Воспитание мисс Грейнджер

— Ты уверена?

— Конечно. Ничего страшного не случится, если ты просто уйдёшь.

— Мне бы не хотелось врать Гарри и Рону.

Джинни невозмутимо пожала плечами и философски заметила:

— Женщины имеют право на маленькую ложь.

Гермиона решительно кивнула.

— Мне нравится твоя точка зрения. Спасибо, Джин.

— Не забудь об этом, когда я буду наведываться к Гарри этим летом.

Гермиона улыбнулась.

— Без проблем.

— Иди! — прошептала Джинни и подтолкнула её. — Иначе я тоже начинаю нервничать, заряжаясь твоей негативной энергетикой.

Гермиона улыбнулась и скрылась за одним из огромных книжных стеллажей.

***

Она забежала в спальню и быстро привела себя в порядок, а потом постаралась незамеченной добраться до подземелий. Ранним вечером коридоры были полны студентов и преподавателей, которых следовало избегать. Время от времени она пряталась в тёмных нишах. «Чем меньше народу обратит на меня внимание, тем лучше». Гермиона постучала в знакомую дверь, надеясь, что профессор откроет ей прежде, чем её кто-нибудь увидит.

Снейп приоткрыл дверь, но, увидев, кто стоит на пороге, распахнул её чуть шире. Она проворно проскользнула мимо него.

— Восемь часов тридцать две минуты, мисс Грейнджер. Ваш новый рекорд.

— Я не могла больше ждать!

— Глядя на вас, об этом нетрудно догадаться. Пройдите ко мне.

— Я уже у вас.

Он раздражённо закатил глаза.

— В мои личные покои!

Северус провел её в свою гостиную, усадил на диван, а сам сел в кресло напротив. Закинув ногу на ногу и сложив пальцы домиком, он невозмутимо спросил:

— Теперь скажите мне, на что вы жалуетесь?

Гермиона непонимающе уставилась на него.

— Жалуюсь?

— Объясните, почему вы пришли ко мне на приём, — усмехнулся он, произнося фразу такой игривой интонацией, чтобы она поняла намёк.

— Ах, ясно! На что же я жалуюсь… — она спешно пыталась придумать какой-нибудь убедительный предлог, чтобы он как можно скорее к ней прикоснулся. — Мне немного неловко говорить об этом, сэр…

— Я — высококвалифицированный специалист, мисс Грейнджер, так что не единожды всё видел и слышал.

— Хорошо. С недавних пор я постоянно испытываю возбуждение. Например, за сегодняшний день я поменяла три пары трусиков. Что со мной не так, доктор?

— Причиной может быть всё, что угодно. Чтобы понять, в чём дело, сначала я должен тщательно вас осмотреть.

— Делайте со мной всё, что угодно, сэр.

— Пожалуйста, разденьтесь, мисс. К сожалению, у нас закончились больничные халаты. Вы ведь не стесняетесь наготы?

— Нет, сэр.

Гермиона начала расстёгивать рубашку. «Всё, что ему нужно для завершения образа, — это белый лабораторный халат. Тогда из него получился бы отличный врач». Снейп сидел в кресле в одной белой рубашке и классических чёрных брюках, выглядя строго и внушительно. Пока она медленно снимала одежду (оставив трусики напоследок, чтобы немного подразнить его), он не спеша закатывал рукава. Он не обращал на неё ровным счётом никакого внимания до тех пор, пока она не встала перед ним полностью голая и босая на холодном каменном полу.

— Прошу прощения за холодное помещение. Так задумано специально на случай, если у пациента повысится температура.

— Всё вполне терпимо, сэр.

— В самом деле? — ухмыльнулся он, многозначительно переводя взгляд на её заострившиеся соски. — Значит, для вас это естественное состояние?

— Иногда.

— Иногда, — задумчиво пробормотал Северус. Он поднялся с дивана и начал ходить вокруг неё кругами. — У вас всегда такая плохая осанка, юная леди?

Гермиона сразу же выпрямилась и расправила плечи.

— Мускулатура развита довольно хорошо. Позвоночник не искривлён, — при этом он неторопливо проводил указательным пальцем сверху вниз вдоль хребта, задерживаясь на каждом позвонке, отчего по её телу пробежала приятная дрожь.

Снейп подошёл к ней слишком близко и встал лицом к лицу, что вообще не соответствовало субординации между доктором и пациентом. Гермионе сразу же нестерпимо захотелось прижаться к его груди.

Приложив два пальца к её шее, он нащупал артериальный пульс.

— Сердцебиение немного учащённое. Вы нервничаете, мисс Грейнджер?

— Совсем чуть-чуть, — она не знала, что он собирается делать дальше. «Естественно, я волнуюсь».

— Постарайтесь расслабиться. Поверьте, я не причиню вам вреда.

— Да, сэр.

Он подошёл к своему сюртуку, висевшему на спинке стула, и вернулся со стетоскопом.

У Гермионы отвисла челюсть.

— Где вы его взяли?!

— У меня свои источники. А теперь, пожалуйста, мисс, ведите себя потише, чтобы меня ничего не отвлекало, — он приложил холодный металл к её груди и прислушался к стуку сердца. — Сделайте глубокий вдох.

Она вдохнула так, что её грудь поднялась намного выше, чем когда-либо раньше.

— И выдох.

Гермиона выдохнула, стараясь, чтобы это не прозвучало слишком волнительно.

— Отлично. Сердцебиение сильное и ровное. Вас беспокоят какие-нибудь боли при дыхании?

— Нет, сэр.

Он вытащил наушники из ушей и повесил стетоскоп на шею.

— А как насчёт груди? Что-нибудь вызывает опасение?

— Ох! Я даже не знаю, сэр…

— Вы не замечали каких-нибудь уплотнений или выделений из сосков?

Она удивлённо посмотрела на свою грудь.

— Нет. Ничего такого.

— Давайте проверим.

Снейп обхватил её запястье и завёл руку ей за голову, затем опустил ладонь на полушарие груди и мягко ощупал его. Мужская ладонь казалась шершавой и тёплой, пока он прощупывал пальцами каждый сантиметр, по спирали приближаясь к центру. Её сосок напрягся в предвкушении. «Да! Чуть ближе…» Чем ближе он подбирался к соску, тем сложнее ей было сдержаться. Подушечки пальцев коснулись сморщенного кончика, и она шумно вздохнула. «Наконец-то!» Он сжал его пальцами и принялся терзать, щипать и тянуть до тех пор, пока она не начала задыхаться.

Затем он повторил всё на другой груди, и Гермиона подумала, что скоро тихо сойдёт с ума. На этот раз он действовал ещё медленнее, умышленно растягивая время, кружил вокруг затвердевшего пика, но не приближался к нему. Она привстала на цыпочки, когда его пальцы коснулись тугого бутона. Он начал щипать заострённый сосок, а она зажмурилась, тихо мурлыкая от наслаждения.

— Ваше дыхание стало тяжёлым и учащённым. Вы хорошо себя чувствуете, мисс Грейнджер?

— Прекрасно, сэр.

— Возможно, у вас начинается лихорадка. Нужно померить температуру. Пойдёмте со мной.

Снейп провёл её в ванную комнату и порылся в одном из ящиков. Вытащив термометр, он тут же принялся энергично встряхивать его.

— Пожалуйста, наклонитесь над столешницей.

Гермиона покраснела. Мраморная столешница с раковиной посередине располагалась выше, чем в ванной старост, и доходила ей почти до рёбер. Тёмная поверхность из натурального камня оказалась ледяной: стоило лечь на неё грудью, как бедные соски затвердели до состояния двух алмазов.

— Прогните спину. Да, вот так. Уже намного лучше. Это вам пока не понадобится, — заявил он, потянув за основание анальной пробки. — Избавьтесь от неё.

Гермиона сделала, как он велел, заметив в зеркале собственное лицо, ярко вспыхнувшее от смущения, когда металлический предмет упал в его протянутую ладонь. Она почувствовала себя беззащитной. Каждый раз, когда он приказывал ей освободиться от пробки, она подсознательно боялась, что с ней случится что-нибудь плохое. Гермиона непроизвольно поёжилась, подумав о возможном предстоящем унижении.

Её раскрытая дырочка судорожно сокращалась, но вскоре сжалась до нормальных размеров. Северус ухмыльнулся и приложил к анусу палец, щедро покрытый смазкой. Стоило ему ввести его внутрь, как она попыталась сама насадиться на него. Он проник глубже, покрывая тёплые стенки скользким гелем.

— Вам когда-нибудь измеряли температуру ректально, мисс Грейнджер? — поинтересовался он, кончиком термометра обводя колечка ануса.