Пари на красавицу

Мальвина

Офигеть. У меня галлюны завелись? Распахиваю створки и едва не вываливаюсь наружу, настолько сильно перегибаюсь через раму, проверяя, не обманывают ли меня окуляры.

— Ты чего припёрся? — во все глаза таращусь на Воронцова. Трындец. Три дня с инцидента в туалете меня не трогал, в универе даже “привет” мимоходом ни разу не обронил, а тут мало что сообщения... Ещё и сам явился.

— Приехал утешить. Но смотрю, ты особо и не страдаешь, — улыбается как ни в чём не бывало. Как же бесит эта его самодовольная улыбочка. Весь такой "изучающий самоуверенность". — Подвинься, — Глеб ловко хватается за выступы и запрыгивает на подоконник. Едва успеваю отпрянуть, чтобы не приложиться с ним лбами. — Ну и правильно. Нечего печалиться по мудакам. Клёво танцуешь. Училась где?

Озабоченный вуайерист. 

— Училась. Недоучилась.

— Что так?

— А вот так... — не хочу вдаваться в подробности. Не самые приятные воспоминания. Бросила и бросила. Не сложилось.

— Очень содержательный ответ, — охотно кивают мне. — И видок что надо. Я бы тебя сфоткал.

Непонимающе опускаю голову и с ужасом понимаю, что устраиваю бесплатный стриптиз. Блин! Я ж из ванной недавно вылезла, пока не успела переодеться в пижаму. Поспешно запахиваюсь в рубашку, но её длины едва хватает прикрыть пятую точку. 

— Я гостей не ждала.

— А я вот взял и притащился. 

— Зачем?

— Мне стало скучно.

— И ты вспомнил обо мне?  

— Тебе должно это льстить.

— Вот только не льстит.

— Ты просто плохо постаралась. Попробуй ещё раз.

Лучше попробую дать ему пендаля, чтоб он далеко и надолго полетел. И, надеюсь, подрихтовал бы свой идеально-смазливый профиль.

— Как тебя прогнать, чтобы ты подумал, что сам захотел свалить? — хмуро облокачиваюсь об косяк, скрещивая на груди руки.

— Не хочу я сваливать. Давай, может, в картишки перекинемся? На раздевание, а? В покер умеешь? Могу тоже раздеться до трусов, чтоб мы были на рав… — Воронцов не договаривает, потому что я хватаю его за плечи и рывком тяну на себя. Тело шмякается на пол. Почти как я и хотела, правда с небольшим изменением: с внутренней стороны комнаты, а не внешней. Прикрываю поспешно окно и опускаю рулонную штору. 

— Ауч, можно ведь было попросить, — Глеб недовольно потирает ушибленный затылок, принимая полусидячую позу. — Зачем так грубо?

— Там Андрей курить вышел. Вроде не спалил.

Да точно не спалил. Отчим был далеко и было совсем не обязательно швырять так небрежно университетскую святыню, но как удержаться? Месть за зажимания в туалете. Два — один.

— А чё, тебе не разрешают поклонников в комнату приводить? Ты же уже вроде совершеннолетняя девочка.

— Поклонников можно, кобелей нельзя.

— Опять обзываешься? — сердито зыркают на меня. — Скоро начну раздавать щелбаны.

— Иди невесте своей раздавай, обидно ему, — фыркаю я. 

Глеб с хитрой улыбочкой подмигивает мне. Вот оно. Вот то, от чего все девки начинают так тупеть. Его мимика. Улыбка. Напряжённые скулы, которых хочется коснуться. Лукавый блеск. При желании этот павлин умеет быть просто сумасшедше обаятельным гадом.

— Не ревнуй. Ты у меня такая одна, — зараза. Ещё пытается приобнять. Изворачиваюсь, отстраняясь. — Я больше ни к кому в окна не залезаю. Честно-честно.

— Я тронута до глубин селезёнки. Можно пойти сдохнуть в уголке от счастья?

Изумлённо ойкаю, потому что меня строго щелкают по носу. Почти обещанный щелбан.

— Какая же ты грубая, — вздыхает Воронцов. — Если ты так же общаешься со своим парнем, не удивлён, что он тебя дина… — сегодня явно не его день. В этот раз названного гостя перебивает истошный ор и долбёжка обезумевших носорогов в дверь. Да не, не носороги. Всего лишь Лерка.

Начинает ходить ходуном металлическая ручка, но к нам никто не врывается. Замок отважно сдерживает натиск. Я поставила его самолично едва мы заехали сюда. Мама до сих пор против. Говорит, закрываться — значит отдаляться. Отдаляться я не хочу, а вот беречь личное пространство для меня первостепенно.

Как сейчас, например.

— Открой дверь, идиотка!!! Или я её выломаю! — завывает сводная сестричка.

— Как заголосила на ночь глядя. Видимо нашла подарочек, — хмыкаю я.

— Что за подарочек? — заинтересовались под ухом.

А, блин, я же не одна. На несколько секунд успеваю забыть про наличие рядом нежелательной персоны. И чё с ним делать? На улице Андрей, за стеной его придурковатая дочурка. Вместо кровати у меня диван, под ним не спрячешься. Расчленить и расфасовать по ящикам? Хорошая мысль, мне нравится. Проблема, что нечем. Канцелярский нож вряд ли сгодится для таких целей.

Эх. Раз другого выхода нет...

— Да что ж с тобой сплошной геморрой-то, — понуро вздыхаю я, хватаю его за шиворот кожанки и волоку к шкафу.