Мой ботаник

— Я хочу помочь вашей дочери, — прямо говорю я, избегая споров. — Ей сейчас нужны деньги, а мне нужна работница в доме, а она сможет и лекции мне приносить, и еду готовить…

— Кира не умеет готовить.

— Придется научиться, — холодно отвечаю я. — Я готов взять вашу дочь на работу на месяц и позаниматься с ней, попытаться подтянуть ее учебу, ну и, естественно, присмотреться к ней, но мне нужно ваше согласие на ее проживание со мной в одной квартире. Разумеется, у нее будет своя комната и ее безопасность я гарантирую, беру всю ответственность на себя.

— А что об этом думает Кира? — задумчиво спрашивает мужчина.

— Она просто боится, что вы не согласитесь, — вру я, словно она жаждет тут остаться.

Я бы сказал что-нибудь еще, но меня внезапно пробирает кашель и мне приходится просто откашляться и банально извиниться, хотя по-хорошему извиняться надо ему за свою дочь, но склоки разводить не место и не время.

— Поправляйтесь, Иван, — говорит Рогозин в трубку, — я буду только рад, если она останется и хоть немного повзрослеет. Буду благодарен, если вы за ней присмотрите.

— Постараюсь, — отвечаю я, беру договор и иду в спальню, планируя швырнуть в избалованную блондинку бумагами и сказать, что она ужасная домработница. К этому времени, согласно договору, должен быть готов мой завтрак, а она даже договор не подписала.

Захожу в спальню, а ее там нет!

Кутаюсь в плед посильнее и пытаюсь понять, не спятил ли я. Может, вообще все это полный бред? Может, ее не было? Может, я брежу от температуры и говорил сейчас в тапок о «гениальности» Киры? Я читал — и не такое бывает при лихорадке.

На кухне тут же с грохотом что-то упало. Судя по звуку, упало всё, разбилось и разлетелось во все стороны.

— Какое доброе начало дня, — со стоном сказал я и поплелся в кухню. — Что, нашла яд кобры, горе-работница?! — спросил я так грозно, как только мог своим севшим голосом, глядя на блондинистое стихийное бедствие. — Учитывая всё вот это, ты должна будешь отработать еще два дня — за нанесенный ущерб, но сначала подпиши!

Я швыряю договор на стол и смотрю на нее грозно прямо из пледа, в котором я явно буду жить ближайшие пару дней.

Глава девятая

о кулинарных способностях, вредных мажорах и зубной пасте

Кира

Проснулась от того, что резко стало жарко. Может, потому, что спала в одежде, а может, потому, что воздух в комнате внезапно нагрелся. Оттянула водолазку и подула. Всё равно жарко. Может, раздеться? Ага… на радость этому больному мажору.

Кстати, а где Зацепин? Где его с температурой носит?! Он же не решил сотворить какую-нибудь глупость вроде утренней пробежки?

Подскочила с кровати, на ходу расчесывая пальцами волосы и кинулась в коридор. Откуда-то раздавался глухой голос. На цыпочках подкралась к источнику звуков, прижалась к стене, словно шпион, и прислушалась. Дверь в кабинет была приоткрыта, но слов толком не разобрать. Зацепин страшно и невнятно хрипит. Как дед, честное слово!..

Получила очередной укол совести и поморщилась. Не стоило его толкать, надо было сразу молча соглашаться, раз вляпалась или категорически отказываться. Но если выбирать между мифическим ботаником, что карает людей за долги, словно молнии Зевса, и мажором Зацепиным, то лучше уж второй.

Снова прислушалась и вздохнула. Наверное, говорит по телефону. Наверное, даже с моим отцом. Но тут я спокойна, отец ни за что не позволит мне жить с парнем под одной крышей до свадьбы. Сам сказал — узнает, что я… в общем, взгляды у моего отца консервативные.

Удовлетворенно кивнула собственным мыслям и направилась в кухню. Единственное место, которое я знаю в этом доме.

Надо приготовить какой-то завтрак… в аптеку за лекарствами сходить, а потом бы ещё до универа добраться. Должны позвонить из страховой, сообщить, когда врач приедет…

Раскрыла дверцы шкафчика и задумалась. С чего начать? Где тут у него омары и лангусты? Чем мажоры питаются на завтрак? Фрикасе? Панини? Джелато?

Омлет подойдёт? Это ведь несложно? Что там нужно? Яйца… мука… Или мука не нужна…

Потянулась за стеклянной миской, но лучше бы встала на табуретку… Миска с грохотом упала, а я испуганно зажмурилась, инстинктивно, прикладывая руки к ушам.

Осколки разлетелись по полу.

Чёрт… дело дрянь! Надо срочно это убрать!

Только сделала шаг, как в кухню влетел взбешенный мажор с пеной у рта. Реально пеной! Глаза горят, руки трясутся, а сам почему-то замотан в плед.

Я хлопаю глазами, а он кричит.

— Что — нашла яд кобры, горе-работница?!

А я смотрю на что-то белое на его модной бороде и меня распирает смех. Знаю, что ситуация не смешная, но…

— Учитывая все вот это, ты должна будешь отработать еще два дня за нанесенный ущерб, но сначала подпиши! — цедит каждое слово и швыряет бумаги на стол.

— И зачем мне искать яд кобры, если он всегда при тебе? На бороде… — слетает с губ невольно.

Глаза Зацепина непонимающе расширяются, в них всё ещё кипит злость и негодование.

— Где мой завтрак? — говорит он максимально невозмутимо, при этом пытается вытереть бороду, но конечно же не попадает. Только ещё больше размазал.

— Когда бы я успела? — не менее изумлённо охаю в ответ. — Я только встала, даже ещё не поняла чем таких… вредных кормят. Хоть бы пасту смыл, чучело… — бурчу себе под нос, так чтобы Зацепин не услышал. Но, кажется, слух у него хороший.

— Ты должна была встать раньше меня, — отвечает холодно и разворачивается к входу. — Вернусь через десять минут, сообрази хотя бы яичницу.

— Да, мой больной капитан. Только осколки соберу, — раздражённо кривлюсь, а сама злюсь на этого растяпу. Хоть бы температуру для начала измерил. Он же выглядит, словно восставший зомби.

Качаю головой и начинаю убирать последствия своей криворукости. Ну какая из меня хозяйка? Всю жизнь у нас была домработница, даже когда мама была жива, я и не думала о подобных вещах. А зря..

Стала собирать осколки, ползая на корачках. Крупные легко нашла и выбросила в помойное ведро, которое было надёжно спрятано. Не готовка, а целый квест!..

Ведро скрывалось в одном из шкафов, надо было открыть крышку. В углублении вставлен мусорный мешок, который легко меняется. Кинула осколки и зашипела, прижав палец ко рту.

— Порезалась… — произнесла досадливо и тяжело вздохнула. Ладно, это нужно просто пережить.

Открыла кран и сунула палец под воду. Сейчас вернётся этот изверг, а я ещё даже не начинала готовить.

— Что ты уже успела натворить? — раздался хриплый голос, заставив вздрогнуть и обернуться.

В проходе стоял Зацепин, хмурый, недовольный, но в шерстяном свитере и очках на носу, а главное без зубной пасты на бороде. Даже брюки надел, вместо тех смешных шорт.

— Ничего, — спешно закрываю кран и завожу руку за спину, чтобы этот надменный мажор не узнал, что я ещё и порезалась. Начнёт ведь издеваться. — Ты сходи, выпей лекарства, они у тебя на тумбе в комнате. И проверь телефон, из страховой должны звонить по поводу врача, — улыбаюсь натянуто, пытаясь всеми силами отослать парня обратно.

— Мне пришло письмо на почту, — отвечает он и садиться на стеклянный табурет у стола, — А таблетки все после еды и вообще, в это время я привык завтракать и это при условии, что я не ужинал.

Берет договор, видит, что подписи нет, спрашивает:

— Это что?

— Договор? — хлопаю глазами, а сама пытаюсь представить, сколько потеряю крови, пока мы тут беседы ведём. Хотя из пальца много не вытечет.

— Почему не подписано? Кто из нас тут болен? Или ты тупа настолько, что не способна взять ручку и поставить закорючку?

Дёргаюсь, как от удара, вспыхивая праведным гневом. Подлетаю к столу и хватаю злополучную ручку. Разворачиваю к себе договор и ставлю в конце жирную роспись. Рядом с моей «закорючкой» расплывается алая капля…

— Ну вот, расписалась кровью, — цежу сквозь зубы, думая, что с пальцем делать. Надо хоть пластырь налепить. — Доволен?!