Страница 3 из 27
– Задание никто с тебя не снимал, – в очередной визит в мою больничную палату заявил Звеньевой с улыбкой – кстати, не веселой и ироничной, а какой-то многообещающей. – Вот ты тут разлеживаешься. А время идет.
Задание было нестандартным. Всегда объектом Поиска являлся единичный Предмет. Тут же – два родственных Предмета. И Поиск закроется только тогда¸ когда они оба будут у куратора. Предметами этими являлись два листа мифической Золотой Библиотеки инков – Лист Весны и Лист Лета. Кто их так прозвал, почему – черт его знает. Если бы Звеньевой не был так уверен, что эти предметы существуют, я бы посчитал их одним из сенсационных мифов, которыми ошалевшие от безнаказанности телевизионщики кормят наивных зрителей.
Первый этап Поиска закончился для меня оглушительным провалом. И жив я остался благодаря чуду и чудовищным усилиям – моим и моих инструкторов, потраченным на превращение меня в боевую машину исключительной силы и выживаемости.
А ведь были тревожные звоночки. Когда я напряг всю агентуру, все окружение на розыск Предмета, то стала поступать информация, что не один я интересуюсь им. Самое неприятное предположение было, что в Поиск включились десты. То есть дестроеры – так они именуются полностью. Представители чудовищно законспирированной структуры, которая занимается тем же, чем и «Фрактал», в том числе поиском Предметов. И часто мы ищем одни и те же Предметы. И тогда льется кровь.
Предполагал я, что началась гонка на опережение. Знал, что будут каверзы и ловушки. И все же прошляпил каверзный ход врага.
Нет, но так попасться на приманку! Старьевщик, лучший специалист по Поиску «Фрактала», как мне объявил и в этой, и в той жизни Звеньевой. И угодил, как таракан под башмак.
Ладно, выжил – уже хорошо. Плохо, что потеряно драгоценное время. Пока я валялся в госпитале, десты сто раз могли завладеть Предметом… Но не завладели. Я бы ощутил. Это как натягивается струна и лопается. Есть такое свойство Старьевщика – ощущать, что Предмет попал во враждебные руки. Со мной такое происходило дважды. И оба раза я умудрялся в последний момент вырвать добычу из рук врага.
– Разлеживаюсь. Как и положено порядочному симулянту, – хмыкнул я.
– Ты представить себе не можешь, какая цена твоего Поиска, – покачал головой Звеньевой. – Ты должен его продолжить.
Да, в этом мире у меня другой Поиск и совершенно другой Предмет. Вот только что неизменно – везде мне говорят о запредельной цене. Плохо это. Когда речь заходит об особой важности, жди горы трупов. И один из них может оказаться моим.
– Больше некому искать, кроме прикованного к постели инвалида? – поинтересовался я.
– Ну, ты же знаешь, братец, – почти искренне смутился Звеньевой. – Никому, кроме тебя, Предмет не дастся в руки.
– Врачи обещают мне еще минимум месяц в кровати. А время на вес золота, – напомнил я. – Так что вам все же придется искать другого поисковика.
– Нет. Ты продолжишь Поиск. А я подумаю, как тебя привести в форму, – с некоторой, как мне показалось, угрозой произнёс мой куратор.
Как я и предполагал, отвертеться не удастся. И пришлось потихоньку начинать действовать. После ухода куратора я дозвонился до Флориды. Там как раз охмурял очередных доверчивых клиентов Шашист.
Почему мой агент известен в узких кругах под такой кличкой? Все просто. Он многократный чемпион мира по бразильским шашкам. А еще гуру у японцев в игре в го. Ну и комбинатор великий. И он был мне нужен в этом Поиске. В большой ему плюс была четкая уверенность в его непричастности к покушению на меня. Его тогда просто не было в Москве. И он ничего не знал про Поиск.
В общем, я категорически потребовал его возвращения в Москву, одновременно озадачив сбором информации. Он дисциплинирован и все сделает. Потому что выхода у него другого нет.
В понедельник в госпитале вновь появился Звеньевой. Был он каким-то напряженным.
– Мы тут подумали, и я решил, – усмехнулся он. – В общем, за три дня тебя на ноги поставят добрые люди.
– Каким образом? – спросил я, чувствуя, как от этого бравурного обещания у меня холодок пополз по позвоночнику. Что-то за ним крылось нехорошее.
– Пыточный шкаф тебе в помощь, Старьевщик, – еще шире улыбнулся куратор.
– Что?!
– Ты же знаешь, мы владеем некоторыми необычными методиками. И жестокими. Но крайне эффективными.
– Что, больно будет?
– Больно. Очень больно, – с готовностью подтвердил мои опасения куратор. – Но без осложнений. Хвост и рога не отвалятся.
– А, боль всего лишь боль, – вроде бы беззаботно махнул я рукой, хотя перспектива меня определенно пугала. – Согласен.
– Не скажу, что рад за тебя, – вздохнул куратор. – Но так надо.
«Так надо» – это ведь мой личный девиз. С ним всегда лезу к черту в пасть. Это «надо» выше всего – жизни, здоровья. Потому что «так надо» – это долг и назначение…
Глава 3
Размеренно сотрясал мир вокруг меня ритмичный стук медных молоточков, вгонявший в транс. А еще прожигал насквозь ледяной взгляд василиска. Будто некто неизвестный задался целью заморозить меня и обратить в камень.
Я встряхнул головой и вынырнул из полузабытья в реальность. Морок пропал. Сказочного существа не было. Но был некто похожий, в белом халате и белой шапочке, низко склонившийся надо мной. Его длинное лошадиное лицо с зеленоватым оттенком казалось на редкость неприятным. Но хуже всего был взгляд его раскосых карих глаз – холодный и злющий-презлющий. Так и будем его для себя именовать Василиском.
Ко мне вернулось понимание происходящего. Меня усыпили в госпитале ВВС уколом, прежде чем везти на «отработку в пыточной». И вот я очнулся, лежа полностью обнаженным на передвижной медицинской кушетке на колесиках. И теперь мог оглядеться.
Помещение было просторное, со стенами и полом, отделанными темно-зеленым кафелем. Температура идеальная – ни жарко, ни холодно. Ярко светили лампы дневного света, идущие под потолком змейкой. Здесь было множество всякой аппаратуры, напоминающей декорации к фантастическим фильмам семидесятых годов – когда все щелкает, пищит и переливается огнями. И размеренно тикали висящие на стене круглые и довольно старые механические часы – их стук и показался мне звонким звуком медных молотков. Эти самые часы смотрелись здесь совершенно инородно – механика в электронном царстве суперсовременных технологий. Но в их размеренном ходе был какой-то смысл.
Кроме Василиска здесь присутствовал Эскулап. Благородные седины, гордая осанка – ну прям образцовый медик из советских фильмов. Он врач, психокодировщик и кудесник «Фрактала». И он тоже смотрел на меня – пристально, но больше насмешливо и с сочувствием.
– Пора приступать, – неживым голосом компьютера произнес Василиск.
– Колдуйте, уважаемый коллега, – кивнул Эскулап.
Василиск заулыбался – неприятно и многообещающе. Нагнулся надо мной. Закрыл глаза. Принялся делать плавные пассы руками. Ну, прям известный телевизионный шарлатан сумасшедших девяностых годов Алан Думак, заряжавший космической энергией благодарному народу бутерброды и паленую водку.
– Заготовка годная, – резко распахнув глаза, подытожил Василиск.
Ну, заготовка так заготовка. Я не обидчивый. А обижаться на психов – это вообще последнее дело. Лишь бы работу свою он знал хорошо. А, судя по пиетету Эскулапа, который открыто и не таясь презирает дутые авторитеты и глубоко преклоняется перед авторитетами истинными, работу Василиск знает.
Доморощенный колдун сделал еще пару пассов, и мне неудержимо захотелось рассмеяться, настолько потешный киношный вид у него был. А потом неожиданно в груди начало жечь. Виски сдавило тисками. И будто какая-то горячая субстанция пыталась проникнуть мне внутрь.
Я невольно напрягся, всем своим существом отталкивая воздействие.
Василиск отпрянул, лицо его искривилось, как от зубной боли. И он раздраженно воскликнул:
– Расслабьтесь, больной! Иначе мы угробим друг друга!