаза.
— А где здесь кассы? Или посещение лавры бесплатно? — поинтересовалась тёть Люда у бабушки, когда мы подходили ко входу в лавру.
— Платно лишь для интуристов. — ответил за неё я и улыбнулся, вспоминая, как здешняя охрана как-то раз пыталась заставить меня раскошелится на 450 «рэ» (ну а что, приехал с импортными — будь добр плати…я добр не был).
Лавра, как обычно, встретила меня лавкой «Монастырские цветы». Ничего не поменялось…
— Вау! — воскликнула Стёша, жуя сухофрукт и глядя на архитектурный ансамбль лавры. — Красиво здесь!
— И правда, «вау!». — согласился я продолжив. — Вот только мне интересно, что бы насчёт всего этого великолепия сказал бы сам Сергий Радонежский? Насколько я знаю, человеком он был более чем скромным.
— Думаю, что ничего… — ответила бабушка, которую откровенно порадовал факт того, что я помню такие подробности. — Богато украшать храмы божии — византийская традиция, и в те времена, когда он жил, было то же самое, разумеется. А он, несмотря на весь свой аскетизм, был представителем русского духовенства.
Ну, а дальше всё проходило до скукоты обычно. Сначала, воспользовавшись тем, что попали в некое «окно», когда у источника было относительно немноголюдно (в основном всё те же китайцы, которые по своему обычаю, ища источник долголетия, умывали лица святой водой), мы набрали полные бутылки воды и отнесли их в авто (Стёша, не говоря ни слова, отобрала у меня и у бабули наши ёмкости и понесла их сама), а затем, когда в Успенском соборе мы стояли в очереди к мощам Сергия Радонежского, я, извинившись, отошёл от «своих», и достав из рюкзачка деньги, прикупил свечей (ну, как прикупил…свечи лежали в свободном доступе, а рядом стоял ящик для пожертвований, с указанием номинальной стоимости свеч, так что просто засунул в ящик несколько банкнот…там же была церковная лавка и свечи нужно было именно покупать).
— Чего делаешь? — шёпотом поинтересовалась тихонько подошедшая подруга, когда я ставил свечки «за здравие».
— Ставлю свечки «за здравие». — также шёпотом, ответил я, зажигая очередную свечу, и вспоминая Забаву (искренне надеюсь, любимая, что у тебя там всё хорошо).
— Для кого? — улыбнувшись, поинтересовалась подруга, заложив руки за спину.
— В том, числе и для тебя, Стёшкин…