Воспитание мисс Грейнджер

— Северус?.. — простонала она, чувствуя себя сладко одурманенной в его ласковых руках.

— М-м-м?..

— Что ты хочешь на ужин?

— Тебя.

Гермиона улыбнулась.

— Я думала о гребешках, но твоя идея мне больше нравится.

— Я хочу, чтобы ты растянулась на обеденном столе.

— Надеюсь, ты имеешь в виду лицом вниз, иначе мой зад этого не переживёт.

Он улыбнулся и раздвинул её ягодицы, разглядывая сморщенную коричневую дырочку.

— Хорошо. Вставай!

Гермиона застонала и медленно поднялась с кровати.

— Пришло время перекусить, — ухмыльнувшись, он подхватил её под колени, положив другую руку ей под спину.

Гермиона поморщилась, но постаралась улыбнуться, когда он взял её на руки.

— Северус! — смеясь, сказала она. — Будь осторожен! Мне очень больно.

Снейп пронёс её через весь дом и бережно положил на длинный обеденный стол.

— Я не хочу быть осторожным. Я хочу тебя трахнуть.

— Ты же хотел перекусить?

— Ты и есть закуска. Раздвинь ноги, — сказал он, разводя ей колени.

Она показала ему свою киску. Подцепив ногой ножку стула, он подтянул его к себе и сел. Переместив девушку на край стола, он раскрыл большими пальцами её половые губы.

— М-м-м… Я заставлю тебя кончить как минимум раз до ужина.

— А потом мне снова придётся отсосать тебе?

— Нет. Десерт ещё нужно заслужить.

Запрокинув голову, Гермиона звонко расхохоталась.

— Ну хорошо. Ты разрешишь мне снова надеть ошейник?

— Да. После десерта.

Для начала он восхитительно нежно, немного лениво несколько раз лизнул её языком; Гермиона протяжно застонала, счастливо вздохнув. Она ещё никогда не была такой мокрой до того, как он начинал лакомиться ею. Его посетила мимолётная мысль, что это странно. Вскоре она стала такой же скользкой, как всегда, а влагалище ярко блестело, как полированная поверхность стола. Снейп дразнил её внутренние губы, только иногда касаясь клитора во время короткого отвлечения от основного занятия. Гермиона начала шёпотом повторять его имя вперемешку с забавными ругательствами. Обе её руки легли ему на голову, изящные пальчики перебирали тяжёлые чёрные пряди. В отличие от её собственных кудрявых волос, его прямые легко скользили между пальцами.

Он провёл языком по центру промежности, лаская её складки. Зарывшись в розовую сердцевину, он ощутил вкус её страсти. Непрекращающиеся слова одобрения и похвалы становились всё более бессознательными. Казалось, Гермиона была не в состоянии управлять своими мыслями и её бросало из крайности в крайность: она то бормотала разные непристойности, то переходила к отчаянной мольбе. Когда она начала подмахивать ему, покачивая бёдрами рядом с его лицом, он скользнул пальцем внутрь и сосредоточил ласки на клиторе. Её сбивчивая мольба превратилась в хныканье и стоны.

Гермиона изо всех сил старалась оставаться расслабленной, но спина и живот продолжали сжиматься, как будто её ударило электрическим током. Его пальцы повернулись внутри, прижимаясь к передней стенке. Она закричала, закрыв рот рукой. Он прижался губами к своим пальцам и слегка пососал, собирая сочившуюся влагу. Напряжение внутри нарастало, доходя до болезненных ощущений, а когда она наполнилась до краёв, он снова скользнул языком вверх и стал водить им туда-сюда по набухшему клитору. И тут плотину прорвало. Она кончила, грубо запустив пальцы в его волосы и разбрызгивая свой жидкий экстаз по всему обеденному столу.

Вскоре Гермиона успокоилась. Он вылизал её дочиста и поцеловал всё ещё изредка сокращающуюся киску.

— Я собираюсь приготовить ужин. Дай мне пятнадцать минут.

Гермиона тупо кивнула, уставившись на висевшую над ней люстру. Она услышала, как Снейп отодвинул свой стул, и повернула голову, смотря ему вслед, когда он пошёл на кухню. Своей высокой, гибкой, немного худощавой фигурой и стремительной уверенной походкой он напоминал ей пантеру. «Может быть, я просто так думаю, потому что он всегда одевается в чёрное». До неё донеслись звуки гремящих кастрюль и сковородок. Она перекатилась на бок и попыталась слезть со стола, стараясь не касаться жёсткой деревянной столешницы своей многострадальной попкой. Дверца холодильника открывалась и закрывалась, а спустя несколько минут Гермиона почувствовала аппетитный запах готовящейся еды.

Вернувшись в гостиную, Северус увидел её склонившейся над столом с высоко поднятой кверху, выставленной напоказ задницей. «Просто шведский стол!»

— Вижу, ты откровенно себя предлагаешь, дорогая. Может быть, я соблазнюсь чуть позже. Ты хочешь тыкву или морковь?

— Морковь, — смущённо буркнула она, прижимаясь грудью к прохладной поверхности стола. «Боже, я чертовски проголодалась! Надеюсь, меня ждёт настоящий десерт, а не член со взбитыми сливками».

Гермиона наконец-то кое-как смогла встать на ноги и прошла на кухню. Снейп жарил гребешки на огромной сковороде, над которой поднимался пар. Рядом стояла кастрюля с готовой пастой, а ещё она увидела нарезанную морковь, которую они купили этим утром на рынке. Она подошла к нему сзади, обняла за талию и поцеловала в плечо. Северус улыбнулся и похлопал её по руке.

— Ты можешь сесть за стол. Я всё принесу.

— Я всё равно не смогу сидеть. Хочешь, я тебе помогу?

— Всё почти готово. Хотя… ты можешь слить воду с пасты. У раковины стоит дуршлаг.

Она отнесла дымящуюся кастрюлю к раковине и опрокинула спагетти в дуршлаг.

Сердце Северуса подскочило к горлу, когда он услышал её пронзительный визг и металлический звон кастрюли, свалившейся в раковину.

Рука Гермионы горела огнём. Кипяток совершенно случайно выплеснулся и ошпарил руку, которой она держала дуршлаг. Тут же отдёрнув руку, она жалобно заскулила, стараясь ничего не касаться. Со стороны выглядело так, будто она надела розовую перчатку. Через долю секунды Снейп уже держал её за руку, водя над ней палочкой и бормоча Охлаждающие чары. Гермиона кусала щёку изнутри и плакала так тихо, как только могла. Ей показалось, что на несколько мгновений её кисть погрузилась в лаву. Профессор действовал собранно и быстро, и довольно скоро она почувствовала необычный холодок, пробегающий по венам. Через минуту рука уже не болела, она просто онемела от холода.

— Я остановил жжение и разрушение тканей, но мне нужно найти что-нибудь, чтобы залечить повреждения, — сухо сказал он менторским тоном. — Стой здесь. Я скоро вернусь.

Гермиона робко кивнула, вытирая мокрые глаза здоровой рукой.

Северус прошествовал в спальню и достал все зелья и банки, которые взял с собой на всякий случай: среди них были целебные мази, крема, некоторые успокоительные и снотворные зелья. «Проклятье! Этого всё равно не хватит, чтобы нормально вылечить ожог». Он прошёл в хозяйскую ванную и покопался в многочисленных ящиках и шкафчиках. Там почти ничего не нашлось, но в правом нижнем углу одного из ящиков валялась баночка бальзама против солнечных ожогов.

— Негусто, но всё же лучше, чем ничего.

Он отнёс бальзам обратно в спальню и взял голубую мазь, которой обычно пользовался, а также флакон успокоительного зелья. Поспешив обратно к Гермионе, он увидел, что она с беспокойством рассматривает свою обожжённую кожу.

— Всё будет хорошо. Выпей это и протяни руку.

Гермиона взяла у него зелье и послушно выпила, сразу же распознав его по вкусу. Снейп начал втирать в её кисть голубую мазь и какой-то крем, но она не узнала его по внешнему виду. Девушка повернула голову набок, чтобы прочесть надпись на банке, стоявшей на столешнице. Он массажными движениями наносил смесь на её ладонь, но она практически не чувствовала свою руку. Чем больше Северус тёр и разминал пальцы, тем больше она ощущала тепло его кожи. Голова немного закружилась, когда зелье начало действовать.

— Чувствительность появилась?

— Да, — кивнула она.

Он продолжал растирать, и по мере лечения холод начал пропадать. Учащённое дыхание Гермионы успокоилось и нормализовалось. Она обхватила другой рукой свой обнажённый живот, пытаясь согреться и унять невольную дрожь. Через пять минут её рука потеплела. Снейп перестал её тереть и перевернул, внимательно осматривая каждый дюйм. Ничего. Её рука выглядела совершенно здоровой.