Страница 26 из 119
— Ну, раз вы все-таки пришли, то пойдемте уже, расскажете о том, чего от нас хочет Толик, нечего резину тянуть. Вы, в конце концов, наверняка занятые люди… — сказала бабушка, поднимаясь с лавочки и взяв меня под руку, скомандовала. — Пошли, Злат!
Пройдя по асфальтированной дорожке за школу, а затем между корпусами 1449 и 1450 вглубь четырнадцатого микрорайона, мы оказались в уютном городском сквере, на краю которого обнаружилась детская площадка и искомая беседка, где располагались два длинных стола, для игры в шахматы, полагаю, и четыре скамейки.
Один стол был оккупирован двумя «старыми птицами», зорко следящими из тени беседки за доверенными им детьми, что носились теперь по игровой площадке. Другой же столик оказался свободен.
— Давайте поговорим здесь. — сказала бабушка, указывая взглядом на беседку.
Ну, и поскольку никаких возражений со стороны медиатора и его помощницы не последовало, все мы быстренько проследовали в указанное сооружение и уселись за свободным столом, на столешнице которого, с претензией на некую художественность, было вырезано общеизвестное слово из трех букв, занимающее чуть ли не половину этой самой столешницы.
— Извините… Этого раньше тут не было. — покраснев, сказала бабуля, косясь на «шедевр».
— Да, ничего страшного. — засмеялся Володя — Значит так…. Давайте для начала совершенно точно удостоверим наши личности.
— Злат, ты наши паспорта не забыла взять? — спросила у меня сидевшая рядом бабушка.
— Взяла. — ответил я, доставая из рюкзачка оба паспорта и передавая бабушке ее, после чего открыл свой на главной странице и на вытянутой руке продемонстрировал документ юристам. — Вот, пожалуйста, а в руки вам давать документ я не имею права, уж извините…
Юристы переглянулись, издав хмыкающий звук. Впрочем, бабушка передавать в их руки свой паспорт тоже не стала.
— Отлично! — сказал медиатор. — Поскольку все мы теперь точно знаем, кто есть кто…
— Секундочку! Простите! — перебил Володю я. — Кто эти все? Мы с бабушкой, например, еще не знаем, а точно ли вы те, за кого себя выдаете или же какие-нибудь аферисты. Еще раз простите.
— Мы же вам, кажется, уже показывали наши удостоверения, разве нет? — дослушав меня до конца, терпеливым тоном поинтересовалась помощница.
— Показывали, да…некое «удостоверение», но это не документ, удостоверяющий личность, каковым, как вам наверняка известно, в России является лишь паспорт. Извините, конечно, но такие вот «удостоверения» возможно за недорого купить в любом подземном переходе. — пожав плечами, ответил я. — Можно взглянуть на ваши паспорта?
Уверен, что подобный «спич» со стороны пухленькой пятнадцатилетки выглядел в глазах этих взрослых людей весьма раздражающим, ибо не любят взрослые, когда чужие им дети и подростки начинают умничать, не любят. Особенно, в те моменты, когда эти самые взрослые занимаются серьезными делами. Юристы вновь переглянулись, но спорить не стали, и молча достав свои паспорта, показали их нам.
— Хорошо, значит одной формальностью меньше… — сказал Владимир, после чего, обратился к помощнице. — Наташ, передай, пожалуйста, договоры о неразглашении…
Договоры о неразглашении?
— …спасибо. — поблагодарил он помощницу, после того, как та, достав из папки требуемое, передала их ему, и медиатор, нацепив на физиономию крайне серьезное (я бы даже сказал суровое) выражение, обратился к нам. — Анна Леонидовна, Злата…все то, о чем мы с вами сейчас будем беседовать, является строго конфиденциальным делом и должно остаться исключительно между нами. И чтобы гарантировать это, мы просим вас подписать эти договоры о неразглашении.
Сказав это, он подвинул к бабушке ее экземпляр, а ко мне, соответственно, мой.
— Подписать их нужно обязательно, без этого никак! — тоном учительницы начальных классов, сообщила нам Наташа.
Честно говоря, не уверен, ибо не юрист, имеет ли право Злата, будучи несовершеннолетней, подписывать какие-либо договора. В том смысле, что будут ли они затем иметь законную силу? Но…
— Какая может быть «строгая конфиденциальность», когда, вон, полюбуйтесь, «два бойца радиотехнической разведки», уже настроили на нас свои «локаторы»… — шёпотом произнес я, кивнув на старушенций, сидевших за соседним столом, и которые теперь следили за внуками (или даже за правнуками, Бог знает) лишь «одним глазком», больно им оказалось любопытным то, о чем это мы здесь беседуем…
— И правда…я сейчас. — сказал Володя, и встав из-за стола, подошел к пожилым женщинам.
«Нет, конечно…!», «Молодой человек, с чего это вы вдруг решили, что мы обязаны куда-то уходить?!», «Никуда мы не пойдем…!», «Сейчас милицию вызовем!», «Тоже мне, хозяева жизни выискались!» — услышали мы возмущенные голоса обеих женщин.
Однако Вова не растерялся, и достав из заднего кармана джинсов небольшую «котлету» банкнот, «отслюнявил» две из них (могу ошибаться, конечно, но, вроде бы, по 200 рубчиков каждая) и все так же шепотом сказав нечто вроде: «угощаю вас, милые барышни, мороженным», положил банкноты на стол перед обеими «старыми птицами».
Обе бабки долго «ломаться» не стали и не побрезговав взять «бабки», уже без всякого возмущения встали и ушли на «заранее подготовленные позиции», на лавочку, что располагалась в тени, с другой стороны игровой площадки, не забыв при этом еще и поблагодарить «такого вежливого и приятного молодого человека!».
А тем временем…
— Бабуль! Что это ты делаешь, а?! — поинтересовался я, переведя взор с пожилых «коррупционерок» на свою родную бабушку, которая тем временем уже начала было записывать свои паспортные данные в договор.
— В смысле, что делаю? Договор подписываю, что же еще…? — подняв на меня совершенно искренние глаза, ответила бабушка.
Я тяжело вздохнул и сделал «фейспалм». Ну, а то! Наталья же сказала: «необходимо подписать!», а значит, нужно подписывать! На подобную реакцию все аферисты обычно и рассчитывают.