Второстепенный: Плата

Не сказать, что эльты были меломанами прям все поголовно, но музыку они любили. И что самое примечательное, у них был к ней вкус. У всех. Петь они тоже очень любили. Возможно, свою роль сыграла их стайная сущность, но особенно хорошо им удавался хор. Даже дети в Фогруфе, не тренированные, ничего не умеющие, во время игр умудрялись вливаться в общую песню так, чтобы она звучала на уровне какого-нибудь музыкального училища.

Поэтому я ничуть не удивилась, когда радостный Альвах после показа чудес мыслефона попросил меня включить что-нибудь из хорового пения. Мыслефон позволял. Поразительный инструмент, на самом деле. Всего одна небольшая диадема – а музыку из головы вытаскивала любую: услышанную или выдуманную. Микрофон, идущий в связке с мыслефоном, наоборот – представлял собой громоздкий толстый столб с навершием, знакомым каждому, кто имел дело с профессиональной звукозаписью. Микрофон мог как усилить родной голос, так и превратить его в нужный.

- Мы несколько раз использовали его в переговорах с людьми, – со смущённой улыбкой признался Альвах. – Имитировали голос Златовласа, пока он был…

- Вне зоны доступа, понял, – деловито отозвалась я.

Самое важное, это всё на мне заработало, невзирая на обратное вращение ауры.

- Имей в виду, пожалуйста, что я буду в зале с телепатом. Все будут понимать песни. Не пой никаких призывов, не поднимай религиозных тем, вроде «Боже, храни королеву». Лучше спой что-нибудь нейтральное о любви, о дружбе… Лёгкое, жизнеутверждающее.

Конечно, после этих слов у меня в голове сразу остались только грустные песни про страдания из тяжёлого рока. Тяжёлый рок для эльтских ушей был бы слишком непривычен, всё-таки электрогитару тут не придумали, а звук у неё довольно специфический. Пришлось над репертуаром неплохо так помучиться, чтобы иномирная экзотика зашла, а не вызвала судороги.

В результате я решила начать немного банально, с хороших советских песен, затем постепенно усложнять в сторону фолк-рока, а закончить экзотичным даже для людей инди. И да, как любой уважающий себя попаданец, Высоцкого и Любэ я тоже включила.

В час икс я вышла на сцену и охренела. Зал был забит битком. Пришли реально все, даже зеркальные порталы принесли, чтобы приобщить к искусству родных и близких. Которые не только в лежачих палатах были, но даже за границей находились!

Чувствуя, как в живот воткнулось ледяное шило страха, я откашлялась и устремила взгляд на первый ряд. Златовлас, Альвах в телепате, Безликие судьи, незнакомые эльты с одинаковыми брошами в виде золотой розы, среди которых сидел и лорд Ирвин Эсквилл, и Эрида Шейк, и – сердце на мгновение сбилось с ритма – Корион Хов. Он единственный был без броши и держал за руку какого-то непривычно взъерошенного и потерянного Мерфина Аунфлая. Его обычно аккуратно причесанные платиновые волосы лежали в небрежной косе, одежда – слишком простая для вычурного стиля директора. Он даже сидел криво, кособочась на плечо лорда Аунфлая, и болезненно щурился от света прожекторов. Я присмотрелась и помимо чёрных синяков под глазами увидела на его руках тяжёлые металлические запястья с цепочками. Цепочки запутались в пальцах так, что ими было невозможно пошевелить.

Так вот о каких гостях говорил Альвах!

А эльты при моём появлении затихли, устремили взгляды на меня. Даже свет порталов, казалось, немного приглушился. Воцарилось ожидание. И мне ещё никогда не было так страшно!

- Кхм, здравствуйте, – смущённо поздоровалась я, и микрофон моментально усилил мой шёпот. – Я, честно говоря, даже не знаю, что сказать. Мне никогда не приходилось выступать на международном уровне, что уж говорить за межмировом. Да и не связан я с музыкой так плотно. Обычно я проникаю во внутренний мир более нагло, руками. Некоторые уже успели в этом убедиться.

Немудрёная шутка послала по залу смешки. Я поймала ободряющие улыбки и немного расслабилась.

- Наверное, для полного понимания некоторых песен стоит немного рассказать о моей родине. На момент моего рождения Российской Империи уже сто лет как не существовало. Она распалась во время Первой Мировой войны в тысяча девятьсот семнадцатом году и превратилась в Союз Советских Социалистических Республик, где декларировалось всеобщее равенство, в том числе и в благосостоянии. Я говорю о Первой Мировой, потому что в тридцать девятом началась Вторая Мировая Война, которую развязала Германия, проводившая в жизнь превосходство белой расы. В этой войне участвовали практически все страны мира. Это была очень страшная война, и применялись в ней такие технологии, которые здесь были задавлены в самом зародыше, вами задавлены. И за это вам отдельное спасибо. Ещё через сто лет, примерно к моему рождению, и та Германия, и СССР распались, а технологии продолжили развиваться. Цивилизация вышла на качественно иной уровень жизни, но, к сожалению, правильно обращаться со знаниями толком не научилась. Ну вы знаете, люди такие люди… – я вздохнула. – К моменту моего переноса сюда мой мир пережил несколько крупнейших экологических катастроф. Озоновый слой на Земле начал потихоньку разрушаться. Из-за заводов, автомобилей и прочих технических выбросов в воздухе начало повышаться количество углекислого газа, что неизбежно привело к глобальному потеплению. И… в общем, если там, на моей родине среднегодовая температура повысится ещё на пять градусов, то ледники на полюсах растают, и многие города просто окажутся под водой. А потом, когда Мировой океан тоже нагреется, с его дна начнёт подниматься метан, а метан такой газ… Короче, если тенденция продолжится, то моя родная Земля превратится во вторую Венеру. Вряд ли в том аду вообще останется что-то живое. Поэтому несмотря на все те проблемы, которые мне пришлось здесь пережить, я искренне вам всем благодарен. Вы все делаете большое дело не только для себя и людей, но и для всего живого в целом. Охлаждение Гольфстрима – такая ерунда по сравнению с проблемами моей родины! – я нервно хихикнула и взглянула на Владыку.

Златовлас и Альвах сидели загруженные. Видимо, информация о залежах метана на дне океана была для них новой.

- Теперь, пожалуй, начнем… – выдохнула я и окаменела, когда за спиной раздались шаги и подозрительно знакомый голос сказал:

- Погоди, братик, ты не представил меня.

Лица у эльтов дружно вытянулись. Корион приглушенно выругался. Я медленно обернулась и потеряла дар речи. Рядом со мной, хитро улыбаясь, стояла… я. Валентина Волхова!

- Человек? Как человек проник сюда?!

В зале поднялся шум, кто-то побежал проверять границы. Златовлас встал с места и поднял руки, призывая к порядку. А я смотрела на саму себя, и в голове было пусто до гулкого эха. Лицо, улыбка, цвет глаз, манера движений, даже браслеты и шерстяное платье, на котором ещё не растаяли снежинки – всё моё. Словно эта Валентина только что зашла с улицы. Только вот проблема была в том, что и браслеты, и это самое платье лежали в моей почтальонке у меня на боку. Что это за хрень?!

- Так ты представишь меня? – повторила Валентина и с хитрой усмешкой достала из кармана жёлтое яблоко. – Ты мне не рад?

На короткое мгновение в её глазах вспыхнула желтизна, а зрачки вытянулись в узкие щели.

Змей!

- Р-рад, – я приняла яблоко, положила его в карман и повернулась к застывшим в зале эльтам. – Просто растерялся. Позвольте представить, моя сестра Валентина Волхова. Предвосхищая вопросы, я понятия не имею, как она умудрилась сюда проникнуть.

- Ты же мой брат, – Змей самым наглым образом потискал меня за щечки и чмокнул в макушку. Он искренне наслаждался ситуацией. – Я тебя везде достану. А теперь споём.

Змей схватил микрофон, небрежно кивнул мне – мол, врубай музыку – и подмигнул Кориону, которого явно разрывало от противоречивых желаний.

Я в полном обалдении включила первую мелодию. Но из-за шока угодила не в запланированную советскую, а сразу в фолк. Змей же невозмутимо прослушал вступление, открыл рот и преспокойно запел:

- Налей ещё вина, мой венценосный брат, смотри – восходит полная луна. В бокале плещет влага хмельного серебра. Один глоток – и нам пора умчаться в вихре по дороге сна…