Страница 101 из 119
Глава 43
— В ней, отец Тихон! Бес сидит в ней…!
— Во мне? — скривив физиономию, возмущённо воскликнул я, ткнув себя большим пальцем в грудь, и на всякий случай озираясь по сторонам, мало ли чего…
Народ, стоявший подле меня, ну, кроме «моих», разумеется, сделал шажок в сторонку…чисто так, на всякий случай.
— Злата, значит… — поглядев на меня, произнёс отец Тихон, и подал знак Степану, мол, тащи её сюда.
— Извините, батюшка, но я не стану участвовать в этом балагане, выберите, пожалуйста, кого-нибудь другого. — заявил я.
— Злат… — бабушка взяла мою ладошку, не ерепенься, мол.
Впрочем, мои возражения Степаном приняты во внимание не были…
Подойдя ко мне, он попытался было схватить меня за плечо, как ту девицу, счастливую обладательницу «кибердемона»…
— Отвалил нахер, я сказала, урод! — рыкнул, а вернее, пискнул я, отводя плечо назад.
Однако, из-за этого моего манёвра, рука Степана ухватила меня не за плечо, как это планировалось, а аккурат за мою нескромную девичью грудь (он её ещё и «пожамкал», скотина!)…
— Ах ты ж с-су-ука! — прошипел я, и в моём теле сей же миг образовался такой коктейль из гормонов, что…
Я испугался, а вместе с этим, в глазах вспыхнули огромные зелёные адреналиновые кляксы (выброс адреналина был таким мощным, что на какое-то мгновение я вообще лишился зрения) и по спине пробежал словно бы сильнейший электрический разряд, плюс меня охватила столь лютая злоба, что…
Думать рационально, да и вообще соображать, в этот момент стало для меня занятием совершенно невозможным. А посему, чисто на рефлексах ударил придурковатого Степана, попав аккурат в его шнобель, что, в общем-то, было несложно сделать, ибо роста мы с ним плюс минус одинакового. Не собирался устраивать чего-то подобного в церкви, разумеется, но таки устроил…
И это был именно тот удар, который перед самым первым моим «первым сентября» «поставил» мне батя. И который, не раз и не два, оказывался моим самым весомым аргументом в «разговорах» с пацанами на переменках (а уж сколько раз, после свёрнутых клювов, разъярённые мамашки этих самых пацанов пытались мне волосы повыдирать…), да и спустя много лет после окончания школы, этот благоприобретённый навык был для меня чрезвычайно полезен.
Не слишком сильный, но резкий и быстрый удар в нос дезориентирует и моментально сбивает всю спесь и агрессивный настрой с большинства оппонентов.
Очень хороший удар, правильный.
Разумеется, в девичьем теле и сила была совершенно не та, да и мышечной памяти не было, et cetera, et cetera. Но главное, был опыт, а также то, что я совершенно не боялся и не стеснялся ударить другого человека (опасаясь, однако, получить «ответку», ибо подвергать опасности это тело…нет, просто нет!). И посему, я (а заодно и все рядом стоящие) словно в «слоу мо» наблюдал теперь за тем, как после моего удара, откидывается назад голова Степана, а затем он, усевшись на пол, на задницу, и схватившись за нос (силёнок Златы оказалось достаточно для того, чтобы расквасить ему шнобель), с удивлением на физиономии разглядывал толпу, после чего с явным трудом сфокусировал взгляд на мне.
— Эта дурында божьего человека ударила…! Девка-то точно одержимая…! Злобная какая…! Во дела…! — услышал я возмущённый шёпот собравшихся в храме (особенно активно возмущались женщины, приведшие сюда своих алко и наркозависимых родных).
— Ну всё, довольно уже! Хватит, насмотрелись…! — это громко сказала тёть Люда, приобнимая меня и заслоняя от собравшихся. — Идёмте отсюда, девчонки, хорошего понемножку…
— Да это педобир, мам, сто пудов! Его в милицию сдать нужно! — возмутилась вставшая передо мной Стёша и вперившая злой взгляд в идиота, усы и бороду которого заливала кровь из разбитого носа. — Я своими собственными глазами видела, как этот…скот лапал Златкину грудь! Козёл вонючий…
— Отец! Бес в ней! Бес в ней! Гадкий злой бес! — сидя на полу, канючил Степан, ожесточённо тыкая пальцем в мою сторону, а затем начал выделывать такое, отчего все присутствующие вмиг позабыли про меня…
Чёрт его знает, что именно произошло, но мой удар, хоть и совершенно несильный, что-то явно «замкнул» в его и без того не слишком-то здравом мозгу. Сначала, яростно глядя на меня, он натурально завыл волком, затем закричал петухом, ну а после…
— В ней бес! В ней бес! — проорал он дурным голосом, и, встав на колени, изо всех сил приложился лбом о каменный пол храма Божьего…
А затем ещё раз, и ещё раз, и ещё раз… А благодаря своим длинным, ниже плеч, волосам, он здорово напоминал в этот момент беснующегося на концерте металлиста из девяностых.
— Ёбушки-воробушки! Вот это нифига себе он хардбасс отплясывает! — пролепетала глядевшая во все глаза на идиота подруга (и продолжавшая видеосъёмку, но теперь уже никого не стесняясь).
— Батюшка! Да хотя бы вы столбом-то не стойте! Сделайте уже что-нибудь со своим…не знаю, кем вам приходится этот организм… он же сейчас мозгами пораскинет! — крикнул я, слегка очухавшись после адреналинового коктейля, глядя на психопата, лицо и лоб которого были уже здорово разбиты (каждый его удар сопровождался характерным звуком).
Однако первыми среагировали двое молодых послушников, а вовсе не батюшка. Подскочив к Степану, и беря его под белы рученьки, они попытались поднять его с пола, дабы прекратить весь этот адский треш…
Собравшаяся публика безмолвствовала, и раскрыв рты, наблюдала за творившимся в храме беспределом (кое-кто, так же как и Стёша, вёл съёмку происходящего кошмара).
— Братья и сестры! — громко произнёс наконец-то вышедший из ступора отец Тихон. — Не принимайте близко к сердцу увиденное здесь и сейчас! Ничего необычного не происходит, ибо, к несчастью, Степан тяжко болен и подобные приступы у него порой случаются…
— Да неужели…? — высказал я вслух всеобщее сомнение. — И чем же он болен, позвольте поинтересоваться?