Страница 10 из 337
— Ты говоришь так, словно это всё навсегда. — резонно возражает ей мама. — Пройдёт время, у людей появятся новые проблемы, и они забудут о тебе. А ты пока получишь образование.
— Ага, в другой стране. — кивает СунОк. — А если называть всё своими именами, то это называется — «бросишь меня, сбежишь и отсидишься там». Да, мама? Так?
— Зачем так говорить, дочка? — отвечает мама пристально смотрящей на неё дочери и осуждающе качает головой.
— Не ты ли учила меня всегда говорить правду? — получает она в ответ.
Мама задумывается. СунОк молчит, ожидая ответа.
— Ладно, — подумав, говорит мама, — давай говорить правду. Твоё здоровье действительно пошатнулось, когда ты стала выпивать. Это может превратиться в пагубную привычку, которая погубит жизнь. Первая правда. А вторая правда в том, что в твоём университете, похоже, тебя действительно плохо учили, хоть результаты твоих тестов были высоки. ЮнМи лучше тебя знает английский, хотя закончила только школу. А она правильно сказала, что хорошее владение иностранными языками — основа твоей профессии.
— Ну сравнила! — восклицает СунОк. — ЮнМи вообще столько языков знает после того, как головой стукнулась. Да, мои результаты тестов средние, но это не значит, что в Ёнесай плохо преподают. В университете много тех, у кого результаты лучше, чем у меня.
Мама в ответ вздыхает.
— Значит, они будут более успешны, чем ты. — делает она вполне обоснованный вывод.
— Да, я тоже стала думать, что у меня мало склонностей к изучению языков и следует заняться чем-то другим. — признаётся СунОк. — Наверняка у меня бы получилось управлять кафе. Но, всё равно так нельзя поступать с людьми. Это должна была решить я сама, а получилось, что ЮнМи решила за меня как мне жить.
Мама смотрит на дочь, ожидая продолжения.
— ЮнМи младше. — пытается дать более расширенное объяснение СунОк того, что именно ей не нравится в поступках сестры. — Она не должна так делать. Это неуважительно.
— Ещё одна правда. — говорит мама. — У твоей сестры получается лучше зарабатывать деньги, чем у тебя. Тебе следует быть более уважительной к ней. Вы уже взрослые и отношения у вас теперь другие, не такие, как в детстве.
— То есть, — тот, кто зарабатывает больше, тот и прав? — прищуривается на маму СунОк. — Всё определяется деньгами? А то, что я для неё делала, это не считается? Я для неё готовила, стирала, помогала делать уроки, когда ты работала, гуляла с ней. Это всё теперь забыто? Да?
— ЮнМи всё это помнит и поэтому помогает тебе. — уверяет мама смотрящую на неё с возмущением дочь.
— Ха! Помнит она, как же! — фыркает СунОк. — В том и дело, что она ничего не помнит! Поступает так, как ей хочется, не думая о других! А я хочу, чтобы моя тонсен относилась ко мне с уважением, а не как к пустому месту! Так, как в семье положено относиться к старшим. И я хочу жить своей жизнью! Самой решать, что мне и как делать!
Замолчав, СунОк смотрит на мать, учащённо дыша.
— Накричалась? — спрашивает мама. — С чего ты взяла, что твоя сестра тебя не уважает?
— Потому что она даже не попыталась извиниться! — вновь восклицает СунОк. — Просто отмахнулась от меня, как от мухи!
— У ЮнМи сейчас сложный период. — говорит мама.
— У неё постоянно — сложный период! — пренебрежительно взмахнув рукой, отвечает СунОк. — И кто же в этом виноват? Неужели не она сама? Если бы она ничего не сказала журналисту, то этого ничего бы сейчас бы не было! Всё было бы хорошо и спокойно. И для этого всего-навсего нужно было промолчать! Всего лишь — промолчать!
Высказавшись, СунОк с возмущением смотрит на мать. Та неодобрительно качает головой.
— Мы — семья. — говорит она. — У твоего дяди ЮнСока большие неприятности, которые отразятся и на нас. Сейчас не время для ссор. Сейчас нужно быть вместе. В семье нужно уметь прощать.
— В семье нужно уметь признавать свои ошибки и исправлять их. — неуступчиво отвечает СунОк. — Это тоже важно. А то, — пока одни прощают, другие живут полной жизнью, считая, что так и надо. Но терпение не бесконечно и, в конце концов, такая семья развалится. Пока ЮнМи не извинится передо мной как положено, я с ней ничего делать не буду. И разговаривать не стану! Пусть забирает своё кафе, мне всё равно!
Сказав, СунОк гордо выпрямляется, откидывая голову назад и отворачивается к телевизору.
— Ой, дочки, дочки… — качая головой, горестно вздыхает мама. — Как хорошо было, когда вы были маленькими…
— Я думала, — ты будешь удивлена.
— ХёБин-онни, я всегда была уверена, что твоему брату девушка уровня ЮнМи быстро наскучит. Так и случилось. Если меня что удивляет, так это то, что госпожа МуРан согласилась сообщить, что ЧжуВон и ЮнМи встречаются.
— Ммм… понимаешь, скажу тебе по секрету… Хальмони последнее время увлеклась мистикой. Люди в возрасте любят такие занятия.
— Понимаю, ХёБин-онни. Наверное, мы тоже, в соответствующем возрасте займёмся тем же самым. (смешок)
— Мне нравится, что ты смотришь на жизнь с оптимизмом.
— Да, онни. Стараюсь во всём видеть положительные стороны.
— Отлично. Как ты смотришь на то, чтобы выпить со мной кофе?
— С удовольствием! Спасибо, онни. А где и когда?
— Думаю, — лучше всего будет это сделать у меня дома. Не будет посторонних людей. Кстати, ЧжуВона перевели на амбулаторное лечение. Он теперь лечится дома.
— Значит, со здоровьем у него всё в порядке?
— В полном.
— Отличная новость, ХёБин-онни! Я читала, что его представили к военной награде. Как думаешь, если я его поздравлю до награждения… это будет… правильно?
— Более чем. Мой братишка любит всякие военные игрушки. Уверена, что поздравления с настоящей военной наградой придутся ему по сердцу. И я думаю, что вам следует снова начать встречаться.
— Спасибо большое, онни! Так когда ты пригласишь меня на кофе?!
— Давай завтра. В семь вечера.
— Замечательно, ХёБин-онни! Приеду точно ко времени.
— Тогда до завтра, ЮЧжин-онни.
— До свидания, ХёБин-онни.