Страница 13 из 398
«В этом нет ничего хорошего».
Но тут же мужские пальцы жёстко впились в её предплечье, и Снейп потащил Гермиону к ближайшему из двух кожаных кресел, располагавшихся рядом с камином. Всё происходило так быстро, что у неё не было времени осмотреть обстановку. Перед глазами промелькнули книжные полки, шкафы и мебель из тёмного дерева — всё, что она смогла запомнить.
— Руки на кресло. Не двигайся, или получишь ещё больше, — пригрозил он.
Гермиона как можно быстрее прижала руки к сиденью. Казалось, её сердце и желудок соревновались друг с другом, кто из них первым вылезет из пищевода. Она попыталась проглотить их обоих, но во рту катастрофически пересохло. Снейп стоял прямо позади неё. Он заправил заднюю часть юбки за пояс и стянул её нижнее бельё вниз без каких-либо комментариев и церемоний. На ней были чёрные кружевные трусики с зелёной отделкой, она трансфигурировала их специально для него. Похоже, Снейп этого даже не заметил. На глазах выступили слёзы. Она быстро заморгала, пытаясь сдержать их.
Он бесцеремонно постучал пальцем по основанию пробки.
— Вытолкни её.
Её лицо запылало, но Гермиона повиновалась. Как только он вытащил предмет, она почувствовала странную пустоту внутри. Его размеренные шаги эхом раздавались по комнате, а в её крови всё сильнее играл адреналин, заставляя дрожать и трепетать. Глухие звуки его ботинок, стучащих по каменному полу, указали на возвращение профессора.
— Уверен, вы никогда не испытывали удовольствия от знакомства с розгами. Это должно запомниться вам надолго. Надеюсь, вы усвоите урок с первого раза. Хотя, возможно, такие моменты своеволия и увлажняют ваши трусики, я не получаю никакого удовольствия от столь неумелого искушения. Если ещё хоть раз во время урока вы коснётесь меня ненадлежащим образом, я выпорю вас розгами так сильно, что вы неделю не сможете сидеть. Вам всё ясно?
Его язвительное шипение было как удар под дых. Снейп был в ярости. Её собственный голос дрожал от едва сдерживаемых слёз.
— Да, сэр. Прошу прощения!
— Считайте каждый удар, — только и сказал он в ответ.
Гермиона почувствовала прикосновение прохладного дерева к своим ягодицам. Сильный звук сердцебиения в ушах казался просто оглушительным. Пару раз он легонько постучал розгами, отмечая место предстоящего удара. Прутья с резким свистом рассекли воздух, после чего она услышала характерный стук и почувствовала жжение. Первые несколько секунд Гермиона испытывала шок, но затем на её ягодицах распространилась боль в форме пылающих линий.
— Ой! Один…
И снова мерное постукивание. Она стиснула зубы и крепче прижала ладони к кожаному сиденью. Боль после первого удара расцвела с полной силой.
Свист — удар.
— Ах… Два…
Стук — стук — стук… Свист — удар!
Правое колено предательски подогнулось. Казалось, что её задницу жалили тысячи пчёл.
— Три!.. — выдохнула она, топнув ногой от боли.
Стук — стук — стук… И тишина… Стук… Свист — удар!
Гермиона не могла нормально дышать. По лицу ручьями потекли слёзы.
— Четыре…
— Держите ноги вместе и стойте спокойно, — приказал он.
Каждый удар заставлял её сильнее сгибать колени, она уже практически сидела на корточках. Гермиона неохотно выпрямилась, молясь, чтобы он поскорее закончил. С возобновившимся стуком она заплакала громче, убеждённая, что эта пытка не закончится никогда.
Свист — удар.
С её губ сорвался крик боли.
— Пять!
Снейп отметил место чуть ниже — как раз под ягодицами, где начиналась чувствительная верхняя часть бёдер.
— Соберитесь!
Никакого постукивания, только сразу свист дерева, разрезающего воздух, а затем невыносимое болезненное жжение. Она опустилась на колени, рыдая и захлёбываясь слезами.
— Вернитесь на место, мисс Грейнджер, — прозвучал его холодный, отстранённый голос.
С неестественной медлительностью, уверенная, что её задница уже располосована в кровь, Гермиона встала, судорожно пытаясь отдышаться.
— Придётся повторить, раз уж вы не сосчитали.
Грейнджер заплакала навзрыд, сломленная этой новостью.
— Какая жалость. А ведь этот раз мог быть последним…
Она закрыла глаза.
«Давай же, Грейнджер, ты справишься!»
— Прогните спину.
Она горько скривилась, понимая, что такая поза сделает её ещё более беззащитной перед безжалостными розгами. Выгнувшись и оттопырив попку, она почувствовала, как Снейп снова стал отмечать место следующего удара. Прямо под последним. Прутья рассекли воздух, глубоко врезавшись в нежную кожу её бёдер. Гермиона завопила:
— Шесть!
И растворилась в слезах.
Северус приложил пальцы к располосованным ягодицам, проверяя отметины.
«К счастью, кожа не сильно пострадала».
Он провёл пальцами вдоль горячих покрасневших линий, Гермиона отпрянула.
«Что ж, я тебя не виню, — мысленно посочувствовал он. — К этому нужно привыкать постепенно».
Впервые за ночь Снейп заговорил тихо и мягко:
— Поднимайтесь, мисс Грейнджер. Наказание закончено.
Гермиона осторожно встала, чувствуя, как вся задняя часть её тела пульсировала и горела. О том, чтобы посмотреть на него, не могло идти и речи. Она была слишком зла и обижена, смущена и напугана, и, чёрт возьми, возбуждена при всём этом.
Ещё больше её сбило с толку, когда Снейп уселся в кресло и потянул её за собой, усаживая к себе на колени. Её ягодицы оказались между его широко расставленных ног. Он ласково поглаживал её шею, когда она положила голову ему на плечо. Его рука гладила её по спине, помогая успокоиться. Гермиона окончательно растерялась.
«Как он может переключаться от наказания к утешению в мгновение ока?»
Её попка была изранена, но она жадно поглощала каждую унцию внимания. Всхлипывая ему в шею, Гермиона пыталась принять противоречивые чувства, переполнявшие её разум и тело.
Северус вновь провёл рукой по её спине умиротворяющим жестом. В таких вещах Грейнджер оказалась новичком, а он не был бессердечным ублюдком (по крайней мере, не с ведьмой, которая оказалась неожиданным развлечением в его жизни и с которой позже он собирался переспать). Для первого раза девчонка неплохо вытерпела порку розгами. «Чтобы она вернулась за добавкой, нужно подарить ей немного ласки».
— Всё хорошо, — прошептал он ей на ушко. — Всё закончилось. И ты очень хорошо справилась, — переместив руку на её попку, он провёл кончиками пальцев по пылающим следам. — Ты такая красивая!
Не понимая, что именно имел в виду Снейп — отметины на коже или её внешность (на самом деле ей было почти всё равно), Гермиона наконец-то выдохнула, выпустив из своего тела оставшееся напряжение. Боль продолжала усиливаться, но менялась. Гермиона странно себя чувствовала. Очищенной. Обновлённой. Это было приятно, но смущало и приводило в замешательство. Несколько минут назад она была напугана до смерти и металась от боли, а теперь упивалась похвалой, пьянея от неё, как от вина.
Боль не сломила её. Она прошла испытание.
Юная девушка так и льнула, как будто желала раствориться в нём. Северус прикоснулся губами к её виску.
— С тобой всё в порядке?
— Думаю, да, сэр, — шмыгнув носом, ответила она.
Теперь, когда рыдания прекратились, её голос стал спокойным и ровным. Как истинная представительница своего факультета, она героически перенесла наказание.
— Твоя попка выглядит просто восхитительно. Хочешь взглянуть?
Гермиона подняла голову и посмотрела на него, нахмурившись в замешательстве. Взмахом руки Северус призвал антикварное зеркало в полный рост и расположил его позади неё. Кивнув в сторону зеркала, он приказал:
— Посмотри на себя.
Повернув голову, Гермиона ахнула от увиденного. Школьная юбка всё ещё была заправлена за пояс, так что ей сразу бросились в глаза тёмно-красные линии, пересекавшие кожу. По-своему это было даже красиво — её попка превратилась в своеобразное произведение искусства. Оглянувшись назад, она увидела, как Снейп проводил пальцами по оставленным следам, помечая её как свою собственность.