Страница 19 из 132
– Мое гнездо – твое гнездо, а твое гнездо – мое гнездо.
На этот раз Джилл улыбнулась:
– О! Как мило! Я не уверена, что до конца тебя понимаю, но такого милого предложения мне не делали уже давно, – и добавила, помолчав. – Только сейчас мы по уши вляпались, поэтому давай подождем, ладно?
Смит понял Джилл не лучше, чем она поняла его, но видел, что ей приятно, и решил, что она просит подождать. Ждать ему было нетрудно: он откинулся на спинку сиденья и, довольный, что между ними все хорошо, стал любоваться окрестностями. Со всех сторон громоздились незнакомые предметы, которые нужно было познать. Он отметил, что способ передвижения, практикуемый здесь, не позволяет в полной мере насладиться тем, что встречается на пути. Он чуть было не пустился в порицаемое Старшими Братьями сравнение марсианского образа жизни с земным, но сразу же выбросил из головы еретические мысли.
Джилл молчала, обдумывая свое положение. Она увидела, что такси подлетает к ее дому, и решила, что у нее останавливаться нельзя: там их сразу же найдут. Джилл не знала, как работает полиция, поэтому ждала нападения со всех сторон сразу. Во-первых, она могла оставить отпечатки пальцев в комнате Смита, во-вторых, их видели вместе. А может (Джилл слыхала об этом), полиция прочтет записанный в памяти робота маршрут. Джилл стерла свой адрес из памяти робота, и такси зависло над трассой. Куда лететь? Где спрятать взрослого мужчину, который сам даже одеться толком не может? А ведь его будут искать! Ах, если бы Бен был рядом! Бен, где ты?
Джилл взяла телефон и набрала номер Бена, уже не надеясь его застать. Ответил мужской голос. Джилл было обрадовалась, но радость ее тут же погасла. Это был секретарь Бена.
– Говорит Джилл Бордмэн. Простите, мистер Килгаллен, я думала, что звоню мистеру Кэкстону домой.
– Так оно и есть. Но когда Бена нет дома больше суток, все звонки переадресовываются в редакцию.
– Значит, его до сих пор нет?
– Нет. Я могу вам чем-нибудь помочь?
– Да нет… Мистер Килгаллен, вам не кажется странным, что Бена так долго нет? Вы не беспокоитесь?
– Абсолютно. Бен прислал письмо, в котором сказано, что он не знает, когда вернется.
– И это нормально?
– В работе мистера Кэкстона это более, чем нормально, мисс Бордмэн.
– Возможно, но мне кажется, что в данном случае не все нормально. Я думаю, вам стоит объявить на всю страну, даже на весь мир, что Бен пропал. Хотя в такси не было видеотелефона, Джилл почувствовала, что Осберт Килгаллен напыжился.
– Мне кажется, мисс Бордмэн, что я вправе сам истолковывать указания моего начальника. Более того, осмелюсь вам сообщить, что каждый раз, когда мистер Кэкстон подолгу отсутствует, находится какая-нибудь добрая приятельница, которая звонит и поднимает панику…
«Какая-нибудь баба, которая хочет заарканить Бена, – перевела Джилл.
– И этот тип думает, что я очередная…». У нее пропало всякое желание просить у Килгаллена помощи; она отключилась.
Куда же деться? Решение пришло внезапно. Если Бена нет, и к этому приложили руку власти, то никто не станет искать Валентайна Смита в квартире Бена, если, конечно, не догадаются, что она – сообщница скандального репортера. Но это маловероятно.
У Бена в холодильнике можно будет чем-нибудь поживиться, и найдется во что одеть этого взрослого ребенка. Джилл набрала адрес Бена, такси легло на заданный курс.
У дверей Бена Джилл сказала роботу-сторожу:
– Карфаген пал!
Реакции не было. Вот черт! Он поменял пароль. У Джилл затряслись поджилки, она старалась не смотреть на Смита. А, может, Бен уже дома? Джилл сказала сторожу, который еще и докладывал о посетителях:
– Бен, это Джилл.
Дверь открылась.
Джилл и Смит вошли, и дверь закрылась за ними. Джилл поначалу решила, что их впустил Бен, но потом поняла, что случайно угадала новый пароль, рассчитанный, вероятно, на то, чтобы польстить ей. Но сейчас ей не были нужны комплименты.
Смит стоял у края газона и оглядывался. Место было новое, охватить его сразу Смит не мог, но ему здесь нравилось. Здесь было не так интересно, как в летающем доме, но зато тихо. Тут можно было гнездиться. Он увидел окно и принял его за живую картину, какие видел дома. В больничной палате окон не было: палата находилась во внутреннем корпусе, и Смит еще не знал, что такое «окно». Он с уважением отметил, что имитация объемности и движения на картине совершенна – наверное, ее создал великий мастер. До сих пор он не видел ничего, что свидетельствовало бы о мастерстве людей в каком-либо деле. Сейчас люди выросли в его мнении, и на душе у него потеплело. Краем глаза он уловил какое-то движение: его брат снимал с ног тапочки и искусственную кожу.
Джилл вздохнула и, ступив босыми ногами на газон, пошевелила пальцами.
– Ох, как ноги устали! – Она увидела, что Смит наблюдает за ней. – Разувайся и иди сюда. Тебе понравится.
Он недоуменно заморгал:
– Как?
– Совсем забыла. Давай сюда ноги, – она сняла с него туфли, отстегнула и стянула чулки. – Ну как, приятно?
Смит пошевелил пальцами и робко спросил:
– Ведь они живые?
– Ну да, живые, это настоящая трава. Бен заплатил большие деньги, чтобы устроить этот газон. Одно только освещение стоит больше, чем я зарабатываю в месяц. Так что ходи, получай удовольствие.
Смит не понял ничего, кроме того, что трава была живая, и что ему предлагали по ней ходить.
– Ходить по живому? – спросил он с недоверием и ужасом.
– А почему бы и нет? Траве не больно. Она здесь именно для этого и растет.
Смит подумал, что брат по воде не будет учить его дурному. Он решился пройти по траве и почувствовал, что это действительно приятно, а трава не протестует. Он включил чувствительность на максимальный уровень и понял: брат прав, трава предназначена для того, чтобы по ней ходили. Он попытался одобрить это странное предназначение – человеку было бы так же трудно одобрить каннибализм, который для Смита как раз не был странным.
Джилл вздохнула:
– Хватит развлекаться. Неизвестно, как долго мы будем в безопасности.
– В безопасности?
– Нам нельзя оставаться здесь надолго. Скоро начнут проверять всех, кто сегодня выходил из Центра.