ВПНТ-СЗА

Глава 32

Проснувшиеся утром «рабы» небольшой общины выживших были… озадачены. Хотя бы потому, что их никто не будил криками и пинками. Над лагерем вообще стояла тишина. Мертвая тишина. О конкретно этом пугающем свойстве тишины сообщали два трупа ночных дежурных, что сейчас лежали у отрытых дверей барака. Один из самых смелых невольников, который и проснулся первым, осторожно подошел и осмотрел тела. У одного в затылке была двойная круглая рана, словно от небольших колышков, а у второго — синие следы от тонких пальцев на шее и сломанный позвоночник. Что показалось наиболее странным бывшему офисному рабочему и уже бывшему рабу, так это наличие оружия — полицейские револьверы так и остались висеть на поясах их угнетателей. Следовательно либо они не интересовали убийц, либо за ними решили вернуться позже. Был еще вариант, что оружие оставили намеренно для бывших рабов, но… зачем?

Как показал дальнейший осмотр — ответ на этот вопрос они уже не узнают. Большая часть мародеров в лагере была мертва, причем убиты они были все разнообразно, но максимально быстро, тихо и эффективно. И у всех при себе было оружие. Из запасов лагеря неизвестные убийцы тоже ничего не взяли. Трое выживших отморозков, что были найдены в яме для провинившихся рабов, не смогли пролить свет на происшествие. Когда все происходило, они были мертвецки пьяны, из-за чего, собственно, и попали в своеобразный карцер, а сами убийцы, скорее всего, приняли их за невольников. Как и несколько рабов, находившихся в комнатах с отморозками, были приняты за их союзников и тоже убиты. Впрочем, никто по этому поводу сокрушаться и не думал. Просто потому, что «Конец Света» очень быстро отучает выживших от долгого оплакивания мертвых и настраивает мозги на максимально прагматичный лад.

Они выжили, у них есть еда, оружие и свобода. Сто бывших рабов были этому несказанно рады. А о том, как это случилось и почему — они будут думать позже… если будет время.

Протяжно зевнув, я плеснул себе из стоящего над углями котелка еще немного травяного чая. Это, конечно, не кофе, но бодрит неплохо. А взбодриться мне нужно. Все же третьи сутки на ногах, причем сутки не самые простые: сначала прикрывал Ан-и-Ко в деревне, потом приводил в порядок Коготочка, потом обучал ту тихо лазать по кустикам, потом ночью мы в две наглые хари вырезали чуть больше сотни человек так, что никто даже не пикнул, а сейчас вот охраняю сон других. За все это время поспать удалось всего пару часиков позапрошлой ночью. Сейчас же я волевым решением погнал остальных отсыпаться, а сам остался бдить. Нет, можно было и Антуанетту оставить — она вполне способна еще пару суток бодрствовать без проблем, но… нафига? Пусть отдыхает, а завтра мы с ней вахты уже нормально поделим. Припрягать к этому делу Коготочка или близняшек мне не хотелось. И пусть ученица вполне способна потянуть роль караульного, но… после всего увиденного, у меня сложилось какое-то предвзятое отношение к возможностям аборигенов этого мира нести нормальную вахту. Это у них какое-то местное проклятие. Да и вообще, девчонка по неопытности может накосячить.

— Кстати, да. Нужно будет завтра с ней встать на дежурство, показать что и как делать, — задумчиво пробормотал я, смотря на сладко посапывающую в спальнике девочку. — Блин, чисто ангелочек.

«Угу», — отозвалась Малышка, что лежала рядом в уже привычной мне розовой форме. — «Убила ночью кучу народа голыми руками, а сейчас спит с такой невинной моськой. Гордишься, да?»

— Не то чтобы очень, — покачал я головой и отпил глоток из кружки. — Но это необходимо. С такой внешностью, физическими данными и психологическими искажениями она сама встанет на этот путь. Уже встала, по-сути. Зато сейчас я могу её направить, привить тот взгляд на мир, который поможет выжить и не скатиться до уровня тупой кровожадной твари.

«А еще она вырастет красавицей», — хихикнула Малышка. — «А Лили и Нана уже сейчас очень даже ничего».

— Пф, — я на миг замер, прислушавшись к подозрительным звукам, но это оказался какой-то пробегавший мимо оврага зверек. — В этой жизни я убежденный однолюб, так что не надо тут такого. Ты просто не представляешь, сколько проблем бывает от этих гаремов, особенно когда каждая жена и наложница — это сверхсильная взбалмошная особа… Не, нафиг. Ан — идеал. Молчаливая, тихая, послушная, верная… Ну, с «комплексом героя», но никто не безупречен.

«Но это не мешает тебе пялиться на сиськи близняшек», — хихикнула напарница.

— Каюсь, грешен, — фыркнул в ответ, выплескивая на угли последний глоток чая, в котором скопился невкусный травяной осадок.

Вообще, ощущения от прошедшей операции были неоднозначными. С одной стороны, мне было действительно приятно учить способную ученицу. Не знаю, виной ли тому мутация или это личные качества, но девочка прирожденный ассасин. Она буквально чувствует когда, как и куда бить, а мне остается лишь пару раз показать и слегка поправить ошибки. С другой же стороны, я действительно учу тринадцатилетнюю девочку тихо и максимально жестко резать людей. Можно ли назвать меня чудовищем? Ну, учитывая прошлые похождения оригинального Буревестника, торчащие у меня из спины симбиотические тентакли и покровительницу… то да, я могу претендовать на столь амбициозное звание.

— Бля.

За размышлениями, самокопанием и спорами с Малышкой под чаек, время потихоньку приблизилось к обеду и начали просыпаться мои спутницы. Когда все встали, умылись в ручье и позавтракали, Ан первой подняла вопрос о дальнейшем продвижении.

— Поход в северный поселок отменяется однозначно, — резюмировал я, доставая карту и смотря на наши пометки. — А то с таким балластом мы банально не успеем вернуться.

— Мы не балласт, — тихо буркнула одна из близняшек, что сели по обе стороны от Ан, которая в свою очередь устроилась с другой от меня стороны костерка.