Страница 7 из 23
Я не психанул и не ринулся на нее лишь по той причине… Да я и сам не знаю, почему этого не сделал. Честное слово, никогда в жизни не испытывал большего соблазна размозжить ее черепушку, чем в этот миг. Меня душило от обиды за то, что все мои попытки спасти кого-то оказались тщетными. Ведь в этом напрямую просматривалась аналогия истории с моей матерью. Чем крепче сжимаешь что-либо, пытаясь сохранить в своей жизни, тем чаще ты сам это и ломаешь – бессмертная истина великих мастеров, будь они прокляты.
– Вы же знаете, как я обожаю все усложнять, мастер, – выплюнул я со всем присущим себе ядом.
– И то правда, – кивнула Бавкида, придирчиво осмотрев мою потрепанную, а кое-где еще и в подпалинах, оплетку. – В этом ты большой мастер!
– Не понимаю, почему все считают, будто я вам небезразличен?
– Потому что видят, как я ношусь с тобой, словно с младенцем, большую часть твоей жизни, дружок, вот почему!
Я не удержался и хмыкнул:
– То-то задыхаюсь от заботы.
Старуха скривилась. Вернее, съежилась та часть ее лица, что оставалась видна под капюшоном.
– Я надеюсь, ты не из-за корабля Аверре собираешься сейчас ныть?
К слову, история не самая занимательная. Перед тем, как сгинуть в пламени Иглы Дживана, уничтоженной моей матерью, мастер Аверре, руководствуясь некими, одному ему известными, принципами, сделал меня хозяином своего исследовательского звездолета. Именно на нем я вернулся на Яртеллу с Боиджии. И почти сразу же оказался лишен возможности им обладать – Бавкиде, видите ли, показалась подозрительной такая щедрость бывшего лейра, едва не ставшего причиной катаклизма вселенского масштаба, и она, с присущей себе оперативностью, реквизировала корабль. Даже не позволив мне его как следует изучить!
– Не в корабле дело! – пусть и не совсем правда, но, все-таки, не о том я в данный момент переживал. – Я о ваших попытках манипулировать мною, вот о чем!
Бавкида чуток отстранилась и взглянула на меня с каким-то загадочным блеском, на миг проступившим в глубине ее глаз.
– Ты опять собираешься пускаться в морализаторство? – спросила она жестко, словно рубанула в воздухе. – Мы обсуждали эту тему прежде, и у меня нет желания возвращаться к ней вновь. Тебе все время мерещится, будто я плету интриги за твоей спиной, все кажется, словно мне хочется сделать из тебя преданного пса. Но оглянись, Сети! У меня уже есть целая компания прислужников, и ты им нечета!
Речь шла о ее маленькой армии ассасинов. Кто б сомневался.
– Приятно слышать, что вы наконец дали им истинное определение, – проговорил я. – Прислужники – это, конечно же, о них.
Старуха недобро прищурилась.
– Не переоценивай свою значимость, дружок, – сказала она. – Ты – не уникален.
– Мастер Аверре мне это вполне доходчиво объяснил, – ответил я, скрестив на груди руки. – Тем больше вопросов вызывают ваши ментальные игры. Зачем они?
Но отвечать Бавкида не спешила. Она развернулась и неторопливо заковыляла вглубь коридора, поманив меня за собой.
– Это вовсе не игры, Сети, – спустя несколько секунд проговорила она. И в этот самый миг как никогда голос Бавкиды звучал по-матерински ласково. Я имею в виду, по-настоящему, без притворства. – Это попытки помочь тебе справиться со своей болью.
– Боль – это эмоция, а элийров учат их контролировать.
– Не обманывайся. Ты никогда на самом деле этого не умел. Только пытался.
– И что с того?
– А то, мой милый элийр, что та часть тебя, пытавшаяся воскреснуть, когда ты снова обрел мать, оказалась смертельно ранена новым ее уходом, и теперь лежит где-то внутри и медленно разлагается, отравляя оставшийся кусок твоей души. Я же, со своей стороны, пытаюсь помочь тебе отыскать этот труп и похоронить его.
– Вместе со всем, что еще делает меня человеком, не так ли? – произнес я натянуто. – Вы хотите вылечить меня от эмоций. Это так… мило.
Не сбавляя темпа, Бавкида чуть оглянулась и насмешливо бросила:
– Я рада, что ты оценил старания.
Но отвечать я ей не стал, поскольку понимал, чем это в итоге могло закончиться. Старуха редко к кому питала привязанность, а уж если такое случалось, то отдавалась чувству с маниакальностью, которой могли бы позавидовать многие психически-нездоровые индивиды, потрошащие своих жертв где-нибудь в риоммских подворотнях. Лично мне пока не доводилось бывать свидетелем проявления этих ее внезапных вспышек любви к ближнему, но, судя по истории их взаимоотношений с мастером Аверре, ничем хорошим закончиться это по определению не могло. Бавкида славилась умением видеть на несколько шагов вперед, но не всегда могла верно интерпретировать увиденное, что в результате приводило к непредсказуемым последствиям. Ведь не зря же Батул Аверре оставил Орден.
Меня же во всем этом беспокоила не перспектива порвать отношения с Адис Лейр и стать вечным отщепенцем, а вероятность превратиться в комнатного питомца этой во всех отношениях выдающейся женщины. На привязь я не сяду.
– А это мы посмотрим, – проговорила она еле слышно, хотя я был точно уверен, что вслух последние слова не произносил.
Чувствуя дискомфорт, я постарался отвлечься и, наконец, задал вопрос, который интересовал меня с тех пор, как приземлился на посадочной площадке:
– Зачем вы притащили меня сюда, мастер?
– Узнаешь.
Коридор оказался длиннее, чем я предполагал. Мы двигались в полном молчании, отчего со временем стало казаться, будто гладкие стены давят на сознание всей массой Цитадели. Думаю, так было задумано специально, чтобы отбить всякую надежду на побег у тех, кому не посчастливилось сюда попасть.
– И ты еще на что-то жалуешься? – внезапно спросила Бавкида, не оборачиваясь. – От тебя за световой год разит страхом. Научись ты контролировать свои эмоции, с этим проблем бы не возникло.
Она свернула за угол и оказалась в округлой тесной комнате, в центре которой располагалась гидравлическая пластина, слабо подсвеченная белыми светодиодами. Вслед за Бавкидой я вступил на эту пластину и, как только старуха дала знак, та с тихим монотонным шипением начала опускать нас вниз.
Секунды спустя мы оба оказались в помещении, которое по виду своему напоминало нечто вроде контрольного центра, с обилием компьютерных панелей и голографических схем, мерцавших в плотном полумраке. У панелей застыли двое в белых медицинских оплетках.
«Санитары», – подумал я. – «С этими никакая охрана не нужна».
– Добро пожаловать в святая святых Изолятора, – сказала Бавкида, покосившись в мою сторону. – Отсюда мы ведем все наблюдения за теми, кто, по той или иной причине, стал местным постояльцем. – Злая ирония в голосе старухи едва не заставила меня поежиться.
Тем временем, двое у панели оторвались от своих занятий и повернулись в нашу сторону, почтительно склонив головы перед Бавкидой. Они оказались из расы руун и ростом превосходили нас почти на треть. Их свинцово-серая кожа удивительно блестела в окружающей полутьме, словно смазанная маслом, отражая свет экранов, а три пары маленьких и черных глазок вопросительно уставились на меня.
– Это он? – пропело одно из существ поразительно мелодичным низким голосом, обращаясь к Бавкиде.
Та кивнула с видом, будто это не имело значения, в то время как я считал совсем иначе.
– Надеюсь, вы ничего там не трогали? – спросила она.
Второй руун ответил:
– Никто не заходил туда с тех пор, как были найдены тела.
– Тела? – недоуменно переспросил я.
– Идем, – сказала Бавкида и подтолкнула меня к очередной двери.
Встав лицом к входу, я услышал, как один из санитаров снова обратился к Бавкиде:
– Вы уверены, что это будет правильно? – От меня не ускользнуло, что, при этом, он не назвал ее «мастер».
– Естественно, – почти с презрением отозвалась та.
– Но это идет в разрез с указаниями, полученными нами от…
Небольшая пауза. Потом еще одна фраза старухи:
– На данный момент вас должно волновать только то, что говорю я.