Страница 141 из 160
– Все хорошо, милая. Папа Джубал пришел взглянуть на девочек. Погладьте ее, и пусть она грокнет вас, чтобы в следующий раз узнать.
Джубал показал козу лучшей в мире девочке, которая таращилась на него и пускала пузыри, а потом погладил удава. Это был самый прекрасный экземпляр Boidae из всех, что ему доводилось видеть. Джубал прикинул, что он гораздо длиннее тех, что можно встретить в зоопарках. На его коже четко выделялись перекрещивающиеся полосы, и окраска на хвосте была просто кричащей. Он позавидовал, что у Патти есть такой питомец, и пожалел, что недостаток времени не позволит ему подружиться с удавом.
Змея потерлась головой о его ладонь, совсем как кошка. Патти взяла Аби и сказала:
– Лапушка, почему ты не сказала мне? Она всегда говорит, если кто-то из них в ней запутывается или когда нужна какая-нибудь помощь: она ведь может разве только не дать им выбраться наружу. Но она никак не грокнет, что если ребенок мокренький, его надо переодеть в сухое. Лапушка не видит в этом ничего плохого. Впрочем, как и Аби.
– Я знаю. А кто эта другая пышка?
– Это Фатима Мишель. Я думала, вы знаете.
– И они здесь? Я считал, что они в Бейруте.
– Нет, они прибыли из каких-то чужих краев. Мариам говорила, но для меня это пустой звук: я мало где бывала. Я грокаю, что все города похожи: кругом одни люди. Вы не подержите Абигайль, пока я переодену Фатиму?
Джубал сделал это с радостью, заверив Аби, что она самая прекрасная девочка в мире. Затем он в том же заверил Фатиму. Оба раза он был искренен, и обе девочки поверили ему. Джубал говорил эти слова бесчисленное множество раз с тех еще времен, когда начал работать в администрации Хардинга, всегда говорил это искренне, и всегда ему верили.
Он с большим сожалением покинул эту комнату, погладив на прощанье Лапушку и сказав ей те же слова.
Они отправились к матери Фатимы.
– Босс, солнышко! – она поцеловала его и похлопала по животу. – Я вижу, кормят вас как следует.
– Не всегда. Я видел твою дочь. Чистый ангел.
– Хорошенькая девочка, правда? Мы хотим продать ее в Рио.
– Я думал, что в Бейруте рынок лучше.
– Стинки говорит, что нет. Продадим ее, чтобы освободить место. – Она приложила его ладонь к своему животу. – Чувствуете? Мы со Стинки сделали мальчика. Сейчас не время для дочерей.
– Мариам, – осуждающе сказала Патти, – нельзя так говорить.
– Прости, Патти. О твоем сыне я так говорить не буду. Тетушка Патти – леди, и грокает, что я – нет.
– Я тоже это грокаю, маленький чертенок. Но если вы соберетесь продавать Фатиму, я дам в два раза больше, чем тебе предложат.
– Обговорите это с тетушкой Патти. Единственное, что мне разрешили, это видеть ее иногда.
– И ты вовсе не беременна, так что смело можешь оставлять ее у себя. Дай-ка мне поглядеть в твои глаза. Хм… возможно.
– Не возможно, а так оно и есть. Майк грокнул это очень тщательно и сказал Стинки, что он сделал мальчика.
– Откуда ему знать? Я, например, не совсем уверен в твоей беременности.
– Она правду говорит, Джубал, – заверила его Патриция. Мириам поглядела на него с бесконечным терпением во взоре.
– Прежний скептицизм, босс? Майк грокнул это, еще когда мы были в Бейруте, раньше, чем мы со Стинки поняли, что у нас получилось. Майк позвонил нам. Поэтому Стинки взял в университете саббатикал <Subbatical (англ.) – каждый седьмой год, когда профессор университета свободен от лекций> , и вот мы здесь.
– И что вы тут делаете?
– Работаем. Тяжелее, чем мне приходилось у вас, босс. Мой муж – сущий рабовладелец.
– А что за работа?
– Они пишут марсианский словарь, – ответила Патти.
– Марсианско-английский? Полагаю, это непросто.
– Нет-нет! Это было бы просто невозможно. Марсианский словарь на марсианском. У марсиан никогда не было словарей. Они им не нужны. Моя работа – чисто механическая. Я пишу то, что они говорят. Майк и Стинки – в основном, Стинки – разработали знаки для обозначения марсианских фонем, – всего восемьдесят один знак. Мы переделали пишущую машинку IBM, используя и нижний, и верхний регистры… Босс, милый, как секретарша я теперь ни к черту не гожусь. Я уже привыкла к марсианскому расположению букв на машинке. Любите вы меня такую? Если вы крикните «Ко мне!» – я примчусь, но ничего не смогу сделать. Но я могу готовить… и у меня есть другие таланты.
– Я буду диктовать на марсианском.
– Вы сможете, когда Майк и Стинки с вами позанимаются. Я грокаю. Да, Патти?
– Ты верно говоришь, мой брат.
Они вернулись в номер Джубала. Кэкстон предложил перейти в более тихое место и повел Джубала за собой.
– Похоже, вы сняли чуть не весь этаж.
– Весь отель, – ответил Бен. – Номера четырех классов: секретарские, президентские, королевские и одноместные, соединенные вместе. Попасть в них можно только с нашей посадочной площадки или через фойе… но это небезопасно. Вас предупредили?
– Да.
– Сейчас нам не нужно так много места, но как знать… люди прибывают.
– Бен, как это вы прячетесь так открыто? Персонал отеля вышвырнет вас вон.
– Персонал сюда не ходит. Видите ли, Майк купил этот отель.
– Я думаю, это вовсе никуда не годится.
– Ничего страшного, если только наш пончик шеф полиции не сделал мистера Дугласа своим платным агентом. Майк сделал это через четвертые руки, и Дуглас не стал совать свой нос в это дело. Я думаю, что с тех пор, как Килгаллен завладел моей колонкой, Дуглас перестал ненавидеть меня, хотя и не перестал за мною присматривать. Юридический владелец отеля – один из наших людей Девятого Круга. Он забрал этот этаж в свое распоряжение на весь сезон, и управляющий не стал спрашивать, зачем: он дорожит своим местом. Это прекрасное укрытие. Пока Майк не грокнет, куда мы пойдем.
– Похоже, что Майк предчувствует такую необходимость.
– Я в этом уверен. Две недели тому назад Майк удалил всех из гнезда птенцов, за исключением Мариам и ее дочери. Мариам пока нужна здесь. Майк отослал родителей с детьми в разные города. Я думаю, туда, где он намерен открыть новые храмы. И когда придет время, их будет около десятка. Все очень просто.
– Но ведь вам не на что жить. Вы же потеряли все имущество!