Страница 7 из 16
Следующие две колдографии были его сольными снимками. Первая — в чёрно-белом стиле, с акцентом на игре света и тени. Северус сидел в кресле в игровой комнате, его брюки были расстёгнуты, а член сжат в руке. Без рубашки. «Интересно, она сама придумала сюжет? Больше похоже на её фантазии». На следующем изображении он был полностью обнажён и стоял, дроча над ней. С этого ракурса он вообще никогда себя не видел. Первый чёрно-белый Северус кончил себе в руку и на живот. В ту же минуту в реальности Гермиона застонала рядом с ним в постели, потираясь тёплой промежностью о его ногу.
На следующем постановочном снимке был Драко, сидевший в кресле совершенно голым. С высокомерной ухмылкой на лице, он поглаживал себя рукой. Северус закатил глаза. Завышенное самомнение Малфоя-младшего со временем ничуть не изменилось. Он фыркнул, перевернув страницу, и обнаружил уже их обоих. Голыми. Опять вместе. Драко лежал у него на коленях. «О, вот теперь я не сомневаюсь, с чьей подачи были сделаны эти снимки! Это её идея!»
Однако картинка, которая располагалась следом, была идеальна с его точки зрения. Зрелище, которое он видел уже много раз, но тем не менее с удовольствием смотрел бы на это снова и снова. Гермиона стояла перед ним на коленях, его член был погружён глубоко в её глотку, припухшие заманчиво-покрасневшие губы блестели, натёртые от усилий. Он наблюдал, как его собственная рука вошла в кадр, быстрыми движениями гладя оставшуюся длину, на грани оргазма. Она специально смотрела в камеру, высунув язык в ожидании кульминации. Первая порция спермы попала ей на щёку, остальное — на её нетерпеливый язык. Колдография была до чёрта атмосферной!
На последнем изображении они вдвоём находились в гостиной, установив рядом зеркало, чтобы смотреть на себя. Северус сидел в кресле, а она — у него на коленях, глядя в камеру. Широко раздвинув ноги, Гермиона плавно опускалась на его член снова и снова. Его руки обвились вокруг её талии, властно насаживая девушку на свой ствол. В реальности насмотревшемуся на снимки Северусу сразу же захотелось оценить степень её готовности к продолжению.
Гермиона лежала рядом с ним, гладила его яйца и тёрлась о бок, явно возбуждённая их совместной прогулкой по дорожке воспоминаний. Она поцеловала его в плечо и улыбнулась.
— Я такая мокрая, сэр! Пожалуйста, позвольте пососать ваш член?
— Сначала скажи мне, какая колдография твоя любимая, — ответил он, протягивая ей альбом.
Она всерьёз задумалась, как будто ей было трудно принять решение, а затем указала на снимок, где он мастурбировал в кресле.
— Вот эта.
— Правда?
— Да. Жаль, нельзя увеличить её и повесить над камином, — с усмешкой предложила она.
— Ну почему же… Можно было бы отпугивать ею нежеланных гостей. Вот только как ты объяснишь это Софи?
Она захихикала.
— Эм-м… Папа очень любит маму?
Он тоже больше не мог сохранять серьёзное выражение лица.
— Сомневаюсь, что это достойное оправдание.
— Можно повесить её здесь?
— Хм-м… — с сомнением протянул он. — Не знаю, смогу ли я долго смотреть на самого себя.
— Если ты согласишься, я разрешу тебе повесить в спальне снимок, как я кормлю грудью.
— Договорились.
— Ладно. Завтра же сделаю копии.
— Хорошо, — сказал он, скользя рукой вниз и обхватывая ладонью её промежность. — А теперь принеси камеру. Мы начинаем новый альбом.
Она снова затряслась от смеха.
— На тебя накатило вдохновение?
— Да. Хочу снять крупным планом, как мой член погружается в твою киску и задницу.
— Как пожелаете, сэр, — она улыбалась и откровенно тёрлась о его руку. — Как вы меня хотите?
Северус просунул два пальца во влагалище. Благодаря упражнениям для интимных мышц её лоно стало обладать воистину богатырской силой; оно сжимало его с силой крепкого кулака.
— Ты ещё недостаточно возбудилась, — это была ложь в чистом виде, она уже вся промокла, но он собирался довести её до отчаяния. — Тебе так хочется чем-нибудь заполнить эту пустую дырочку?
Глаза Гермионы потемнели ещё сильнее, она согласно кивнула.
— Да, сэр! Прошу! Я была очень плохой девочкой! Пожалуйста, накажите меня!
Её готовность произносить вслух столь унизительные вещи очень заводила его. Она больше не смущалась, её личико не заливалось румянцем, но шептала непристойности она намного тише, чем говорила до этого. «Посмотрим, смогу ли я заставить её покраснеть, как раньше».
— А что плохим девочкам вставляют в зад?
Гермиона боязливо поёжилась.
— Надувную пробку.
«Надувную пробку?! Чтоб мне провалиться!»
— Так принеси мне её. И надень соответствующую одежду.
Она усмехнулась и быстро скатилась с кровати.
— И камеру захвати!
«Потому что теперь я не знаю, где всё это лежит. Скоро у меня начнётся нервный срыв, так как я понятия не имею, что происходит в моём доме»!»
Гермиона подошла к комоду и начала открывать ящики — один за другим, — копаясь в их содержимом. Она вернулась с колдокамерой и надувной анальной пробкой в руках. Отдав их ему, она пошла в ванную — переодеваться. Во время её отсутствия Северус хорошенько изучил камеру. Та оказалась довольно простой, с одной кнопкой на включение и выключение.
По возвращении на ней были надеты лишь белые школьные чулки и ошейник. Волосы она собрала в два низких хвостика, отчего ему сразу же захотелось кончить прямо на её милое личико. Гермиона тут же опустилась на колени и приняла нужную позу. «О, какая послушная девочка!»
Северус слез с кровати и подошёл к ней. Воспользовавшись возможностью, в течение минуты он как следует наслаждался видом, а потом решил проверить, насколько покладистой она может быть.
— Ты же совсем не хочешь быть плохой, не так ли? Только посмотри на себя! Ты такая умница! — он сделал шаг вперёд. — Не шевелись. Оставайся в таком положении, иначе сегодня за ужином не сможешь сидеть.
— Да, сэр, — прошептала она.
Он бросил на неё последний предостерегающий взгляд, затем сделал ещё шаг вперёд, поставив ноги с обеих сторон от её бёдер, его полувозбуждённый член оказался всего в трёх дюймах от её лица. Она не посмела пошевелиться или наклонить голову, но её взгляд был прикован к покачивающемуся толстому пенису.
Наклонившись, Северус дерзко потёрся своей длиной о её щеку. Гермиона крепко зажмурилась, словно пыталась от него спрятаться.
— Открой глаза.
Она покорилась, тупо уставившись перед собой в одну точку. Её губы были плотно сжаты, и он не смог определить, пыталась ли она молчать или подавляла улыбку. Придвинувшись ближе, он прижал головку члена к её носу. «Должно быть, от него сильно пахнет спермой и смазкой». Схватившись за её смешные хвостики, Северус насильно прижал её лицо к своему паху, что есть силы вжимая в мошонку. Он чувствовал её горячее учащённое дыхание.
Тем не менее у неё получалось оставаться неподвижной, не реагируя на плавные ритмичные движения его бёдер. Совсем скоро его пенис ещё больше увеличился и напрягся. Северус откинулся назад, чтобы посмотреть на неё, и ликующе ухмыльнулся, увидев её ярко-пунцовые щёки.
— Очень хорошо. Посмотри, каким твёрдым он стал, — с этими словами он схватился за основание и легонько шлёпнул её членом по щеке. Лицо Гермионы вспыхнуло сильнее, став практически красным. «Да! Мне всегда нравился именно этот оттенок!» — Видела бы ты, каким красивым и румяным стало твоё личико… — он ухмыльнулся, постукивая скользкой головкой по её разгорячённой коже. — Тебе же нравится прижиматься носом к моим яйцам, дорогая?
Она старалась сдержаться, упрямо сцепив зубы.
— Конечно, сэр.
— Ты чувствуешь на нём запах своей сливочной киски? — непринуждённо спросил он.
— Да, сэр.
— Может быть, после того, как я трахну тебя в зад, мы сможем это повторить, — пообещал он, вытирая крошечную каплю предэякулята о её сомкнутые губы; её лицо вспыхнуло как маков цвет, губы задрожали, большие карие глаза заблестели. — Слижи этот крем, как послушная кошечка.