Страница 8 из 11
Несмотря на тот бурный прилив юношеского героизма, который я ощутил, когда решил, что Дэк борется против марсиан, в общем-то меня совершенно не интересовали планы Дэка – а уж когда я узнал, что в большинстве своем марсиане ему симпатичны, то даже остаток этого теплого чувства покинул меня. А уж к его работе по перевоплощению я не стал бы прикасаться ни за какие коврижки. К черту Бродбента! Все, чего я хотел от жизни – это иметь достаточно денег для того, чтобы душа не расставалась с телом, и чтобы иметь возможность практиковаться в своем искусстве; все эти дурацкие казаки-разбойники совершенно меня не привлекали – на мой взгляд все это было похоже на очень плохое театральное представление.
Космопорт Джефферсона, казалось, был специально создан для того, чтобы мне легче было привести свой план в исполнение. Заполненный народом, беспорядочно снующим во всех направлениях, окутанный паутиной скоростных дорог, он дал бы мне прекрасную возможность, если бы конечно Дэк отвернулся, мгновенно смотать удочки и быть где-нибудь на полпути к Омахе. Там бы я залег на несколько недель, а затем связался бы со своим агентом и узнал, не пытался ли кто-нибудь разыскать меня.
Дэк, видимо, тоже догадывался о моих намерениях, потому что из капсулы мы выбрались одновременно. Иначе, я бы просто захлопнул дверь и умчался тут же. Я сделал вид, что ничего не замечаю и держался возле него как привязанный. Мы поднялись в центральный зал, который находился под самой поверхностью земли, выйдя в него между кассами Пан-Ам и Американских линий. Дэк решительно направился через зал ожидания к кассам компании «Диана, Лтд.» и я предположил, что он собирается купить билеты на рейсовый лунник – каким образом он был намерен протащить меня на борт без паспорта и свидетельства о прививках, я даже представить себе не мог, но у меня были основания предполагать, что таковые средства у него имеются. Я решил, что затеряюсь, когда он вытащит бумажник – человек, считающий деньги, всегда на некоторое время полностью отвлекается – и таким образом у меня будет несколько секунд.
Но мы прошли мимо касс «Дианы» и вошли в проход, над которым висела табличка «Частные стоянки». Людей здесь почти не было, кругом были только ровные стены. Я с огорчением понял, что упустил свой шанс там, в главном зале с его суетой и неразберихой. Я приостановился.
– Дэк, мы летим куда-нибудь?
– Конечно.
– Дэк, вы с ума сошли. У меня нет никаких документов. У меня нет даже туристской визы для посещения Луны.
– Они не понадобятся.
– Как? Меня задержит иммиграционное управление. А потом мясистый коп начнет задавать вопросы.
Рука размером с кота опустилась на мое плечо.
– Не будем терять времени. Зачем вам проходить через иммиграцию, когда с официальной точки зрения вы никуда не отбываете? А я – никогда не прибывал на Землю? Так что поторопитесь, старина.
Я довольно мускулист и не так уж тщедушен, но ощущение у меня было такое, как будто робот дорожной полиции вытаскивает меня из опасной зоны. Я увидел надпись «Мужской» и сделал отчаянную попытку вырваться.
– Дэк, пожалуйста, всего на половину минуты. Не хотите же вы, чтобы человек наделал в штаны?
Он усмехнулся.
– С чего бы это? Вы ведь посетили подобное заведение, когда мы уходили из отеля. – Он даже не замедлил шага и ни на йоту не ослабил хватку.
– Понимаете, у меня что-то с почками…
– Лоренцо, старина. Шестое чувство подсказывает мне, когда кто-нибудь хочет сделать ноги. Хотите, я скажу вам, что я сделаю? Видите того копа впереди?
В конце коридора у самого выхода к частным стоянкам отдыхал блюститель порядка, задрав ноги на стол.
– Я вдруг почувствовал внезапные муки совести. Я просто должен кому-нибудь все рассказать – о том, как вы убили случайно зашедшего марсианина, находящегося на Земле с визитом и двух сопровождающих его людей. О том, как вы навели на меня оружие и силой заставили меня помочь вам избавиться от трупов. А еще о том, как…
– Дэк! Вы сошли с ума!
– Совершенно вне себя от душевных терзаний и ужаса, приятель.
– Но ведь на самом деле все было не так.
– Да, неужели? Но мне кажется, что мой рассказ будет звучать более убедительно, чем ваш. Я-то ведь знаю, из-за чего все это произошло, а вы обо мне – ничего. Например… – и он упомянул пару деталей из моего прошлого, которые – я мог бы поклясться в этом – давно похоронены и забыты. Ну ладно, я действительно, пару раз спекульнул акциями, хотя это и против семейных традиций – но ведь надо же человеку как-то зарабатывать на жизнь. Но уж эта история о Бебе: это уж просто нечестно. Я ведь тогда понятия не имел, что она несовершеннолетняя. А что до этого счета из отеля, то ведь это просто дико рассматривать неплательщика наравне с вооруженным грабителем – просто-таки провинциальный подход к законам у этих ребят из Майами-Бич. Разумеется, если бы у меня были деньги, я бы обязательно заплатил. А взять к примеру этот несчастный случай в Сиэтле – так ведь я все время пытаюсь сказать, что Дэк, конечно знает удивительно много о моем прошлом, но трактует все это как-то не так. Ведь я…
– Так вот я и говорю, – продолжал тем временем Дэк, – что мы сейчас подойдем к нашему уважаемому жандарму и облегчим душу. Ставлю семь против двух, что знаю, кого из нас первым отпустят на поруки.
Поэтому мы отправились дальше и прошли мимо копа. Он как раз был поглощен разговором с дежурной, сидящей за барьером, поэтому они даже не обратили на нас внимания. Дэк вытащил из кармана две карточки, на которых значилось: «Пропуск на поле – Разрешение на обслуживание – Стоянка К-127» и сунул их в монитор. Тот изучил их, на экране появилась надпись, рекомендующая нам взять машину на верхнем уровне, код Кинг-127, дверь распахнулась, давая нам пройти и сразу же закрылась за нами, а механический голос произнес:
– Пожалуйста, соблюдайте осторожность, строго следуйте указаниям предупредительных надписей, чтобы не подвергнуться радиоактивному облучению. Администрация космопорта не несет ответственности за несчастные случаи на взлетной полосе.
Усевшись в машину, Дэк набрал на пульте совершенно другой код. Машина развернулась и въехала в подземный туннель, ведущий куда-то под взлетное поле. Мне теперь было все равно. Я мог больше не трепыхаться.