Страница 3 из 52
Точка отчёта, что прямо сейчас начинала двести десятой год, представлялась мне особым заключением истории, что длилась четыреста двенадцать дней краснолунного года, и началом какой-то новой, совершенно иной. А сама Красная Луна была окошком, узким глазком, сквозь который боги оценивали Квертинд, решая, какие ещё потрясения и изменения послать его жителям. Увы, предсказать это было невозможно.
Одинокая свеча дрожала пламенем в моих руках, отдавая дань памяти погибшим. Не только Иверийских правителей, как обычно это принято у квертиндцев, но и всех, кого я потеряла к своей девятнадцатой Красной Луне. И хоть эта была только вторая Красная Луна, которую я видела в своей жизни, у меня была уже личная, грустная, но всё же необходимая традиция.
Тусклые свечные огоньки вспыхнули вокруг, выдавая обитателей академии. Студентов с каникул вернулось ещё совсем мало, поэтому зелёных жилетов было не больше десятка. Небольшая группа образовалась с другой стороны статуи - подальше от меня. Они тихо перешёптывались, зажигая свечи от пламени уже горящих и сверля меня взглядами. На площадь высыпали рудвики под предводительством Эльки Павс. Плотный воздух наполнился плавающими в тумане огоньками, высокими и низкими, крупными и мелкими. И все они стекались туда, где не было Юны Горст. На площади перед академией собралось уже много людей и рудвиков, но я стояла одна под прицелом краснолунного света и горького презрения.
Ректор Аддисад стояла в воротах входа, не двигаясь ни к одной из сторон. Вряд ли она хотела подчеркнуть свой нейтралитет - взгляд её был блуждающим и рассеянным. За лето мы виделись редко, но я успела заметить, что поездка в столицу сильно изменила ректора - она стала задумчивой, подавленной и какой-то обречённой: как будто в сильной женщине погас её лазурный огонёк. Даже сейчас она отрешённо вглядывалась в пламя своей свечи, словно могла увидеть там свою судьбу.
- Загадала желание? - Джермонд поднял горящую свечу и взглянул на Красную Луну, что уже вскарабкалась по ночному куполу и висела над нашими макушками.
- Никак не могу выбрать, - призналась я, довольная тем, что больше не одна. - Оказалось, что я мечтаю слишком о многом.
Плато на вулкане вызывало неприятные воспоминания, но мой ментор настоял, чтобы мы туда вернулись и продолжили тренировки. То же место он выбрал не из сентиментальности, просто на Сомнидракотуле пока не встречались икша, и там нам совсем никто не мог помешать. Когда же я, лёжа под освещённым ночным небом, уже начала предаваться грусти и печали, Джер улёгся рядом и рассказал мне о прошлом Квертинде. О том, что раньше первый день года не был днём памяти, а, скорее, днём беспамятства. До смерти Мирасполя и Лауны люди предпочитали забывать в эту ночь обо всём плохом - веселились, держались за руки, смеялись, напивались и загадывали желания, которые непременно исполнялись впоследствии. По крайней мере, квертиндцы в это верили - так же, как верили в своих богов.
- Не совсем, - я пожала плечами и оглянулась, убеждаясь, что нас никто не слышит. - Юна Горст теперь символ проклятия. Страшная дочь убийцы Иверийцев. Мне ужасно не нравится эта роль. Вот и разрываюсь между мечтой снова стать всеобщей любимицей и желанием безнаказанно перерезать всех во славу Толмунда.
- Пока первое, - улыбнулась я ему в ответ. - Но это только начало списка. Оказалось, что воевать с судьбой куда проще, чем со своими прихотями.
- Ты ведь не благословил меня сейчас на кровавую бойную? - уточнила я, поправляя кинжал.
- Других идей по восстановлению репутации пока нет, - вздохнула я, осматривая студентов. - Боюсь представить, как я буду справляться с ними весь следующий год.
- Завоевать любовь толпы порой проще, чем любовь отдельного человека, - Джер слегка наклонил свечу и пламя дрогнуло. - Достаточно управлять их воображением. У тебя получится, Юна. И ты даже удивишься, как это легко.
Получить всеобщее одобрение мне могло бы помочь только краснолунное чудо, если бы именно это я загадала в волшебную ночь. Но пожелать можно было что-то одно, и я тяжело вздохнула от трудности выбора. Перед глазами встал Карнеум и почему-то фарфоровая фигурка в руках госпожи Томсон. Чего больше всего желала я? Вот бы получить ответ и на этот вопрос у своего ментора. Я осторожно взяла его за руку, надеясь, что туман послужит хорошим прикрытием. К сожалению, ошиблась, потому что заинтересованные взгляды вернулись. От растерянности я попыталась одёрнуть ладонь.
- Предлагаешь напугать их? - я вылупила глаза, не веря, что это говорит мой ментор.
- Они уже напуганы, - подтвердил Джер. - Своими собственными иллюзиями на твой счёт. Я только предлагаю тебе использовать это в своих интересах. Порой страх куда более сильный мотив, чем прихоти. И он поможет сдержать стихийное насилие по отношению к тебе.
Моя свеча уже почти догорела, и я задула её, чтобы не обжечь пальцы. Туманная тьма окутала меня, и я облегченно выдохнула. Заветное желание так и осталось не загаданным, но у меня было ещё время до захода луны.
- Уж лучше останусь хищницей, - согласилась я, злобно оскалившись Лилии.
- Не заиграйся, - хмыкнул Джер, заметив мой жест.
- А ты загадал желание? - спросила я. - У тебя вообще есть мечта?
Это было так удивительно, что мой рассудительный ментор, который подвергает всё аналитике, верит в краснолунное желание. В какой-то мере, это само по себе было чудом.
- Почти, - ментор тоже посмотрел на меня и улыбнулся. - Но теперь у меня появилась ещё одна.
Сердце пропустило удар и мир исчез, растворяясь в краснолунном свете. Так странно: мне ничего не угрожало, я не боролась с судьбой и не смеялась в лицо опасности, но дышала часто-часто, как будто пыталась надышаться этим мгновением впрок.
- Вот кряхт, - вырвалось у меня само собой.
- Прекрати ругаться, - тихо сказал Джер у моего виска. - И вернись в академию, не нарушай правил: на улице всё-таки темно.
- Подозреваю, что на это чудо не способны даже боги, - ухмыльнулся Джермонд. - Я не вижу впереди возможности спокойствия. Ни для тебя, ни для себя.
Вилли задремала прямо на одной из лавочек, смешно подрагивая ушами во сне. Я неуверенно оглянулась на дверь - было бы неплохо ещё разок взглянуть на Красную Луну и всё-таки озвучить ей своё желание, хотя бы мысленно. Но входные ворота гостиной отделяли меня от нарушения глупых правил, поэтому я обречённо поплелась к одной из лестниц.
К открытому балкону я поднялась очень быстро, перепрыгивая сразу несколько ступеней. Даже почти не запыхалась - сказывались регулярные тренировки. Крохотные огоньки на высоких перилах подрагивали вдоль моста на всём его пути. В таком тумане они были действительно необходимы. Я сделала пару шагов, положила ладони на прохладный камень ограждения и задрала голову.
Я глубоко вдохнула, унимая сердцебиение, и облизала с губ влажные капельки. Ровно год назад у меня было совершенно одно конкретное желание. Убить Кирмоса лин де Блайта. Это была моя главная цель, мой долг, моё обещание и моё будущее. Но было ли это моей самой важной мечтой? Мысли хаотично заметались, как голодные кролики, замерцали тусклыми бликами на чёрной рукояти Карнеума, заскандировали моё имя голосами улыбающихся студентов, взорвались зелёной магией Ревда. О чём я мечтала?
Всё, что приходило в голову, казалось таким мелочным, недостойным настоящего волшебства. Стройная череда моих прихотей кружилась хороводом вокруг одного-единственного потаённого желания, о котором я боялась и думать. Пламя того огонька, что зажглось в моей жизни с появлением ментора разгоралось только сильнее от того, что я пыталась задуть его. Я ещё очень долго могла бы лгать сама себе, трусливо прячась за прихотями, но от этого ничего не менялось. За последний год я успела в этом убедиться.
Я сглотнула неожиданно вязкую слюну и обняла ладонью чёрного паука. И на быстром выдохе, чтобы не успеть передумать, одними губами прошептала своё заветное желание, самую важную мечту. Тут уже отшатнулась, вздрогнула, потому что огонёк перепрыгнул ещё раз. Совершенно точно - мне не показалось. Неожиданный страх ослабил меня, ощетинился острой ледяной струной. Я испуганно схватилась за перила, чтобы не упасть, и различила вдали какое-то движение. За мной следили?
Огонёк всё так же метался из стороны в сторону, и я попятилась к двери. Вовремя вспомнила, что не собираюсь становится жертвой, поэтому твёрдо зашагала по мосту в сторону прыгающего пламени. На середине пути закружилась голова, и я схватилась за ограждение, зашипев от злости на саму себя. Отступать было нельзя.
- Студентка Горст, - магистр Риин от растерянности закашлялся и попытался спрятать длинный мундштук за спину. - В такой час студентам положено спать.
- Извините, - я отступила на пару шагов, смущённая тем, что потревожила чужую беседу.
- Мы как раз обсуждали новую книгу, - деловито сообщил библиотекарь. - Пришёл целый ящик крепких переплётов! Ты непременно должна её прочесть, Юна!
- Это разумно, - одобрил мой выбор магистр Риин. - Эти новые романы выходят каждый год. И все про любовь, как будто мир состоит исключительно из чувствительных дев.
- А мне нравятся истории про любовь, - Голомяс уставился туда, где скрылась Красная Луна. - Должно быть, я уже достаточно стар, чтобы воспринимать их со всей серьёзностью и удовольствием.
- Так и что это за новая книга? - безразлично спросил магистр Риин, снова затягиваясь.
- Называется “М и М”, - торжественно представил Голомяс.
- Согласен, - Голомяс поправил остатки волос на затылке. - Но написана отлично. Только послушайте: “Бойтесь своих желаний, ибо они имеют свойство сбываться”. Превосходно. Роскошно!
- А опыт - это и есть бесконечное подтверждение простых истин, мой друг, - непозволительно бодро отозвался чудаковатый библиотекарь. - Когда открываешь для себя очередную, хочется кричать: “Что ж вы, люди! Бойтесь своих желаний, я серьёзно!” Но люди только посмеиваются и тактично кивают. Ровно до тех пор, пока не откроют это для себя лично.
- Не забывайтесь, молодой человек, - Голомяс забрал трубку. - Всё-таки я гожусь вам в прапрапрадеды.
- Нет, в самом деле, - не сдавался магистр Риин. - Почему именно “М и М”? А не “Ма и Ма”, к примеру?
- Может, лучше “Ме и Ме”? - предложил Голомяс, выпуская колечки едкого дыма. - Ближе к нашей реальности!
Я обернулась, почувствовав взгляд. На мосту стоял ещё один человек, скрытый в сумеречном тумане. Но я сразу узнала его. Его бы я узнала из сотен и миллионов только по одному образу.
Я прямо сейчас могу подойти к своему ментору, прикоснуться к нему, вдохнуть его запах и даже обнять его. Может, моё желание не такое уж и несбыточное? Может, и для меня предназначен обрывок счастья на пути к собственной мечте? Может, когда-нибудь я тоже буду так же необходима ему, как он - мне?…
Оба магистра повернули ко мне свои лысые головы, будто совсем забыли о моём присутствии.