Горячее прошлое

В тот раз сыщик действительно помог. Но ведь это вовсе не означает, что следователь Юдин сработает хуже, чем он.

– В тот раз были другие обстоятельства, – произнес Гуров. – Дело собирались закрыть с вердиктом «суицид», тогда как на самом деле мужчину убили. В вашем случае расследование только началось. Не спешите с выводами, попытайтесь наладить контакт со следователем, наберитесь терпения и ждите.

– Да не могу я ждать! – Крик шел от самого сердца. – Моего мальчика пытали! Мучили, истязали, а потом запихнули в багажник и оставили умирать. Два дня он лежал в багажнике. Слабый, измученный, но живой. Его еще можно было спасти. Случайный прохожий, служитель кладбища – любой человек мог заметить машину, подойти и просто полюбопытствовать, почему она стоит в таком неподходящем месте. Тогда они услышали бы моего мальчика, открыли бы багажник, вызвали бы полицию и «Скорую». Он был бы сейчас жив. Если бы я послушал жену, предпринял бы меры, отреагировал быстрее, то мой сын был бы теперь с нами. Я должен был действовать, понимаете? Терпение и ожидание уже лишили меня сына, а вы предлагаете мне еще и его убийц на свободу отпустить?

– Вы не отпускаете их на свободу. Ведется следствие, – сказал Гуров.

– Не отпускаю и не отпущу! – заявил Веденеев. – Поэтому я здесь. Мне известно, что самое важное для следствия – не упустить время. Первые двадцать четыре часа имеют решающее значение. У меня их нет, так что ждать я не намерен. Это мой долг перед сыном, женой и самим собой. Прошу вас как отец отца. У вас ведь есть дети?

– Это не имеет значения, – ушел от ответа Гуров.

– Похоже, я допустил бестактность. Простите. – Веденеев смутился. – И все же вам наверняка знакомы тревоги родителей, у которых взрослые дети. Друзья, знакомые, коллеги, соседи, в конце концов. Кто-то наверняка делился с вами своими переживаниями. В мире столько соблазнов для неокрепшей души. Взбрыкнул, заигрался, переоценил свои возможности и не заметил, как попал в беду. У одного молодого человека период самоутверждения проходит относительно безболезненно, а для другого заканчивается трагедией.

Гуров вспомнил заплаканное лицо актрисы. Неделю назад она убеждала полковника в том, что ее сын в силу возраста не способен видеть всей картины в перспективе и адекватно оценивать ситуацию. Промедление может привести к настоящей трагедии, предотвратить которую пока еще возможно.

«И ведь оба они правы. То, что могло принести пользу вчера, завтра станет совершенно неактуальным. Три дня сын актрисы посылает мне отписки. Я злюсь, но жду. А кто знает, чем закончится следующий день и где окажется парень. Два дня, сорок восемь часов было у него в запасе. Представить страшно, что ощущает отец в такой ситуации», – подумал Лев Иванович.

– Вы мне поможете? – прервал Веденеев затянувшееся молчание.

– Мы ведь сами себе работу не выбираем. На то, чтобы забрать дело у следователя, нужны веские основания, – сказал Гуров. – Ладно, давайте мы с вами поступим следующим образом. Вы расскажете мне все, что знаете сами, затем я пообщаюсь со следователем Юдиным и только после этого буду принимать решение. Такой вариант вас устроит?

– Сколько времени это займет?

– Не беспокойтесь, тянуть я не собираюсь.

Веденеев коротко кивнул и приступил к рассказу.

Анна и Александр поженились, когда ей едва исполнилось восемнадцать, а он разменял четвертак. Сына же, единственное чадо, им пришлось ждать долгих двадцать пять лет. Когда Александр подошел к полувековому юбилею и Веденеевы уже потеряли всякую надежду обзавестись наследником, Анна вдруг забеременела.

Сын родился крепким, здоровым. Поздний ребенок, долгожданное дитя, нежданное счастье.

Все окружение Веденеевых сходилось на том, что пожилые родители начнут баловать свое чадо еще в утробе. Но нет, и Анна, и Александр подошли к воспитанию сына ответственно. Были, конечно, и подарки, и сладости, и развлечения, но они требовали от сына отдачи и ответственности.

Иван рос не проблемным ребенком. Учился хорошо, в дурные компании не лез, деньги с родителей не тянул и вообще обходился малым. Отцу с матерью всем, чем мог, старался помочь, не обременять их своими заботами. А вот экзамен в институт он провалил. То ли перенервничал, то ли знаний не хватило – одним словом, не срослось.

Родители уговаривали его пойти учиться на коммерческой основе, мол, оплату мы вытянем, а он в армию ушел. Сказал, что вернется и отучится, да так и сделал. Сразу после службы Иван подал документы в строительный институт на заочное обучение. Выбрал инженерную специальность, прошел установочную сессию, успешно закрыл зимнюю и начал готовиться к летней.

Казалось бы, все хорошо. Армия позади, образование впереди.

К возвращению сына Веденеев с женой постарались, купили ему «Хонду». Модель не новая, но довольно престижная. Чтобы иметь достаточно времени на учебу, Иван выбрал работу со свободным графиком, устроился на своей машине в таксопарк. Деньги не великие, зато можешь сам решать, когда пассажиров возить, когда отдыхать.

Ночные выезды сына старшему Веденееву не пришлись по душе, да что тут поделаешь? В каждой работе есть свои плюсы и минусы. Александр имел свой небольшой бизнес, однако Иван наотрез отказался идти по стопам отца, перенимать его дело даже как временный вариант не стал рассматривать. Потом, когда жизнь вошла в колею, Александр тихо привык к мысли о том, что его сын имеет полное право вести свою линию.

Веденеева огорчало одно. От прежних друзей Иван отошел, а из новых всего одного и завел. Да и того другом назвать у отца язык не поворачивался. Что за дружба, когда разница в возрасте составляет десяток лет? После сорока понятно, там возрастные границы уже не ощущаются. Но если тебе девятнадцать, молоко на губах не обсохло, а ты записываешь в лучшие друзья мужика, которому год до тридцатника недостает, то это очень даже наводит на размышления.

С Игорем Никифоровым Иван познакомился в институте. Оба поступили на одну специальность и еще с установочной сессии начали общаться. Отец думал, что сыну льстит внимание взрослого мужчины, тот факт, что он держит себя с ним на равных. Про Игоря Иван рассказывал немного, домой не приглашал, но вне учебы встречался с ним регулярно. В таксисты он тоже с подачи Игоря пошел.

Вечером накануне исчезновения Иван взял выходной и поехал прогуляться. По словам матери выходило, что он собирался встретиться с Игорем.

Анне странная дружба сына не нравилась еще больше, чем Александру. В отличие от него она открыто высказывала свое недовольство, не раз заявляла сыну, что ни к чему хорошему подобные знакомства не приводят.

Иван всегда считался с мнением матери, но в отношении Игоря проявлял непонятное упрямство.

«Он интересный человек, много повидал, во Франции жил, – отстаивал свое право на выбор друзей Иван. – С ровесниками мне поговорить не о чем. У них в головах только игры, фильмы и девки».

Мать пыталась убедить сына в том, что в девятнадцать лет интересы парней и должны распространяться на фильмы и девок, но Иван твердо стоял на своем. На этом их разговор и заканчивался.

Ночевал Иван всегда дома, а если задерживался где-то дольше часа ночи, то всегда предупреждал. В ту ночь он этого не сделал. Анна тоже ему не позвонила. Перед уходом сына разговор дошел до серьезной ссоры. Мать даже пыталась запретить ему покидать дом, но разве в девятнадцать лет это сработает? Иван ушел, хлопнул дверью. Анна осталась у порога, еще не знала, что видит сына в последний раз.

В восемь утра она уговорила мужа набрать номер Ивана. Тот не ответил на вызов. Александр посоветовал жене набраться терпения. Дескать, у мальчика выходной, отоспится и сам свяжется со мной или с тобой. Но этого не произошло ни в двенадцать, ни в пять, ни в семь. В девять вечера Анна позвонила сама, но телефон сына оказался выключен.

«Ладно, пусть он со мной общаться не хочет, – рассуждала Анна. – Но ведь на этот номер ему приходят заказы, а выходной у сына закончился ровно в девятнадцать ноль-ноль. Почему телефон все еще отключен?»