Страница 147 из 160
– Хм… Я-то думал о них как о женах Майка.
– Они в равной степени жены каждого из нас. И Майк не более принадлежит им, нежели прочим. Майк делит себя со всеми и обычно бывает слишком занят, чтобы уделять кому-нибудь особое внимание. – Сэм помолчал. – Если уж и говорить о ком-то как о жене Майка, так это Патти. Хотя она всегда настолько занята, что их отношения скорее духовные, нежели физические, Патти с Майком слишком активны, когда приходится уминать матрац.
Патти сидела еще дальше, чем Рут. Однако она подняла голову и возразила:
– Сэм, милый, я не чувствую себя слишком активной.
– Слыхали? – горестно вопросил Сэм. – Единственный минус этой церкви в том, что все всегда все слышат !
Этим он вызвал на себя беглый огонь со стороны своих братьев иного пола. Однако он показал, что умеет защищаться, и умело отражал атаку (пальцем при этом не пошевелив), пока полная тарелка макарон, брошенная, насколько понял Джубал, Доркас, не угодила ему прямо в лицо.
Какое-то время Сэм сидел, словно пораженный в самое сердце. Потом макароны с его лица исчезли сами по себе. Исчезли также и брызги с рубашки Джубала.
– Не давай ей больше, Тони. Она теряет пищу. Пускай поголодает.
– На кухне полно всякой еды, – возразил Тони. – Знаешь, Сэм, ты хорошо смотришься в макаронах. Подливка удалась, правда?
Перед Доркас появилась новая тарелка, полная макарон.
– Очень хорошая подливка, – кивнул Сэм. – Я проглотил то, что попало в рот. Это из чего? Или лучше не спрашивать?
– Вырезка из полисмена, – ответил Тони.
Никто не засмеялся. Джубал даже подумал, шуткой ли была эта шутка. Потом он припомнил, что его братья часто улыбаются, но редко смеются. И кроме того, полисмен был бы неплохой пищей. Но подливка не могла быть приготовлена из «длинной свиньи» <Длинная свинья – название людей, предназначенных в пищу у полинезийских каннибалов> , иначе имела бы привкус свинины. Эта же имела отчетливый вкус говядины.
Он сменил тему.
– Что мне больше всего нравится в этой религии…
– Религии? – перебил его Сэм.
– Ну, можно назвать это церковью.
– Да, – согласился Сэм, – наше учение соответствует всем функциям церкви, и его квазитеология подходит под некоторые существующие религии. Я втянулся, потому что был законченным атеистом… а теперь я верховный жрец и толком не знаю, во что я верю.
– Насколько я понял, вы говорили, что были иудаистом?
– Из потомственных раввинов. Поэтому и стал атеистом. А Сол и моя жена Рут – иудаисты. Поговорите с Солом и вы увидите, что одно другому не помеха. Рут, стоило ей перешагнуть через барьер, стала прогрессировать гораздо быстрее меня. Она стала жрицей задолго до того, как я стал жрецом. Но в ней больше духовности. Она думает гонадами <Гонады – половые железы> . Что до меня, то я проделал весьма тяжкий путь.
– Учение, – повторил Джубал. – Вот, что мне нравится. Вера, на которой меня взрастили, ни от кого не требует никаких знаний. Только исповедуйся вовремя – и будешь спасен. Считай, что ты уже в безопасности в руках Христовых. Человек может быть тупицей, не умеющим считать до десяти, и вместе с тем ему позволительно считаться одним из избранников Божьих, ему гарантировано вечное блаженство. И все потому лишь, что он был «обращен». Он может не понимать Библию и даже не знать о существовании иных книг. Ваша церковь не принимает такого «обращения», насколько а грокаю…
– Вы грокаете верно.
– Человек может начать с одного только желания учиться и, если захочет, пройдет долгий и трудный путь. Я грокаю, это полезно.
– Более чем полезно, – согласился Сэм. – Необходимо. Многие концепции нельзя понять без знания языка. И учение, которое дает множество разнообразнейших знаний – от умения жить без драк до умения доставить удовольствие жене целиком вытекает из концептуальной логики… из понимания того, кто ты есть, почему ты здесь и как ты устроен – и соответствующего поведения. Счастье – это возможность поступать так, как предназначено природой… Но английские слова тавтологичны и пусты. Марсианские же – законченный набор рабочих инструкций. Я говорил, что у меня был рак, когда я пришел сюда?
– Вот как? Нет.
– Я и сам не знал. Это Майк грокнул. И послал меня на рентген, чтобы я убедился. А потом мы стали работать. «Веролечение». «Чудо». В клинике это назвали бы «спонтанной ремиссией». А для себя я это понял так: «мне стало лучше».
Джубал кивнул.
– Обычная профессиональная болтовня. Иногда рак рассасывается неизвестно почему.
– Почему рассосался этот, мне известно. К тому времени я уже начал контролировать свое тело. С помощью Майка я починил «поломку».
Теперь я делаю такие вещи без посторонней помощи. Хотите, остановлю сердце?
– Спасибо, я уже видел, как это делает Майк. Мой уважаемый коллега, Хрипун Нельсон, не был бы здесь, если бы то, о чем вы говорили, было бы просто веротерапией. Это волевой контроль. Я грокаю.
– Простите. Мы все знаем эту вашу способность.
– Хм… Я не могу сказать, что Майк обманщик, потому что он не умеет лгать. Парень просто слегка предвзято ко мне относится.
Сэм покачал головой.
– Я говорил с вами довольно-таки долго. Хотел проверить сам, что бы там Майк ни говорил. Вы грокаете. Я представить себе не могу, на что бы вы оказались способны, возьмись вы выучить язык.
– Ни на что. Я старый человек, и способности мои невелики.
– Я все-таки останусь при своем мнении. Другим Первопризванным для того, чтобы достигнуть реального прогресса пришлось учить язык. Даже те трое, что постоянно жили с вами, обучались, когда появились у нас – под гипнозом. Все, кроме вас… но вам это и не требуется. Разве что вы захотите смахивать с лица макароны, не пользуясь полотенцем. А это, как я грокаю, вряд ли вас заинтересует.
– Предпочитаю смотреть на это со стороны.
За столом почти никого не осталось. Люди уходили, когда кому хотелось, безо всяких церемоний. Рядом с Сэмом остановилась Рут.
– Вы собираетесь сидеть здесь всю ночь? Или вас вынести вместе с грязной посудой?
– Чувствуете, кто в семье главный? Идемте, Джубал. – Сэм на секунду задержался, чтобы поцеловать жену.