Страница 21 из 35
В этот же день генерал [М. В.] Алексеев[127] попросил военного министра издать декрет и отменить приказ № 1[128]. Отменив приказ, Гучков создал бы общественный конфликт с непредсказуемыми последствиями. Гучков немедленно связался с контактной комиссией, которую создал Совет для обсуждения с Временным правительством всех практических вопросов. Председателем ее был господин [Н. Д.] Соколов[129], в нее входили также [Ю. М.] Стеклов и [М. И.] Скобелев. Гучков объявил, что приказ № 1 лишает армию возможности продолжать войну. Комиссия заседала в комнате, соседней с кабинетом министров. Похоже, она уже была готова отменить приказ, но тут Стеклов (настоящая фамилия Нахамкис) предложил уловку, и она была принята: второй приказ отменял первый, но только в прифронтовой зоне[130].
Министр передал это предложение в комиссию демократических реформ при Военном министерстве[131]. В состав комиссии входили генералы и полковники, избранные различными отделами военного ведомства под председательством генерала [А. А.] Поливанова, бывшего военного министра. Эта комиссия вернула новый приказ с припиской, «что лучшего решения найти было невозможно». Приказ № 2 был распространен Советом, сообщившим, что он «был создан в сотрудничестве с Военным министерством».
Не большевики создали приказ № 1. В начале марта революционное движение возглавляли еще не большевики-евреи ([Л. Д.] Троцкий, [Г. Е.] Зиновьев и др.), ненавидевшие царский режим. За гибельный декрет ответственны кавказцы [Н. С.] Чхеидзе и [И. Г.] Церетели и русский [Н. Д.] Соколов. Соколов посмел защищать этот декрет и два месяца спустя: «Он был необходим, чтобы лишить офицеров авторитета». Однако, когда он поехал на фронт, солдаты по справедливости обошлись с ним плохо, он вернулся оттуда с забинтованной головой.
На протяжении двух первых месяцев Совет, хотя и продолжал самостоятельное воздействие на армию, но все-таки сотрудничал и с Военным министерством, легализируя свои решения. К несчастью, министерство стало его послушным инструментом. А ведь это были не адвокаты, не политики и не «красные» прапорщики, это были кадровые офицеры, в большинстве своем с дипломами, отдающие себе отчет в серьезности принимаемых ими решений.
«Солдатский съезд» в Минске[132], организация, созданная с разрешения генерала [В. И.] Гурко[133], выработал проект Декларации прав солдата[134] (ничего не скажешь, самое время о них подумать!). Совет отправил его господину Гучкову на подпись. Господин Гучков, сочтя, что декларация окончательно уничтожит армейскую дисциплину, передал ее в Комиссию демократических реформ[135]. Два дня спустя генерал Поливанов вернул проект Гучкову: он был одобрен единодушно. Министр вновь отправил его в комиссию, прибавив, что комиссия облегчит его отклонение, даже если «против» выскажется меньшинство. Через несколько дней Поливанов привез документ: его опять одобрили единодушно.
Между тем командующие трех групп армий, как и генерал Алексеев, просили господина Гучкова не подписывать декларацию прав солдата. Получив поддержку главнокомандующих, Гучков сместил генерала Поливанова и назначил на его место генерала [В. Ф.] Новицкого. Но и Новицкий сообщил, что декларация одобрена единодушно.
Когда Гучков отказался подписать декларацию, к нему явились два члена Совета и объявили, что вполне могут обойтись и без его подписи! Проект пролежал в архиве министра до [А. Ф.] Керенского, который подписал его, взяв на себя ответственность. Но можно ли винить его за это?
Глава II. Сцены русской революции
1. Солдаты
Службу порядка в Думе осуществляли гвардейские полки[136] в великолепной парадной форме. Построение было настолько безупречным, что, казалось, вот-вот появится высшее офицерство, чтобы принять парад. Но офицеры не появлялись. Спонтанно, без приказа солдаты продолжали парадные построения в праздничные дни.
Трудно описать происходящее в Екатерининском зале, зале ожидания, так все неожиданно. Перед дверями депутатов стоят одни солдаты, серые шинели всюду – от окон и до балюстрады небольшой трибуны. Солдаты сидят на ступеньках, дремлют, лежа на полу, не выпуская вещмешок и винтовку. Четыре ряда стульев отведены их раненым товарищам, здесь их рассаживают сестры милосердия.
В середине зала толпятся студенты, несколько студенток, делегаты Совета рабочих и солдатских депутатов, и над всеми возвышается голова высоченного казака из Якутска – гигант расхаживает между ожидающими большими шагами. На нем белая с черными пятнами оленья доха, на ногах – унты. Он приехал из Сибири с планами нового золотого прииска, и его тоже затянул революционный водоворот. Он расхаживает по залу, оглядывая каждого пронизывающим взглядом, ему интересно все, что здесь происходит. Я заговариваю с ним. Он с жаром приветствует революцию, но сам он мелкий предприниматель и ненавидит социал-демократов, его напор привлекает солдат и рабочих, они собираются вокруг него, и он принимается обличать марксистов. Солдаты, похоже, его одобряют. В разговор вмешиваются студенты, начинается дискуссия. Ораторы стремятся привлечь солдат на свою сторону, а те слушают их с открытыми ртами и блестящими глазами, всеми силами пытаясь понять новые и сложные идеи.
Вокруг ораторов образуются группы, спор продолжается. Толпа раздвигается, пропуская раненых: одних подносят, другие пробираются сами, опираясь на костыли. Вмешиваются в спор депутаты и члены Совета рабочих и солдат. Два или три офицера тоже слушают речи, им явно не по себе среди самозабвенно слушающих подчиненных. Здесь же журналисты, чиновники, лишившиеся мест, несколько женщин легкого поведения, их привезли с собой студенты на конфискованных у «буржуазии» автомобилях. Свежий номер официального коммюнике прерывает споры, дискуссии, разговоры, мечтания. Люди жадно хватают листки, которые разбрасывают представители Думы. Теперь в зале только маленькие группки читателей, читающих про себя или вслух последние новости.
Впервые в России народ принимает так страстно и близко к сердцу все события политической жизни, ставшей свободной, понятной и грубой.
Прибывают новые подразделения солдат. Они приезжают на Николаевский вокзал[137], шагают сплоченными рядами в идеальном порядке по Садовой, не позволяя гражданскому населению приближаться и смешиваться с ними. Толпа приветствует их одобрительными криками. В столице уже тысячи солдат, буквально за три дня они приехали сюда, вооруженные винтовками и пулеметами, они без офицеров и могли бы творить, что вздумается, но нарушений нет. Несколько разграбленных магазинов – вот и все беспорядки[138].
Дисциплинированность, замечательное наследие старого режима, играет немалую роль в поведении этих крестьян, она сплачивает их и помогает преодолевать опасности, в столице чаще всего мнимые. Дорожа своей «солдатской солидарностью», правда, позабыв, что базируется она на верности, они не дали увлечь себя беззаконной черни. Прибавлю, что в эти лихорадочные дни солдаты не нашли алкоголя, в котором могли бы искать забвения своей усталости, опасностей и возможного наказания. Пьянства не было. И вот эту дисциплинированность, последнее благодеяние царя своему народу, они, скорее всего, в самом ближайшем времени утратят.
127
Назначенный 11 марта, после отставки великого князя Николая Николаевича, временно исполняющий обязанности верховного главнокомандующего (утвержден Временным правительством на этой должности 2 апреля) генерал от инфантерии М. В. Алексеев в своих действиях, в том числе и в кадровой политике, сильно зависел от Временного правительства и решений Гучкова. В своей работе Алексеев действовал осторожно, стремясь прежде всего сохранить кадры Ставки и дееспособный военный аппарат.
128
Приказы и воззвания Временного правительства и военного министра А. И. Гучкова, предназначенные для всей армии, не уточняли распространения действия приказа № 1 только на Петроградский военный округ и исходили из уже идущего в армии процесса «демократизации». Так, в подписанном военным министром А. И. Гучковым еще 5 марта 1917 г. приказе № 114 по военному ведомству указывалось: «1) Отменить наименование “нижний чин”; в надлежащих случаях заменять его званием “солдат”. 2) Отменить титулование; заменить таковое формой обращения: г-н генерал, г-н полковник, г-н штаб-ротмистр, г-н хорунжий, г-н врач, г-н чиновник (или по должности, например, г-н казначей), г-н унтер-офицер (или по званию: г-н отделенный) и т. п. 3) При обращении ко всем солдатам как на службе, так и вне ее говорить им “вы”. 4) Отменить все ограничения, установленные для воинских чинов статьями 99, 100, 101, 102 и 140 “Устава внутренней службы”, воспрещающие курение на улицах и в общественных местах, посещение клубов и собраний, езду внутри трамваев, участие в качестве членов в различных союзах и обществах, образуемых с политической целью, и проч. Предлагаю Главному управлению Генерального штаба теперь же приступить к переработке соответствующих статей уставов в соответствии с указаниями настоящего приказа. Предоставляю тому же управлению разъяснить все вопросы и недоразумения, могущие возникнуть при применении настоящего приказа. Приказ прочесть во всех ротах, эскадронах, сотнях, батареях и всех воинских строевых и нестроевых командах» (Сборник указов и постановлений Временного правительства. Вып. 1. 27 февраля – 5 мая 1917 г. С. 318–319). 22 марта 1917 г. в № 17/63 «Вестника Временного правительства» был опубликован приказ по Военному ведомству № 154 за подписью А. И. Гучкова «О разъяснении приказа от 5 марта 1917 г. за № 114», в котором говорилось: «Воинским чинам предоставлено право свободного посещения, наравне со всеми гражданами, всех общественных мест, театров, собраний, концертов, кинематографов и проч., а также и право проезда по железным дорогам в вагонах всех классов. Однако право свободы посещения этих мест отнюдь не означает права бесплатного пользования ими, как то, по-видимому, понято некоторыми солдатами. Равным образом и проезд в вагонах высших классов с билетом низшего класса должен оплачиваться по установленным железнодорожным правилам. Поэтому приказываю всем начальствующим лицам разъяснить солдатам, что они, будучи верными защитниками и поборниками порядка, обязаны подавать всем гражданам пример самого точного соблюдения законным образом установленных правил и соблюдать интересы как казны, так и общественных учреждений и предприятий и частных лиц» (Сборник указов и постановлений Временного правительства. Вып. 1. 27 февраля – 5 мая 1917 г. С. 331–332).
129
Секретарь исполнительного комитета Петроградского совета рабочих и солдатских депутатов в феврале 1917 г., по ряду свидетельств – один из главных авторов и редакторов приказа № 1. 1 марта 1917 г., одновременно с заседанием Исполнительного комитета Петроградского совета, проходило собрание солдат, председателем которого был Н. Д. Соколов. На его настроения сильно влияли слухи о разоружении солдат, а также приказ председателя Временного комитета Государственной думы М. В. Родзянко, отданный 28 февраля 1917 г. войскам Петроградского гарнизона, с призывом к офицерам принять все меры к «водворению порядка». Согласно воспоминаниям меньшевиков Д. О. Заславского и В. А. Канторовича, по предложению меньшевика журналиста С. А. Кливанского был намечен ряд мер в противовес действиям Временного комитета Госдумы. «Для редактирования этих мер и для составления воззвания была избрана комиссия, которая тут же и занялась делами. Руководил комиссией Соколов, но руководства в сущности никакого не было. Воззванию придали внешний вид приказа. Его сочиняли несколько человек по указаниям собрания, где выходили на трибуну никому не известные солдаты, вносили предложения, одно другого радикальнее, и уходили при шумных аплодисментах. Ошибкой было бы искать индивидуального автора этого произведения, получившего историческую известность под именем “приказа № 1”. Его составила солдатская безличная масса, приведенная в крайнее возбуждение» (Заславский Д. О., Канторович В. А. Хроника Февральской революции. Т. 1. 1917 г. Февраль – май. Пг., 1924. С. 50–51).
130
В протоколе заседания Исполкома Петросовета от 6 марта № 43 указывалось: «Ввиду того что приказ № 1 вызвал ряд недоразумений и кривотолков, постановляется издать приказ № 2 по всем гарнизонам, разъясняющий смысл приказа № 1 и подтверждающий основные положения приказа № 1. Приказ этот издать за подписью Исполнительного комитета и военного министра» (Петроградский Совет рабочих и солдатских депутатов в 1917 году. Сб. документов / В. И. Старцев, Б. Д. Гальперина. Т. 1. Л., 1991. С. 152).
131
Занявший в марте 1917 г. пост военного и морского министра А. И. Гучков провел ряд мер, призванных укрепить армию и очистить ее от контрреволюционного элемента, но, наряду с приказом № 1, лишь усугубившими ситуацию на фронте. Уже 6 марта приказом министра № 115 по военному ведомству была создана Особая комиссия по реорганизации армии на демократических началах, главой которой был назначен бывший военный министр генерал от инфантерии А. А. Поливанов. В апреле комиссия выработала Положение о ротных, полковых и армейских комитетах и дисциплинарных судах (в его основу лег проект, разработанный секцией Петросовета), введенное в действующей армии 16 апреля приказом по военному ведомству № 213. В результате начатой в марте – апреле военным министром Гучковым «революционной» чистки армии из нее была удалена большая часть монархически настроенных генералов и офицеров. Было смещено со своих должностей до 60 % высших офицеров, в их числе 4 из 5 главнокомандующих фронтами (на своем месте остался только главнокомандующий армиями Юго-Западного фронта генерал от кавалерии А. А. Брусилов; кроме того, один из командующих флотов – Балтийского, – вице-адмирал А. И. Непенин был убит в ходе революции), 11 из 14 командующих армиями, 35 из 68 командиров корпусов, 75 из 240 начальников дивизий.
132
Речь идет о состоявшемся 7–16 апреля 1917 г. 1-м съезде военных и рабочих депутатов армий и тыла Западного фронта, одной из задач которого стала подготовка «Положения о солдатских организациях».
133
С 31 марта по 22 мая – главком армиями Западного фронта.
134
Декларация прав солдата – приказ по армии и флоту, подписанный военным и морским министром А. Ф. Керенским 9 мая 1917 г.; документ декларировал предоставление солдатам всех гражданских прав и свобод, а также фиксировал недопустимость оскорблений и телесных наказаний. По оценке А. И. Деникина, Декларация прав «окончательно подорвала все устои старой армии. Она внесла безудержное политиканство и элементы социальной борьбы в неуравновешенную и вооруженную массу, уже почувствовавшую свою грубую физическую силу. Она оправдывала и допускала безвозбранно широкую проповедь… антигосударственных, антиморальных и антиобщественных учений, даже таких, которые по существу отрицали и власть, и само бытие армии. Наконец, она отняла у начальников дисциплинарную власть, передав ее выборным коллегиальным организациям, и лишний раз, в торжественной форме, бросив упрек командному составу, унизила и оскорбила его» (Деникин А. И. Очерки русской смуты. Т. 1: Крушение власти и армии (февраль – сентябрь 1917) / науч. ред., предисл. А. С. Пученкова. М., 2017. С. 356). В 1917 г., помимо распубликования в приказах и листовках, «Декларация прав выходила отдельным изданием: Керенский А. Ф. Декларация прав солдата. М., [1917].
135
Особая комиссия по реорганизации армии на демократических началах.
136
Речь идет о запасных батальонах гвардейских полков, перешедших в феврале – марте 1917 г. на сторону революции (лейб-гвардии Преображенского, Семеновского, Измайловского, Кексгольмского, Волынского и других полков). Запасные гвардейские части Петроградского военного округа сыграли одну из ключевых ролей как в успехе начавшихся в феврале 1917 г. в Петрограде беспорядков, приведших к победе Февральской революции, так и в дальнейшем удержании Временным правительством власти. При мобилизации 18 июля 1914 г. на фронты Первой мировой войны и уходе кадровых гвардейских полков в действующую армию в Петрограде были сформированы их запасные батальоны, главной задачей которых стала подготовка пополнения для действующей армии. Большие потери гвардии на фронте сделали вопросы быстрой и качественной подготовки кадров для основных полков еще более важными. Находившиеся в тылу запасные части, привлекаемые к охране порядка в столице, в первую очередь подвергались воздействию настроений населения и революционной пропаганде, что не столько снижало уровень их боевой готовности, сколько делало политически неблагонадежными. В результате расквартированные в Петрограде запасные батальоны гвардейских полков с началом в феврале 1917 г. революционных беспорядков по мере проявления нерешительности и бессилия властей в городе не только не ликвидировали их, а постепенно втянулись в них, сыграв важную роль в установлении новой власти.
137
В наши дни Московский вокзал Санкт-Петербурга.
138
Личные впечатления автора не отражают всей картины событий революционного времени в Петрограде и, вероятно, касаются времени второй половины марта – апреля 1917 г. В ходе Февральской революции в городе происходили убийства полицейских и офицеров, погромы полицейских участков, а также грабежи и мародерство, зафиксированные в многочисленных свидетельствах современников.