Страница 6 из 84
Для меня раннее утро – это час пополудни, когда солнце переваливает через крышу и начинает лезть в комнату через плотно задернутые шторы. Если оно отыскивает прореху, то полоски света начинают ползти по драгоценному паркету, пока не заползают на мою огромную кровать.
Обычно к этому времени, я уже слежу за танцем пылинок в тонких лезвиях света, сквозь неплотно сомкнутые ресницы, представляю новое развлечение – бал или может маскарад. Марракеш давно не видел маскарада. Потягиваюсь в предвкушении и отбросив шелковые простыни плыву в душ.
Вскользь ловлю свое отражение в огромном зеркале от потолка до пола, хищная грация подтянутого тела, с золотистыми татуировками на руках до локтей и на ногах до колен, с густыми черными волосами, спускающимися ниже лопаток, с упругой, как у нимфетки грудью, непроизвольно облизываюсь и приподымаюсь на носочки. Уже стоя в душе под теплыми струями, думаю о том, что возможности биотехнологий за последние 15 лет позволили отодвинуть старение и превратили жизнь в сплошное удовольствие. Как говорит мой отец, наслаждение есть плод труда и награда за него. Он очень удачно вложил в свое время деньги в одну маленькую лабораторию биотехнологий, а теперь он один из крупнейших владельцев корпорации Halya. Ну да, в честь его малышки, то есть меня. Накинув на плечи длинный шелковый халат, я направилась вниз, в столовую.
Впорхнув в комнату в полутьме от солнечной защиты, я не сразу замечаю, что кроме отца и его новой фаворитки за столом сидит еще одна женщина. Я не люблю, когда завтрак приходится делить с чужими, отцу стоило большого труда уговорить меня терпеть его новую пассию. Надев на лицо надменное выражение, я заскользила к па.
Кинув холодный взгляд в сторону гостьи я вдруг затормозила, как будто натолкнувшись на невидимую стену, а в следующую секунду перелетев сервированный стол уронила ее вместе со стулом на пол и заключила ее в объятья с криком – Анна, сестренка!
Отец захохотал – Халия, да что ж такое, ты же уже не девочка, слезь с сестры, в твои то года. И он осуждающе начал качать головой. Краем глаза я увидела, как Мира – его девушка, встала и вышла из комнаты. И за то спасибо, подумала я, подавая руку Анне. Она тоже давилась смехом и пыталась отбиться от моих жарких объятий.
- Сестра, 10 лет, дорогая, я не видела тебя последние 10 лет.
Я проводила по ее коротким волосам, замечая серебряные пряди, морщинки вокруг глаз, начинающую истончаться кожу, - Родная моя, - на глаза навернулись слезы - ты совсем себя запустила, ты выглядишь на 50.
Она весело рассмеялась: Халия, мне в этом году стукнуло 50, вот на них я и выгляжу. В ее глазах скакали чертики, потому что она продолжила – А ты, как я погляжу, заставила па создать эликсир вечной молодости? Больше 20 тебе не дашь, хоть через три дня тебе 45.
Я весело фыркнула под нос, легко оттолкнув сестричку, - Фу, ты противная, это секрет – не смей никому говорить. Наш па говорит, что ему 45. Я же не могу быть его старше.
Отец закашлялся, чуть не подавившись глотком кофе. Сестра начала стучать по его спине своей ладонью, а он, откашлявшись сказал:
- Девочки, вы всегда будете моими малышками.
Через час, сидя на кровати у Анны в комнате, я слушала как она со стеклянными глазами рассказывает, какая история заставила ее бросить свой оазис и вернуться в отчий дом.