Страница 11 из 15
Книги молчат. Книги всегда молчат, но в этот раз как-то особенно. Листаю страницы, сон, сон, сон… сонник, сонный, сон… сонце.
Сон-це.
Последний люкс гаснет.
Дальше про сонце не вижу.
Ночью видел свет.
Много света.
Испугался, когда между мной и светом мелькали клочья чего-то непонятного.
Выбираюсь из норы.
Спешу.
Раскалываю лед пикой.
Много хрусти сегодня надо собрать, ой, много. Сам виноват, вчера замешкался, хрусти недобосирал.
Кладу на прилавок.
Продавец отсчитывает.
Девять.
Не верю, не понимаю, как девять, почему де…
Он мотает головой:
– Инфлюэнция.
Это я знаю, что такое. Это когда было двенадцать, а потом одиннадцать, когда было одиннадцать, а потом десять… но девять… девять?
А все.
Девять.
– Инфлюэнция.
…спохватываюсь, что так и не спросил про сонце.
Смотрю на последний люкс.
Думаю.
Взвешиваю на ладони.
Уползаю в нору. Листаю книги, ищу сон, сон, сон, сон-це… Сны попадаются – страшные и смешные, веселые и грустные – сонца нет.
Потерял.
Думаю, как буду завтра впотьмах собирать хрусть.
Ночью света не было.
Свет не пришел.
…ползу по темной пустыне, ищу хрусть.
Не вижу.
Продавец придирчиво смотрит на горсточку хрусти, прикидывает, фыркает:
– Семь.
Даже нет сил спорить, семь так семь.
Спохватываюсь.
Вспоминаю:
– А… а сонце, это что за сон?
– Вы что сказали?
– Сонце…
– Неправильно.
– А?
– Неправильно, говорю. Солн-це. Через Эл.
– А-а… а почему? Оно соленое, да?
– Не… э-э-э… гхм… не знаю.
– Вы врете.
Это я не говорю, это я думаю.
Уже понимаю – не скажет.
Ищу хрусть в бесконечной ледяной пустыне.
Осталось пять люксов.
Двести тюн хрусти.
Четыре люкса.
Четыреста тюн.
Три.
Пятьсот.
Надо спешить.
Два люкса.
Девятьсот тюн.
Один люкс.
Хрусть переваливает за тысячу.
Смотрю на последний люкс.
На книги в норе…
…иду искать хрусть.
Тянется бесконечная ледяная пустыня.
– Девять люксов.
Киваю.
Спрашиваю:
– А… а солнце…
Он повторяет с нажимом:
– Девять. Люксов.
Понимаю, что ничего не узнаю.
Ледяная пустыня.
Смотрю на последний люкс.
Люкс выскальзывает из ладони, падает в снег. И нужно подхватить, и не подхватывается, стою и смотрю, люкс разъедает лед, больше, больше, больше, первый раз вижу, что подо льдом, чт-то, что-то, что-то черное, влажное…
…жду.
Смотрю, как из черного пробиваются зеленые полоски, одна, две, десять, длиннее, длиннее…
Хочу спросить, что это.
Понимаю, что спрашивать некого.
Складываю на прилавок хрусть.
Жду.
Торговец прикидывает.
Думает.
Кивает:
– Восемь.
Спрашиваю:
– Солнце?
Он мнется. Повторяю:
– Солнце.
– Слушайте, оно вам надо?
– Надо.
– Вы смотрите, это же как получится, это вы вот сейчас, на один день… а потом всё…
Киваю:
– На один день.
Снится солнце.
Много солнца.
Очень много.
Вижу, как умирает лед. Сам себе не верю, всегда думал, что лед бессмертен. Вижу черное, влажное, много чёрного, влажного, из которого пробиваются зеленые стебли.
Вспоминаю.
Трава.
Вспоминаю.
Земля.
Сбрасываю с себя шкуру – сам себе удивляюсь, что вспомнил, как её можно сбросить.
Свет падает с высоты, больше, больше, больше, поднимается все выше. Я еще не вижу зеленую листву, там, над головой, я только знаю, что она есть.
Солнце движется к закату, ползет – неумолимо приближается к западу. Вижу силуэт торговца, вот он идет ко мне, говорит что-то про истекший срок…
Смотрю на пику в своей руке.
Вспоминаю еще одно, давно забытое.
Вонзаю пику.
Облизываюсь.
Нет, всё-таки неправильно назвали солнцем то большое, светлое, сверху. Солнцем надо было назвать вот это, соленое, багровое, утекающее в землю.
Смотрю на солнце.
Которое светит.
Багровое.
Утекающее в землю.
Протягиваю руки.
Думаю, уйдет или нет…
Во Юэ
– Хочу просить у вас ночлега.
Это Во Юэ.
То есть, я еще не знаю, что это Во Юэ. Да и вообще, кажется, не узнаю. Так и не спрошу у него имя.
Хочу сказать – пошел вон.
Смотрю на бескрайнюю заснеженную равнину до самого горизонта, на изможденную фигуру на пороге – не говорю.
Впускаю путника, он в изнеможении падает на пороге. Тут же мысленно хлоаю себя по лбу, кого я пустил, кого пустил, а если яогуай или что похуже. Присматриваюсь к Во Юэ, нет, не похоже на яогуая, хотя кто его знает…
Собираю на стол нехитрую снедь.
Отмечаю на календаре круглую дату – три года после конца света. Думаю про винишко в погребе, а что, сегодня и выпить не грех, тем более, есть с кем…
Шорохи за стенами, там, снаружи.
Яогуай.
А может, и не один. Приоткрываю жалюзи, смотрю на нечто человекоподобное, скрюченное, ковыляющее по снегу. Нечто замечает меня краем глаза, бросается на стекло, – вздрагиваю.
Думаю, сколько продержусь, если нападет вся стая.
И сколько вообще продержусь.
Мертвая земля.
Мерзлая, мертвая земля.
Чокаемся.
Пьем.
Думаю, как бы начать разговор, как бы узнать повежливее, что этот Во Юэ умеет, а то зачем вообще нужен мне этот Во Юэ…
– Говорили, луну в космос унесло.
Это я.
Старый китаец изумленно смотрит на меня.
Повторяю:
– Была луна… и нет.
– Была… была луна…
– Говорят, там станцию какую-то подлунную строили… лететь куда-то на луне хотели по космосу… не вышло у них…
Старый китаец кивает:
– Строили…
Шорохи снаружи.
Яогуай.
Осторожно забрасываю удочку:
– А вы… что умеете?
Во Юэ кивает:
– Переплетчик я…
Еле сдерживаюсь, чтобы не фыркнуть презрительно. Я и так подозревал, что незваный гость человек никчемный, но не настолько же никчемный…
Ловлю себя на том, что с жадностью смотрю на каждый кусмок хлеба, который исчезает во рту путника. Поглядываю на мешок за плечами Во Юэ, хочу спросить, что там.
Не спрашиваю Во Юэ.
Я еще не знаю, что он Во Юэ.
…засыпаю.
Еще успеваю подумать, как бы незваный гость не перерезал мне горло.
– Вы… вы что?
Оторопело смотрю на Во Юэ, что он творит, что творит, распахивает настежь дверь, срывает бечевку со своего мешка…
Во-о-о-о-о-о…
Захлопывает дверь.
Переводит дух.
Во-о-о-о-о-о-о-о-о….
Киваю на мешок:
– Что у вас там?
Хотя прекрасно вижу, что в мешке ничего не было.
– Во.
А по-английски?
Во-о-о-о-о-о-о-о-о…
Старый китаец мотает головой:
– Во…
Понимаю, что ничего не добьюсь.
Во-о-о-о-о-о-о…
Это ветер на улице.
Только что не было.
А вот те на.
Ветер.
Завывает, бьется головой в стены дома.
Еще.
Еще.
Еще.
Мир качается, подпрыгивает под ногами, еще успеваю ухватиться за подоконник, когда понимаю – земли подо мной уже нет.
Оторопело смотрю на незваного гостя:
– Это… это еще что?
– Во-о-о…
– Да я вижу, что во… такое во, что дальше некуда…
Смотрю на пустоту между небом и землей, на заснеженную землю за окном – которая удаляется все больше…
– Разобьемся, – шепчу сквозь зубы, – разобьемся…