Война в России и Сибири

Вновь Грондейс оказался в России в канун революционных событий, в январе 1917 г. В феврале он стал очевидцем начала Великой российской революции и падения династии Романовых. Впоследствии он нелестно характеризовал слабую власть «адвокатской конторы»[6] (так он нередко называл Временное правительство), которая не смогла противостоять «революционерам» из Петроградского Совета рабочих и солдатских депутатов.

Ни разу не высказываясь в своих воспоминаниях вполне однозначно, Грондейс, очевидно, все-таки больше симпатизировал императорской России, порядок которой сменился «беспорядком» революции. Будучи к тому времени уже во многом человеком военным, он более всего был удручен начавшейся с приказа № 1 Петроградского Совета «демократизации» армии. Не очень разбираясь в политической обстановке и существовавших в России партиях, он тем не менее в своих воспоминаниях демократизацию ставил в вину не только «социалистам», но и собственно военным (например, верховному главкому русской армии генералу от инфантерии М. В. Алексееву, подписавшему «декрет о солдатских комитетах»[7]).

Пребывание Грондейса в Петрограде было, по всей видимости, сравнительно недолгим. Уже весной он снова оказался в действующей армии, став свидетелем стремительного развала и разложения русской армии. На фронте Грондейсу довелось встретиться с военным и морским министром Временного правительства А. Ф. Керенским, совершавшим поездки в действующую армию накануне предстоящего наступления. Летом он принял участие в Июньском наступлении (наступление Керенского) русской армии на Юго-Западном фронте. 4 июля 1917 г. Грондейс был представлен главкомом армий Юго-Западного фронта генералом-лейтенантом А. Е. Гутором к ордену святого Владимира 4-й степени с мечами и бантом[8].

В связи с его награждением встает вопрос о его чине к 1917 г. Точных сведений о производстве Грондейса в офицеры нет. Бывший посол Франции в России Морис Палеолог в своем предисловии к книге Грондейса «Война в России и Сибири» пишет о том, что чин капитана французской армии он получил в 1918 г.[9] Однако награждение Лодевейка офицерскими наградами позволяет предположить, что уже к 1917 г. он был произведен в офицеры (вполне возможно, еще во Франции). Сохранившиеся фотографии Грондейса говорят о его награждении рядом русских, французских и других боевых наград – помимо ордена святого Владимира, он был также награжден знаком отличия ордена святого Георгия 4-й степени, орденом святого Станислава 3-й степени и святой Анны 3-й степени. По некоторым данным, Грондейс был представлен к знаку отличия ордена святого Георгия летом 1917 г., после того как в августе погиб в одном из боев командир 3-го батальона 46-го Сибирского стрелкового полка и он взял на себя командование. За успешные действия во главе батальона Лодевейк был представлен к награде (документальное подтверждение этого награждения, как и другими российскими наградами, пока не обнаружено). К 1920 г. он был также награжден офицерским крестом ордена Короны Румынии, японским орденом Восходящего Солнца 5-й степени и французским орденом Почетного легиона.

Подобное поведение на фронте сделало Грондейса своим для русских офицеров, со многими из которых он был дружен и в общество которых он был вхож. Чтобы быть ближе к офицерскому кругу, Лодевейк специально научился фехтовать. Показательно, что в дни Корниловского выступления в августе – сентябре 1917 г. Грондейс сделал все возможное, что облегчить судьбу находившихся под арестом главкома армиями Юго-Западного фронта генерал-лейтенанта А. И. Деникина и чинов его штаба, поддержавших выступление Л. Г. Корнилова. Действия Грондейса привели к тому, что уже в скором времени в «Киевской мысли» и других газетах появились статьи, требовавшие «от правительства суровых мер против» него[10]. Очевидно, что для иностранного корреспондента события в России стали не только работой, во многих событиях он уже не отделял себя от консервативной части русского общества, которой симпатизировал и чьи взгляды разделял.

Осенью – зимой 1917 г. Грондейс ненадолго оказался на Румынском фронте (куда он был вынужден уехать с Юго-Западного по причине своей «контрреволюционности»), планируя вернуться в декабре во Францию. Приехав в январе 1918 г. в Киев и встретившись там со знакомыми русскими офицерами, Грондейс решил отправиться на Дон, где в это время шло формирование Добровольческой армии. «Все лучшие люди России – генералы, офицеры, дворяне, патриоты всех сословий, бросив разложившуюся армию, горящие деревни, охваченные анархией города, двинулись окольными тропами на Дон», – писал он[11]. По дороге на Дон в середине января 1918 г. он был арестован в Александровске одним из красных отрядов.

Только в конце января 1918 г. Лодевейк присоединился на Дону к офицерам и добровольцам, выступившим против советской власти. С основателями «Армии патриотов» (так он называл Добровольческую армию) – генералами М. В. Алексеевым, Л. Г. Корниловым, А. И. Деникиным – к тому времени он успел не только хорошо познакомиться за годы своего пребывания на фронте но, например, его беседа в феврале 1918 г. с Корниловым показывает, что Грондейс пользовался в среде высшего офицерства Добрармии определенным доверием.

Оказавшись на Дону, Грондейс поступил добровольцем в офицерскую роту Корниловского ударного полка, которому он симпатизировал еще с начала его формирования при 8-й армии Корнилова весной – летом 1917 г. В составе полка Грондейс начал знаменитый Первый Кубанский «Ледяной» поход Добровольческой армии. Не веря в успех похода, уже в его начале (в конце февраля), Лодевейк принял решение оставить Добровольческую армию. «Я верил в немыслимый героизм его соратников, но не верил в поддержку хаотичной массы русского народа, лишенного идей, но увлеченного анархией, которую пока еще считал для себя выгодной», – писал он позднее[12]. Он рассчитывал отправиться в Киев, где находился глава корпуса иностранных атташе полковник Ж. Табуи и где проживали в то время многие русские офицеры, к которым он имел поручение от Корнилова. Несмотря на такое раннее оставление Добровольческой армии, Грондейс был обладателем знака отличия Первого Кубанского похода[13].

Получив составленную штабом Добровольческой армии фальшивую справку о том, что он является «иностранным корреспондентом», взятым в плен и отпущеннным на свободу «с приказом покинуть местность, контролируемую Добровольческой армией», Грондейс попытался выехать с Дона, но сразу попал в плен. Будучи спасен ко миссаром одного из отрядов Красной армии, Грондейс несколько месяцев пробыл на Юге России, наблюдая за тем, как Добрармия ведет свой Первый Кубанский поход, организацию первых частей РККА, и знакомясь с типами красных командиров и комиссаров, о чем подробно впоследствии рассказал в своих мемуарах.

В начале апреле 1918 г. он оказался в Москве, где в ожидании отъезда домой встретился с лечившимся от ранения А. А. Брусиловым (запись беседы с ним Грондейс включил в воспоминания), а также с военными специалистами Красной армии – бывшими генерал-майорами М. Д. Бонч-Бруевичем и Н. А. Сулейманом. В мае, оказавшись в Петрограде, он безуспешно попытался вернуться во Францию через Швецию. В итоге ему пришлось уехать из России через Мурманск. В начале июля 1918 г. через Берген и Ньюкасл Грондейс приехал в Париж.

Но уже в скором времени он отправился в свою третью поездку в Россию. В сентябре 1918 г., спустя всего два месяца после возвращения, он был прикомандирован министерствами иностранных и военных дел в качестве официального военного корреспондента к военной миссии генерала М. Жанена и верховного комиссара графа Д. де Мартеля. Путь на российский Дальний Восток для Грондейса лежал через Атлантический океан. Осенью 1918 г. он прибыл в Вашингтон, где встречался не только с французскими и американскими дипломатами и военными деятелями, но и с бывшим президентом США Т. Рузвельтом, который высказывался за поддержку белых в начавшейся в России гражданской войне. Из Америки Грондейс отправился в Японию, где в Токио был принят военным министром генералом Г. Танакой и другими японскими военными. Очевидно, что эти встречи и разговоры с высокопоставленными американскими и японскими политическими и военными деятелями в большой степени предопределили оценку Грондейсом усилий союзников в ходе интервенции стран Антанты в России.

6

Grondijs L. H. La guerre en Russia et en Siberie. P. 68.

7

Grondijs L. H. La guerre en Russia et en Siberie. P. 224.

8

Grondijs L. H. La guerre en Russia et en Siberie. P. 104.

9

Grondijs L. H. La guerre en Russia et en Siberie. P. VI.

10

Grondijs L. H. La guerre en Russia et en Siberie. P. 149.

11

Grondijs L. H. La guerre en Russia et en Siberie. P. 152.

12

Grondijs L. H. La guerre en Russia et en Siberie. P. 230.

13

Лодевейк Грондейс был награжден знаком отличия Первого Кубанского похода с № 4438. По информации А. И. Рудиченко, знаком за этим номером был награжден Г. Грандис (очевидно, в данном случае мы видим еще один вариант написания его фамилии на русском языке). Информацию о награждении Грондейса этой наградой предоставил В. Яковлев.