Страница 3 из 14
Ну и, конечно же, я — старший и единственный сын, Артур Готфрид из Семьи Готфридов — нёс на себе бремя её наследника. Со всей ответственностью, которая к нему прилагается.
Ответственность, по большей части, штука хорошая. Дисциплинирует, заставляет взяться за голову и перестать валять дурака. Но, как и со всеми хорошими вещами, когда их становится слишком много… восприятие реальности начинает искажаться.
Легко можно забыться. Перестать замечать что-либо, кроме того, что у тебя перед носом. Начать делать буквально всё, чтобы хорошее в твоей жизни не исчезло.
Вот и я, кажется, немного забылся, и в тот момент, сидя перед телевизором, больше всего опасался того, чтобы последствия моих действий не встали мне поперек горла.
Увы, но некоторые вещи приходят лишь с опытом. Как, например, знание, что настоящая храбрость состоит не в способности вести себя дерзко и рисково, а в том, чтобы достойно встретить то, что может последовать за таким поведением.
Это урок мне разъяснили доходчиво.
Я замахнулся на руку и сердце дочери одного крупнейших политика страны, мэра Санкт-Петербурга, и даже добился самой свадьбы. Той самой свадьбы, от которой я тогда прятался в каморке восточного крыла поместья.
Слишком уж неравный, по мнению многих, брак, не мог закончится для меня ничем хорошим. Тот, чье влияние уже ушло, не может посягнуть даже на часть того, что имеет тот, чья власть сейчас на пике.
Я не был дураком. Я знал это с самого начала. Однако когда карты идут прямо в руку… начинаешь терять бдительность. А потом становится слишком поздно для того, чтобы что-либо менять.
Я встал со стула и направился в сторону двери.
Белый шум постепенно угасал.
Это просто бл*дский сон.
• •
Темнота и пыль, ощущение затхлости да едва уловимый аромат давно иссохшей гнили.
Вот и всё, что приветствовало мое возвращение в родной мир. То, что это именно он — я знал заранее и наверняка. Как знают моряки или путешественники, ступившие на родную землю после долгого странствия.
Вот только вместо радости я меня охватили чувство дискомфорта и беспричинной паники. Это напоминало сонный паралич, те кажущиеся вечностью несколько секунд после тревожного пробуждения посреди ночи, когда твоё тело ещё не слушается тебя, и ты не до конца понимаешь, где ты и что происходит.
Что же, в этот раз подобное чувство было даже трудно назвать иллюзорным.
Потому как… я был мертв. Моё тело — сухой и жалкий остов, лежащий в своем собственном гробу, тоже изрядно обветшавшем. Жив лишь мой дух и мое сознание.
Это…
Что-то новенькое.
За примерно двадцать лет с Виссарионом я привык к тому, что со мной происходят вещи самой разной степени странности, однако ещё ни разу я не был мёртв и жив одновременно. Наверное, именно так чувствовал себя сам учитель после очередной моей неудавшейся попытки. Или нет?..
Как бы там ни было, я вернулся. Вот только не в тот момент, на который я рассчитывал. Это точно не день моей смерти. И не день “до”. Я вернулся в свой мир, где я мёртв вот уже двадцать лет — ровно столько, сколько я пробыл в обители Архимага.
Это худший вариант моего возвращения из возможных. Тот, о котором я даже думать не любил. Если бы не то количество силы и маны, что я накопил за двадцать лет, то я бы просто умер здесь и сейчас. Испарился бы по щелчку пальца.
Однако, и это не сильно помогало.
Магия позволяла мне видеть без глаз. Но, несмотря на это, я всё равно был привязан к своему телу… а поэтому обзор начинался и заканчивался в том месте, где лежал мой скелет в изрядно потрёпанном костюме.
Я посмотрел вниз. Никаких хороших новостей это мне не принесло.
Да, вся моя сила перенеслась в этот мир вместе со мной, однако сейчас она капля за каплей рассеивалась в пространстве. Ведь у неё не было живого сосуда, в котором та могла бы храниться. Значило это только одно — пройдёт время, и я окончательно умру.
Нет.
Я не для того двадцать лет жил лишь этим днем, чтобы просто подохнуть в собственной же могиле. Ирония — это хорошо, но не до такой степени.
Я ещё хочу увидеть родных. Их лица, пусть даже постаревшие на лишние пару десятков лет. Хочу узнать как сильно выросла сестренка, вышла ли она замуж? Насколько сильно поседел отец, превратилась ли в счастливую бабушку моя мать?
Я должен увидеть свою невесту, в конце концов. Конечно, у неё уже совсем другая жизнь, но всё же. Да и к тому же, никто не посмеет отобрать у меня удовольствие посмотреть на лицо её брата, когда тот узнает, что я вернулся спустя двадцать лет.
Я не верю в то, что всё это было зря.
Двадцать лет я учился делать невозможное. Двадцать лет я придумывал, рисковал и учился при самых мыслимых и немыслимых обстоятельствах.
Что ж, кто мог бы подумать, что собственная смерть однажды станет точно таким же… простым обстоятельством.
Для начала — нужно было выбраться из этой каменной коробки. Замкнутые пространства… действуют мне на нервы.
Перенаправить магию в кости. Сделать марионетку из самого себя же — грубо, затратно, неэффективно, но всё лучше, чем продолжать лежать в темноте.
Спустя несколько секунд мой скелет зашевелился, подобно кукле. Магические импульсы обволокли кости, позволяя управлять ими, как обычным телом. Ощущения странные, рулить всей этой конструкцией приходилось вручную, мысленно. Но, благо, многозадачность — не самый сложный навык, который мне пришлось усвоить, пытаясь убить Архимага.
Я попытался сконцентрироваться на том, что меня окружало, однако не смог сказать что это дало какие-то особенные плоды. Кроме, разве что, тихого сквозняка, гуляюшего под гробом, вокруг стояла тишина…
Сквозняк. Ну, конечно.
Меня наверняка похоронили в семейном склепе Готфридов. Если бы я мог, то улыбнулся бы. Могилы в нашем склепе вмонтированы в стены, да и трупы в нём укладывали вдоль, а не вглубь стены. Так что особых проблем с тем, чтобы выбраться отсюда быть не должно. По крайней мере рыть землю не придется.
Я должен лежать ногами к помещению.
Упор левой ногой об заднюю стенку. Усиление магией правого колена и…
Задняя стенка гроба с противным треском ломается под ударом и вылетает прочь. Поднимается облако пыли, но, благо, у меня нет ни ноздрей, ни рта, чтобы чихать. Скелет падает вниз, и кости не разлетаются по сторонам лишь благодаря связывающей их магии.
Импровизированная темница позади. Итак, где я?
Магическому зрению плевать, темно вокруг или светло. Всё верно, это склеп. Могильные плиты. Одна из только что была мною сломана и теперь лежит под ногами скелета.
«Артур Готфрид. 2000–2020».
Видеть своё собственное имя на могильной плите… непередаваемые ощущения. Я провёл рукой по пыльной плите, снимая паутину.
Старый, добрый герб семьи Готфрид, который я не видел уже очень давно. Никогда не был “аристократом до мозга костей”… но герб всё равно вызывал у меня что-то вроде гордости. Три падающие звезды на фоне синего неба, а снизу — спящий дракон. Что он там означал — уже мало кто помнил, но выглядело красиво.
Имена, имена. Одни я заучил с детства, другие ни о чём мне не говорили — кроме того, что и они тоже когда-то принадлежали к роду Готфрид. Но меня интересовали более свежие могилы.
Я пробыл в ином мире слишком долго, и кто знает, насколько быстрее или медленнее там текло время, чем здесь. Нужно убедиться в том, что дома всё-таки прошло не больше двадцати лет.
Чтобы вычеркнуть эту проблему, хватило пары секунд. Вот только радости мне это совсем не принесло.
Первой я увидел могилу с надписью «Елена Готфрид. 1977–2022».
Мать пережила моё исчезновение — смерть — на два года. Там, в ином мире, я почти смирился с мыслью, что больше никогда её не увижу, но весть о её смерти всё равно заставила меня застыть.
А вот и надпись на следующей могиле. «Сергей Готфрид. 1963–2031». Отец. Шестьдесят восемь лет. Солидный возраст, но не настолько, чтобы умирать.
Следующие несколько могил принадлежали более дальним родственникам, смерть которых не вызывала во мне таких чувств; быстро касаясь взглядом имён, я останавливался на дате. Что ж, похоже, время в том мире шло так же, как и в этом. Вот целая цепочка имён тех, кто умер в 2020 году — видимо, полегли там же, где и я, на той роковой свадьбе. А затем…