Страница 6 из 11
Затем я повернулся лицом к Бродбенту и тот ахнул:
– Боже! Глазам своим не верю!
Я оставался Бенни Греем и не улыбнулся в ответ на возглас восхищения.
Чего Бродбент не мог понять, так это того, что жирный грим совсем не нужен. Конечно, он немного облегчает дело, но я-то использовал его в основном потому, что он ждал этого – будучи дилетантом, естественно, вряд ли предполагал, что искусство перевоплощения заключается в основном в гриме и пудре.
Он все продолжал таращиться на меня.
– Послушайте, – сказал он наконец, – а не могли бы вы сделать что-нибудь в этом роде со мной? Но только быстро?
Я уже готов был ответить «нет», когда сообразил, что это отличное испытание моего таланта. У меня было непреодолимое искушение сказать ему, что если бы он попал в руки моего отца, то уже через пять минут мог бы смело водить за нос простачков на барахолке, но потом я решил, что лучше этого не делать.
– Вы просто хотите, чтобы вас не узнали? – спросил я.
– Вот, вот! Нельзя ли меня как-нибудь перекроить или приделать фальшивый нос или что-нибудь в этом духе?
Я покачал головой.
– Чтобы вы не делали с вашим лицом при помощи грима, вы все равно будете выглядеть как ребенок, переодетый для маскарада. Ведь вы не умеете играть, да и возраст у вас уже не тот. Нет, лицо ваше мы трогать не будем.
– Как? Ведь если мне привесить этот клюв…
– Слушайте меня внимательно. Уверяю вас, что все, что может дать этот нос – привлечь к себе внимание. Устроит вас, если какой-нибудь знакомый, увидев вас, скажет: «Да, этот парень здорово напоминает Дэка Бродбента. Конечно, это не он, но здорово похож». А?
– Думаю, да. Особенно, если он уверен, что это не я. Предполагается, что я сейчас на… в общем, в настоящий момент меня на Земле не должно быть.
– Он будет совершенно убежден, что это не вы, потому что мы изменим вашу походку. Она – самая характерная ваша черта. Если вы будете ходить иначе, то никто просто и не подумает, что это вы – видно это, мол, просто здоровый широкоплечий парень, который немного смахивает на вас.
– О'кей, покажите мне, как нужно ходить.
– Нет, этому вы никогда не научитесь. Мне придется вынудить вас ходить так, как я считаю нужным.
– Как это вынудить?
– А мы насыплем горсть камешков или чего-нибудь в этом роде в носки ваших туфель. Это заставит вас больше опираться на пятки и не ходить скользящей кошачьей походкой космонавта. М-м-м… А плечи вам придется скривить какой-нибудь лентой, что ли, чтобы она напомнила вам о том, что их нужно немного отставить назад. Думаю, этого будет достаточно.
– И вы думаете, что меня не узнают только потому, что я буду ходить иначе?
– Конечно. Ваши знакомые не смогут понять, почему они уверены, что это не вы, но подсознательная убежденность в этом поставит факт вне всяких сомнений. О, я, конечно, немного подправлю ваше лицо, просто для того, чтобы вы увереннее себя чувствовали – но в общем-то это необязательно.
Мы вернулись в комнату. Я, естественно, оставался Бенни Греем: после того, как я вхожу в роль, вернуться к своей подлинной личности я могу только сознательным усилием. Дюбуа разговаривал с кем-то по фону; он поднял глаза, увидел меня и у него отвалилась челюсть. Пулей выскочив из уголка, он резко спросил:
– Кто этот тип? Куда девался тот актер?
На меня он взглянул только раз и больше смотреть не удосужился. «Бенни Грей» – такой усталый, отталкивающий человечек, что на него и смотреть не стоит.
– Какой актер? – отозвался я ровным бесцветным голосом Бенни. Дюбуа снова взглянул на меня. Взглянув, он начал было отворачиваться, но тут до него дошло, во что я был одет. Бродбент расхохотался и хлопнул его по плечу.
– А ты еще говорил, что он не умеет играть! – И уже резко добавил: – Ты со всеми успел связаться, Джек?
– Да, – Дюбуа еще раз взглянул на меня, совершенной пораженный, и отвел взгляд.
– О'кей. Через четыре минуты нам нужно уходить. Ну, теперь посмотрим, как быстро ты справишься со мной, Лоренцо.
Дэк уже снял один ботинок, блузу и задрал сорочку так, чтобы я мог скривить его плечи, как вдруг над входом загорелся сигнал и зазвенел звонок. Он застыл.
– Джек, разве мы ждем кого-нибудь?
– Может быть, Лэнгетен. Он сказал, что возможно успеет зайти до того, как мы смоемся отсюда. – И Дюбуа направился к двери.
– Нет, это не Лэнгетен. Должно быть это… – я не успел расслышать кого Бродбент назвал в качестве нежданного гостя, как Дюбуа отпер дверь. В дверях возвышался похожий на гигантскую поганку марсианин.
В какой-то отчаянный миг я мог смотреть только на марсианина. И поэтому не заметил человека, стоявшего позади него. Не заметил я и боевого жезла, зажатого в псевдоконечности марсианина.
Затем марсианин вплыл в комнату, а за ним человек, и дверь закрылась. Марсианин проскрипел:
– Добрый день, джентльмены. Собираетесь куда-нибудь?
Я прямо-таки оцепенел и как будто прирос к месту от приступа острой фобии. Дэк был не в счет из-за полуснятой одежды. Но зато малыш Жак Дюбуа действовал с тем простым героизмом, который сделал его моим возлюбленным братом, несмотря на то, что он погиб… Он всем телом бросился на боевой жезл. Прямо на него – он не сделал даже малейшей попытки увернуться. Должно быть, он был мертв еще до того, как его тело коснулось пола; в животе его зияла дыра, в которую спокойно можно было засунуть кулак. Но перед смертью он успел вцепиться в псевдоконечность и падая потянул ее за собой. Она вытянулась, как резиновая, а затем с треском оборвалась у самого основания, а несчастный Джек продолжал сжимать жезл своими мертвыми руками.
Человек, который заскочил в номер вслед за этой вонючей штуковиной, прежде чем выстрелить, был вынужден сделать шаг в сторону – и вот тут-то он допустил ошибку. Ему сначала надо было пристрелить Дэка, а потом – меня. Вместо этого он выстрелил сперва в мертвого Джека, а уж второго выстрела ему сделать не пришлось – Дэк разрядил свою пушку прямо ему в лицо. Мне даже в голову не приходило, что Дэк вооружен.
Обезоруженный марсианин даже не пытался бежать. Дэк вскочил на ноги, приблизился к марсианину и сказал: