Страница 62 из 79
Но Люк ощущал исходившие от него миазмы, темную, дурно пахнущую ауру порочного властолюбия, столь огромную и столь плотную, что его едва не стошнило.
– Кыш! – снова прошипел Дзим, и круг дрохов чуть расширился. Самый крупный, с глазами на стебельках, побежал к двери, возле которой стоял Люк, но Дзим в два шага догнал и схватил его руками в перчатках. Тварь отчаянно отбивалась клешнями, но Дзим лишь рассмеялся жутким смехом, словно записанным на компьютере или издаваемым птицей, которую научили подражать звукам. Дзим освободил одну руку и маленькими острыми коричневыми зубами стянул кожаную фиолетовую перчатку; Люк увидел, что его рука лишь отдаленно напоминает человеческую. На ладони и кончиках пальцев виднелись жадно открытые маленькие красные рты, которыми Дзим вцепился в тело крабообразного создания.
Дзим закрыл глаза и глубоко вздохнул. Дрох в его руке отчаянно извивался, все слабее, и слабее, и на лице Дзима появилась сладострастная улыбка.
– Долго же я за тобой охотился, дружок. Сладкий ты мой… – он снова восхищенно вздохнул, словно смакуя вино. – Сладенький…
Человек у его ног попытался привстать. Дзим поставил ногу на грудь жертвы.
– Я думал, что мы обо всем договорились, Лигеус, – тихо сказал он. – Я думал, ты знаешь, где располагаются границы дома Сети Ашгада. Скажи – знаешь?
– Знаю, – еле слышно прошептал человек по имени Лигеус. Дзим снова закрыл глаза и поднес все еще дергающегося супер-дроха к лицу. Какое-то время он откусывал и пережевывал, издавая горловое урчанье и вздыхая; по его подбородку и груди текла коричневая жидкость. Наконец он бросил останки на пол и улыбнулся – в улыбке его уже не было ничего человеческого.
– Они особенно вкусны, когда вырастут, – проурчал он. – Просто во рту тают. В них столько жизни, столько энергии – хотя этот, признаться, уже чуть перезрел.
Он опустился на колени рядом с Лигеусом, и тот попытался откатиться в сторону, защищая лицо рукой.
Дзим вытянул обнаженную лапу и снова подтащил его к себе.
– Подозреваю, и ты будешь не хуже, дружок.
Лигеус пытался вяло протестовать; голос у него был обреченный:
– Пожалуйста… Ашгад… Я еще не закончил настраивать стартовые вектора…
Но Дзим не обращал на его протесты никакого внимания. Он снял другую перчатку и начал поглаживать лицо и руки лежащего, оставляя следы укусов и надрезов вдоль основных артерий и нервов, ведших от сердца, печени и мозга. Глаза Дзима были закрыты в экстазе, голова наклонена вперед, и Люку показалось, что он видит неустанные, пульсирующие движения под одеждой лежащего, словно еще какие-то конечности извивались на его спине и груди, еще какие-то рты открывались и закрывались. Лигеус какое-то время негромко всхлипывал, потом затих. Люку послышался шепот. Лея…
И тогда он решился. Он сам не понимал, что заставляло его сидеть и наблюдать до этого мгновения.
Со сверкающим лазерным клинком в руке, Люк с помощью Силы оторвал Дзима от Лигеуса, так же как отрывал дрохов от самого себя, и отшвырнул его к стене. Но Дзим оказался весьма проворным. Он перекувырнулся, изогнулся, ударившись о стену, и упал на пол, с шипением раскрыв зубастый рот; на мгновение Люку показалось, что Сила, которой он только что воспользовался, ударила его самого.
Это не был удар, нанесенный опытным, хорошо обученным джедаем, но все же это был удар. Учитывая слабость из-за укусов дрохов, удар был достаточно силен, чтобы отбросить Люка к стене. Удержавшись на ногах, он прыгнул вперед, и Дзим отступил, глядя на него бледными глазами; его мантия распахнулась, открыв извивающуюся мешанину хоботков, щупалец и дополнительных ртов. Люк ощутил новый удар Силы, слабой, вторичной, дурно пахнущей. Явно позаимствованной у кого-то другого, подумал Люк…
Затем Дзим исчез. Хлопнула дверь, ведущая на лестницу наверх – Люк услышал лязг запоров. Он уже приготовился рассечь дерево лазерным мечом, когда позади него послышалось эхо затухающего голоса:
– Беги… Он использует дрохов, которые тебя покусали…
Люк обернулся. Лигеус пытался дотянуться до него окровавленной рукой.
– Они полностью ему подчиняются. Они будут ждать тебя на лестнице…
Люк в два шага оказался рядом и опустился на одно колено.
– Госпожа Соло…
– Ушла. Сбежала. Ее ищут – Белдорион и Ашгад. Я думал, я смогу… помочь… избавиться… от синтдроидов… думал, смогу найти ее…
Из открытых дверей на лестницу, ведущую вниз, хлынул черный блестящий поток, сопровождавшийся густым отвратительным ощущением миллионов разлагающихся жизней, подобно запаху засохшей крови. Люк подсунул руку под спину Лигеуса и помог ему подняться на ноги.
– Ты знаешь, куда она могла уйти?
Лигеус с трудом приподнял тяжелую голову. Спутанные пряди волос прилипли к мокрому лицу.
– Блик-Пойнт, орудийная башня, – выдохнул он. – Или каньон в горах. Я не…
– Неважно, – сказал Люк, глубоко дыша и собирая всю Силу, какую только мог. – Мы ее найдем.
Оставалось либо использовать Силу, либо умереть, подумал он; и еще он подумал о том, что сказали бы Оби-Ван, Каллиста и Йода. Что он должен умереть, но не стать причиной того, что случилось в последний раз – плавильщик Тиннин Дру, умирающий от ожогов, его помощник, лишившийся ног. Откуда им знать – не станет ли исчезновение Леи, гибель Леи причиной куда большего горя и разрушений в Республике?
Он почти слышал голос Оби-Вана: «Перестань размышлять».
И инстинкт явственно подсказывал ему, что у него нет никакого желания быть высосанным досуха отвратительными тварями, которые ползли к нему по грязному пермакретовому полу.
Он ударил в них Силой, расчищая себе путь, словно чудовищной метлой. Наполовину таща за собой, наполовину неся на себе Лигеуса, Люк спустился по лестнице, шатаясь от слабости, чувствуя, как впившиеся в руки и ноги дрохи продолжают высасывать из него силы, питая жуткого монстра, человекоподобного лишь внешне, известного под именем Дзим.
Двери ангара были заперты. Люк бросил безжизненное тело в изящный черный «мобкет», провел зеленым лазерным лучом по замку и распахнул дверь на достаточную ширину, чтобы через нее мог пройти флаер. Флаеры системы «мобкет-колесница» заводились только при наличии ключа зажигания, но Люк не зря двадцать пять лет возился с флаерами – Хэн шутил, что Люк может запустить имперскую торпедную платформу с помощью, заколки Леи.
Они мчались сквозь ночь, под звездным небом.
Теранцы укрылись в гроте глубоко в горах, вдалеке от центра бури. Двое или трое теранцев зажгли фонари и факелы, свет которых мерцал на неровных кристаллах вокруг, отбрасывая странные движущиеся тени. «Видимо, – подумала Лея, – в словах Каллисты о кристаллах, генерирующих убивающее дрохов излучение, и в самом деле содержалось немало истины». В пещере не было ни одного насекомого.
После долгого молчания, прислушиваясь к грохоту обрушивавшихся на стены каньона булыжников, Лея тихо спросила:
– Кто такой Дзим? Ведь это он поддерживает жизнь Ашгада, так?
Каллиста кивнула.
– Так же, как и Белдорион остается живым – и Великолепным – в течение многих лет. Думаю, Дзим имел дело и с Тазельдой. Возможно, разрыв между ними – на его счету.
Пламя факела, отражаясь от граней кристаллов, на которых они сидели, бросало странные отблески на ее исхудавшее лицо и серые глаза.
– Дзим – ключевая фигура в сделке Ашгада с «Лоронаром», ключевая фигура в истории с твоим похищением, немаловажную роль в которой сыграл и бедняга Лигеус с его умением создавать идеальные голографические фальшивки; именно Дзим сделал так, что дрохи выпили жизнь экипажей кораблей в определенный момент, не раньше. Он управляет ими и сам пьет чужую жизнь с их помощью.
– И ему это нравится, – тихо сказала Лея, вспомнив лицо Дзима. – Вот для чего я ему была нужна, верно? Потому что я – джедай. И он смог бы получить Силу.
– Не думаю, чтобы у него были подобные мысли, – ответила Каллиста. – Он все равно не смог бы ею по-настоящему воспользоваться. Ему просто нужна чужая жизнь, в добавление к его собственной. Он думает, что может подчинить себе всех дрохов, сколь бы далеко они ни были. Не знаю, но мне кажется, он ошибается. Думаю, это лишь вопрос времени – и не очень долгого, – прежде чем они расползутся достаточно далеко для того, чтобы выйти из-под его контроля, прежде чем они расплодятся в таких количествах, что начнут управлять друг другом, не подчиняясь ему. Но он в это не верит. И, собственно, его это даже не очень и интересует. Все, чего он хочет, – убраться отсюда на какую-нибудь более плодородную планету.