Страница 4 из 15
Открыла дверь, ведущую в объятия толпы, громкой музыки и брызг пива, на минуту мне снова стало страшно. Собственная беспомощность и слабость разозлили меня, и во мне вспыхнул бунт.
Соберись, тряпка!
Выдохнув, я нырнула в гущу тел, нагло распихивая их локтями, а в тайне надеясь, не свалиться на пол. Мой курс пролегал прямиком к бару, я подозревала, что именно там будет Стив. К тому времени, как я прорвалась сквозь дебри человеческих тел, я настолько устала и была как натянутая струна из-за напряжения, что когда я увидела среди людей Стива, я чуть не разревелась от облегчения. Я не ошиблась – он был здесь. Единственный нюанс заключался в том, что он был чертовски пьян, и вряд ли смог бы ходить на своих двух, ни говоря уже о том, чтобы вести машину.
. Из последних сил я похромала к Стиву.
– Стив!– закричала я, пытаясь достучаться до пьяного мозга своего друга. Когда, наконец, его взгляд сфокусировался на мне, Стив прокричал нечто невнятное своим заплетающимся языком.
– Стив, послушай меня, Стив, – я обняла его и пыталась удержать его почти безвольное тело в вертикальном положении. По правде говоря, моей единственной целью тогда было: удержать равновесие и не упасть вместе со Стивом. Не знаю, какими молитвами, но мне повезло, и мы не грохнулись. Изрядно пошатываясь, мы всё-таки, выбрались на свежий воздух. И вовремя. Как только мы вдохнули свежего кислорода, содержимое желудка Стива попросилось наружу. Он согнулся от рвотных позывов, и в следующее мгновение мои конверсы чудом остались чистыми.
Я легонько похлопывала друга по спине, в такт его рвотных конвульсий, стараясь хоть как-то облегчить его мучения. Не прекращая похлопываний, я была занята размышлениями о том, куда же, всё-таки подевалась остальная часть нашей "очень весёлой" компании. Однако я недолго мучилась неизвестностью, ответ был за углом:
– …надеюсь, у тебя хватит ума, чтобы больше не пить, Нэйт…нет, скажу даже так: ты больше не пьёшь, Нэйт, всё! Я и так оставила Джин одну, там, в этой толпе…и между прочим, даже не предупредив, что отлучаюсь, из-за кое-кого,-последние слова она процедила сквозь зубы. Ребята вышли из-за угла здания и наши глаза встретились. Я увидела, как волна облегчения озарила лицо Стейши, но когда её взгляд плавно перешёл на Стива, она вымученно вздохнула и закатила глаза. Не говоря друг другу ни слова, мы поволокли парней к нашей машине. Они всё равно не могли больше пить, а оставлять их в клубе в таком состоянии не только бессмысленно, но и опасно. Пока я волочила Стива к машине, я думала, кости моих ног переломятся, как соломинки. Думать, что если человек худой, значит, лёгкий – очень глупо. Поверьте моему горькому опыту. Замечу ради справедливости, что и Стейше было нелегко тащить Нэйта. Как бы то ни было, мы всё же добрались до машины, не забывая при этом проклинать плотно припаркованные авто. Мне не улыбалось попасться на ковёр к шерифу ни за посещение клуба и вождение без прав и распитие спиртного, ни за порчу чужого имущества. А потому я аккуратненько открыла заднюю дверь Форда Гэлакси 500 мистера Симмэнса, надеясь, на то, что не поцарапаю тесно припаркованные авто посторонних людей. Радости моей не было предела, когда Стив, наконец-то, перекочевал из моих объятий на заднее сиденье Форда, и я без происшествий закрыла за ним дверцу. Рано радовалась. С противоположной стороны машины послышались звуки возни. Судя по всему, Нэйт не хотел отрекаться от своего места водителя. Я была так измотана, что сил помогать у меня уже попросту не осталось. Стейша боролась с кузеном один на один. Я устало наблюдала за происходящим, когда случилось, то, что случилось. С противоположной стороны от меня послышался грохот и лязг, за ними незамедлительно завыла сигнализация. В первое мгновение я даже не поняла, откуда исходит звук.
– Твою ж мать, Нэйт!– выругалась Стейша. Нэйт сразу как-то затих и сам залез в машину, даже не забыл закрыть за собой дверцу.
Сигнализация не желала затыкаться. Я вышла из ступора и крикнула Стейше:
– Сваливаем, живо! Садись за руль! – я обошла Форд, чтобы занять место пассажира, рядом с водителем. Стейша поспешила за руль. Не успели мы занять свои места и тронуться с места, услышали поток отборного мата: вышел владелец пострадавшего "железного коня"– поняла я.
– Срань Господня! Что здесь происходит?– кричал он. Мы сжались от страха перед последствиями.
Теперь – то предки точно всё узнают, – промелькнула у меня мысль,– но, если они всё узнают, то отменят вечеринку по случаю дня рождения Стейши на следующей неделе. И она не получит никакой машины в подарок. Этого нельзя допустить!
От страха мы даже не могли поднять глаза. Сейчас мы действовали по детскому принципу: "Если не вижу я, значит, и меня не видят". Но такое поведение не спасёт наше положение. Я судорожно выдохнула и уверенно обратилась к Стейше:
– Садись в машину,– ответом мне была тишина, не оборачиваясь, я повторила:
–Быстрее. У меня есть план,– соврала я, на самом деле, это был не план, мизерная надежда на то, что пострадавшая сторона не станет слишком свирепствовать, если я надавлю на жалость. Знаю, это был грязный ход, но тогда мне было всё равно. Я хотела всего лишь спасти вечеринку и Шевроле Стейши. На войне все средства хороши. Ситуация требовала таких решений, нам не нужна была пометка от шерифа в личных делах. Хлопнула дверь – Стейша повелась на мой блеф. Теперь, дело за малым, обстряпать всё так, будто мы не при делах.
– Что вы творите!– я подняла глаза на крик, и забыла, как дышать. Владельцем "жертвы" был Хэдж! Даррен, чёрт возьми, Хэдж! Пару секунд я тупо пялилась на него.
– Ты меня слышишь? – возмутился он. Я разморозилась и ответила, как могла резко:
– Конечно, я тебя слышу,– огрызнулась я и скрестила руки на груди.
Лучшая защита – это нападение.
– Что произошло? Как это всё случилось? – голос его был ровным, на лице не дрожал ни один мускул. Его злость выдавали только крепко сжатые кулаки.
– Мы, правда, не специально,– просипел мой голос, я сама себя не узнала. Меня переполнило отвращение к самой себе. Но раз уж начала, нужно довести пьесу до конца.
Он ничего не ответил. Молча развернулся и пошёл к водительской двери. Я неотрывно наблюдала за его действиями, пытаясь понять, что он собирается делать. Хэдж открыл дверцу, и, уставившись прямо на Стейшу, серьёзно произнёс:
– Выходи, – я увидела, как Стейша вжалась в сиденье и крепко сжала руль. Я хотела уже спросить, что он задумал, как вдруг, тон его голоса смягчился, и он уже спокойно спросил:
–У тебя есть фонарь в машине?– при этом он улыбнулся Стейше. Я увидела, что Стейша заметно расслабилась и неловко ответила Хэджу:
– Я…не знаю, это не моя машина…
– Не посмотришь в бардачке? – продолжал милашничать Даррен, голос его был мягким и едва ли не заботливым. Мне казалось, что я нахожусь, где угодно, только не здесь. Меня словно здесь не было.
– Ладно,– голос Стейши стал более уверенным. Она порылась в бардачке, но не нашла, того, что искала.
– Может, в багажнике…,– пробормотала я и торопливо направилась к багажнику. Открыть его не составляло труда, замок уже давно не выполнял своих функций. К счастью, или к беде, я на самом деле, нашла большой "дальнобойный" фонарь. Я схватила свою находку и решительно (как только могла, с моей-то ногой) зашагала к Даррену. Я надеялась, что он не заметит, как у меня дрожат руки и протянула ему фонарь. Но, моя рука с фонарём так и осталась висеть в воздухе.
Хэдж отвернулся от меня и кому-то звонил. Внутри моего горла сжался какой-то комок, я никак не могла его проглотить. Стейша уже вышла из машины и стояла рядом со мной. Она искоса посмотрела на заднее сиденье Форда – парни уже успели заснуть. Как вообще можно спокойно заснуть после того, как создал кучу проблем?
– Это я,– произнёс Хэдж в трубку,– мне нужен трезвый водитель. Понял. Жду на парковке, – он нажал отбой. Но, ко мне Даррен так и не повернулся. Он высматривал того, с кем говорил по телефону, а я всё ещё держала фонарь в руке, готовая в любую минуту вручить его ему. Я удивлялась своим ощущениям и чувствам, я совсем не знала этого человека, но чувства мои утверждали обратное. Мои глаза сами следили за каждым его движением, жестом. Мои ощущения чувствовались такими естественными, как дыхание. Будто бы я жила с ними все свои семнадцать лет. Они были как что-то само собой разумеющееся. Настолько привычное, что не вызывало видимого трепета, оно скрывало его внутри. Те чувства, которые я испытывала ранее, к своей первой любви были как на ладони, на поверхности, очевидны для всех. Сейчас же, мне казалось, что чувства стали глубже, обострились на столько, что их невозможно было распознать, они затаились в глубине моей души, моего существа. Покончив с самоанализом, я повернулась к Стейше, она во все глаза смотрела куда-то. Ещё до того, как проследить за её взглядом, я почуяла неладное. Медленно, стараясь отдалить момент истины, я повернула голову, туда, куда уставилась Стейша. Если бы я могла быть грубой в тот момент, я бы издала стон разочарования, но я уже поняла, что это мне не поможет.