Страница 10 из 73
Я закончил школу в 1919 году. В.августе я услышал, как трое врачей в соседней комнате говорили моей матери: «К утру мальчик умрет». (Эриксон первый раз заболел полиомиелитом, когда ему было семнадцать лет.)
Будучи нормальным ребенком, я не поверил этому. Наш сельский врач вызвал из Чикаго двоих своих коллег для консультации, и они говорили моей матери: «К утру мальчик умрет».
Я был вне себя от гнева. Подумать только, сообщить матери, что ее сын к утру будет мертв! Это неслыханно!
Когда после этого мать вошла в комнату, на ней не было лица. Она подумала, что я помешался, потому что я настоятельно просил ее передвинуть в моей комнате большой сундук так, чтобы он стоял под другим углом к кровати. Она двигала его у кровати, а я просил ее еще пододвинуть его, так и эдак, пока он не занял того положения, какого мне хотелось. Этот сундук закрывал мне пейзаж за окном, и – разрази меня гром – я не хотел умереть, не увидев заката! Я увидел его только наполовину. Я был без сознания три дня.
Я ничего не сказал моей матери. Она ничего не сказала мне.
Эриксон рассказал мне эту трогательную историю в 1970 году, когда я приехал к нему с просьбой помочь мне улучшить память на имена и воскресить в памяти детские воспоминания. Я немедленно вспомнил некоторые детские впечатления – о том, как сам боролся со страшным заболеванием, скарлатиной. Но моему желанию иметь лучшую память на имена не суждено было сбыться. Только позже я понял, что он косвенно давал мне установку принять это ограничение. Его внушение было облечено в форму рассказа о высказывании его отца на похоронах его матери.
"И на похоронах моей матери отец сказал: «Как это было прекрасно, семьдесят четыре раза отмечать годовщину свадьбы с одним человеком. Было бы еще более прекрасно отметить семьдесят пятую, но невозможно иметь все, что хочешь».
С помощью этого и предыдущего рассказов он косвенно говорит нам, что жить – это уже счастье.
Обращаясь к эпизоду с сундуком и закатом, он фактически сообщал нам одно из своих любимых указаний – как радоваться жизни, может быть даже продлять ее! «Всегда ставьте себе реально выполнимую цель в ближайшем будущем». В данном случае его целью было увидеть закат. Конечно, чтобы достичь этой цели, нужно было убрать препятствие. А поскольку Эриксон не мог сделать этого сам, то нужно было попросить мать сделать это. Знаменательно, что он не сказал ей, зачем ему нужно было сдвигать сундук. Не всегда нужно, чтобы другие знали мотивы наших действий. Но необходимо, чтобы мы имели цели – конкретные и достижимые.
Эриксон никогда не ждал чуда от гипноза. Тем не менее, он постоянно указывал, что мы все имеем силы, естественные силы, которые не используем. При помощи соответствующих мотивирующих внушений и указаний, часто можно эти силы применить к делу и использовать. Когда в ответ на вопрос, «полезен ли гипноз при лечении рака», он рассказал следующую историю, то прежде всего он имел в виду ценность гипноза для снижения боли. Некоторые тогда полагали, что гипноз, наряду с традиционными методами лечения, такими, как хирургия, может увеличить шансы больных на выживание.
Я думаю, что можно многое сделать. Президент государственного медицинского общества хирург направил ко мне женщину. Он оперировал ей рак матки, а затем оперировал рак толстой кишки, но уже другой природы (т. е. разновидности).
У нее развились спазмы прямой кишки. Дефекация была чрезвычайно болезненной, и она пришла к нему на прием, чтобы он медленно и постепенно расширил сфинктер. Ведь она страдала от такой ужасной боли. Он спросил меня: «Вы можете помочь этой женщине с помощью гипноза? Я не хочу делать ей третью операцию».
Итак, я погрузил ее в транс. Я сказал женщине, что у нее было два различных типа ракового заболевания; теперь она страдает болезненными спазмами заднего прохода. И это действительно очень больно, и спазм действительно надо снять. Я сказал ей, что если она возьмет автомобильную камеру, положит ее на воду в бассейне и, одев купальник, будет ежедневно плавать, сидя на камере и наслаждаясь расслабляющей обстановкой бассейна и прикосновениями воды, то расширение сфинктера будет гораздо менее болезненным. И она делала это каждый день. Врач сказал, что расширение восстанавливается неожиданно быстро, гораздо быстрее, чем обычно. Он сказал, что женщина продолжает жаловаться на боль, но тон ее голоса стал уже другим. Он считал, что она испытывает боли уже не в такой степени.
Примерно через год эта женщина приехала, обняла и поцеловала меня и рассказала, какой прекрасной стала теперь ее жизнь. Ее прямая кишка зажила, врач сказал, что там все в порядке. Он удалил оттуда опухоль. Рак не повторился.
Мысль. Эриксона состоит в том, что «расширение» будет гораздо менее болезненным, если человек предпримет какое-либо действие – например, возьмет камеру, сядет на нее и, расслабившись, будет плавать на ней в бассейне. Он создает настроение для психотерапии, которая последует дальше, наводя на мысль о том, что ее можно провести в относительно уютной атмосфере. Он также подразумевает, что она «пойдет необычно быстро, гораздо быстрее». И последняя установка, которую он создает, заключается в том, что терапия будет успешной, как она была успешной в случае с этой женщиной, хотя болезнь, от которой она страдала, часто кончается трагически. Поскольку инструкции, в данном случае домашнее средство от боли, даются в гипнозе, то они будут действовать сильнее, чем если бы давались в бодрствующем состоянии.
Эриксон мог рассказать такого рода историю, чтобы донести свою мысль до кого-нибудь из членов группы, кто, по его ощущениям, имел эмоциональные или интеллектуальные «зажимы». Он мог дать понять, что сообщение адресовано данному конкретному человеку, направляя взгляд в одну сторону, а голос в другую, или изменяя интонацию голоса, когда смотрел прямо на этого человека, или тем, что избегал на него смотреть.