Страница 6 из 26
Наконец добрались и до галантереи. Пока Ленуська рассматривала сумочки, я пошел в отдел тканей, и тут же наткнулся на греческую джинсу. Отличный деним, малость дороговат, но… Почему бы и нет? Купил. Много. Уже целенаправленно бросился к фурнитуре, отыскал там кнопки в виде звёздочек, которые вполне можно было бы использовать как имитацию заклёпок, молнию, синтетические сапожные нитки и аляповатые алюминиевые пряжки «под бронзу». Все покупки продавщица ловко упаковала в серую оберточную бумагу и перевязала сверху бумажной бечёвкой. С пакетом в руках я отправился искать Ленуську, и нашел её почти там же, где и оставил. Слава богу, денег хватило и на кошелёк… Кстати, я очередной раз поразился прихотливым изгибам женской логики: Ленуська начала рыться среди сумочек, а в результате купила кошелёк. Впрочем, это тоже были скорее Бобровские эмоции.
– А ты что купил?
– Тут некоторые страдали, что у них нет сарафана. Было такое?
– Не говори ерунду. Я не какая-то там тряпичница, и вещизмом не страдаю.
– Ерунду не буду, просто скажи, где найти оверлок.
– У тёти Стюры есть. А зачем?
– Сейчас я тебе сошью сарафан, как у твоей знакомой, ты не против?
– Джинсовый сарафан? Врёшь!
– Я и с майонезом наврал?
– Ну и что ты тут выстроился? – рявкнула на меня не страдающая вещизмом Ленуська, забрала у меня пакет с покупками и почти бегом бросилась домой. А я, посмеиваясь, шагал следом. Ах, какая у меня милая и непосредственная сестрёнка! Надо бы побольше делать для неё всякие приятные вещи.
Уже дома, раскраивая ткань, я решил обойтись без оверлока. Швы можно обметать и на швейной машинке. Возни, конечно, больше, но зато не нужно тащиться куда-то. Тем более, что рядом суетится, подпрыгивает и жаждет примерки мелкий ураган. Управился с шитьём меньше, чем за два часа, ещё час прилаживал к сарафану пряжки и заклёпки.
– Юрочка! А давай и маме сошьём? – умоляюще заныла Ленуська, вертясь перед зеркалом.
– А давай! Тащи какое-нибудь мамино платье, снимем размеры с него.
Еще через час (сказалась сноровка), был готов и следующий сарафан. Я закреплял последние заклёпки, когда с работы пришла мать.
– И где мои дети? – послышался её голос из прихожей.
Ленуська ужом выскользнула из своего сарафана и бросилась из комнаты:
– Мамуля, не входи, там тебе готовится сюрприз!
– Почему ты почти голая? – подозрительно спросила мать.
– Сейчас всё узнаешь, только пока не входи.
– Уже можно! – подал я голос.
Мать вошла, и её взгляд сразу остановился на разложенных, на столе сарафанах.
– Юра! – потрясенно сказала она – Это ты сам?
– Конечно сам! А я только рядом стояла и нитки подавала. – похвасталась Ленуська – Только, мамуля, мы все жёлтые шёлковые нитки использовали.
– Да и шут с ними, с теми нитками. – рассеяно сказала мать, прикладывая свой сарафан к груди. – И вообще, Юра, брысь отсюда, я обновку примерять буду.
– Мама, вещи ещё надо отгладить после шитья – напомнил я выходя.
– И, правда. Ты иди Юрочка, а у нас с Ленуськой тут дела.
Вернувшегося с работы отца дамы встретили во всём блеске джинсового великолепия. Тот выразил положенное восхищение, а после ужина позвал меня с собой в мастерскую. Там он покопался в ящиках с разными железяками, и откуда-то снизу извлёк штампованную пластинку.
– Держи. Думаю, это надо Ленке на карман присобачить.
Я посмотрел: на пластинке был отштампованы крылья, а по верху шла надпись Harley Davidson. Харлей Дэвидсон, знаменитая американская мотоциклетная фирма. До войны и во время войны они нам поставляли много своих машинок.
– Откуда это?
– Да я, давно уже, шильду с разбитого американского мотоцикла свинтил на память, а гляди-ка, пригодилось.
Вечером, переделав дела, мать в новом сарафане вышла за ворота на скамейку. Тут же к ней потянулись соседки:
– Здравствуй Тая, мы к тебе.
– Присаживайтесь, бабоньки.
Похвасталась рукодельными детьми, поговорили о том, о сём, перемыли косточки отсутствующим подружкам. Помолчали.
– Ой. Таюшка, а давай споём? Уж очень давно мы не спивалы. – вздохнула Кривенчиха. – Давай, Таюшка, запевай.
– Цветет терен, цветет терен, листья опадают7. – завела мать.
– Кто с любовью не знается, тот горя не знает. – подхватили бабы.
Спели, вздохнули, помолчали.
– От какие хорошие наши викраиньские песни! – вздохнула Кривенчиха.
– Ну тогда давай и русскую песню споём – усмехнулась мать и завела:
Всё васильки, васильки
Сколько вас выросло в поле
Бабы подхватили дружным и слаженным многоголосьем:
Помню у самой реки
Я собирал их для Оли8
Мужикам было невместно петь с бабами, а послушать приятно, потому они разместились на скамейке у дома через дорогу, и смолили там свои папиросы.
– От, какие хорошие наши русские песни – опять вздохнула Кривенчиха – Тая, а что это у тебя сегодня полдня музыка играла, да так складно?
– Это Юра и Лена с друзьями решили самодеятельность создать.
– И что, получается?
– Хотите послушать?
Бабы одобрительно зашумели, а мать подошла к веранде и постучала в стекло:
– Юра!
– Вот он я!
– Юра, не хочешь спеть перед народом?
– С удовольствием. Только сейчас Ленуську позову.
Когда я с Ленуськой вышли, народу прибавилось. Бабы, кто уместился, сидели на скамейке, а остальные кто уселся на шпалы, кто просто стояли.
– Уважаемые друзья, дорогие соседи! – обратился я к зрителям – Сегодня мы с сестрой впервые выступаем перед публикой. Вашему вниманию мы предлагаем песни, которые вы ещё не слышали, и очень надеемся на ваше одобрение.
Ленуська аккомпанировала на баяне, а я пел:
Вот и прошли года, но мы не старые,
Недолюбившие, сидим усталые.
Весна счастливая, а сколько красок в ней,
Под старой ивою течёт, течёт ручей.
Со второго куплета бабы начали подпевать припев, а Кривенчиха со своей закадычной подружкой Андреихой пустились в пляс:
Течёт ручей, бежит ручей,
И я ничья, и ты ничей.
Течёт ручей, бежит ручей,
И я ничья, и ты ничей.9
Песню пришлось повторять ещё два раза. Потом спели «Родимую школу», вызвав у слушателей слёзы умиления. Последней прозвучала «Галина»:
Ходил по свету, колесил, я много лет
Но счастья так и не нашел
Ни друга нет, жены, вот тоже, в общем, нет
И на душе нехорошо
Видал я много разных стран и городов
Ногами шар земной крутил что было сил
Да только в сердце свою первую любовь
Всегда носил, всегда носил
Растет, растет
Возле дома калина
Растет, цветет
Да у всех на виду
Живет, живет
В этом доме Галина
А я никак все туда не дойду
Живет, живет
В этом доме Галина
А я никак все туда не дойду.
А помнишь, Галя, как я в армию пошел
И от тебя всё ждал письма
А друг соврал, что я другую там нашел
А ты поверила словам
Я столько лет тебя пытался позабыть
Бежал по свету как чумной, не чуя ног
Но разлюбить тебя, родная, разлюбить
Так и не смог. Так и не смог!
Когда спел второй куплет, шептавшиеся было бабы дружно примолкли, улыбки с лиц стерлись, как будто кто-то поработал ластиком по рисунку. Ничего не понимаю, но продолжаю:
7
Цветет терен – украинская народная песня.
8
Слова А. Апухтина, музыка народная.
9
Слова П Черняев, музыка А. Костюк.