Страница 60 из 79
Жизнь, густая и насыщенная. Жизнь громадная и всеобъемлющая – на лестнице просто не могло быть столько живых существ! Миллионы, миллиарды… Ощущение кишащей там жизни подавляло, и вместе с тем в нем было нечто чудовищное. Нечто уродливое, зловещее, отвратительное. Грязные миазмы, брожение чего-то распухшего, словно злокачественная опухоль, прогнившего и тошнотворного. Люк понятия не имел, что это означает, не был даже уверен в том, насколько его ощущения соответствуют действительности. Он не мог даже сказать, в самом ли деле он ощущал миллиарды жизней или же только одну, огромную, зловещую, ждущую.
Но Лея была где-то там, наверху.
В его руке с гудением вспыхнул лазерный клинок. Он прикрепил маленький фонарик к нагрудному карману комбинезона и включил его.
Пермакретовые ступени поднимались к площадке, затем сворачивали в сторону, исчезая из поля зрения. Темнота – и что-то движущееся вдоль стен. Невозможно было понять, что это. Ни формы, ни размера, ни звука, ни запаха.
Люк осторожно начал подниматься наверх. Он миновал одну площадку, вторую, третью. В каждом пролете лестницы было по двадцать ступеней. Высота плато на глаз составляла свыше трехсот метров, но невозможно было сказать, насколько глубоко уходил вниз фундамент дома. Насколько мог понять Люк, на лестнице не было ни голокамер, ни визоров; лишь монотонные пермакретовые стены, испещренные коричневыми следами дрохов. Стык стен и пола казался темно-серым от их отвратительных испражнений.
Ощутив боль в ноге, он наклонился и увидел полдюжины громадных дрохов – длиной с большой палец, – которые, извиваясь, ползли вверх по его сапогам. Некоторым уже удалось прокусить штанину и впиться в плоть. Он с отвращением вытащил из-за пояса универсальный ключ и попытался рукояткой сбить тех, кто еще не успел впиться, но в его сторону уже целеустремленно ползли другие.
Когда он наклонился, на них упал луч фонаря, и, к своему удивлению, он увидел, что у нескольких из них, самых крупных, явно есть конечности с клешнями или щупальцами, иногда – и то и другое у того же самого организма. Он зашагал быстрее, вспоминая рассказ Арвида о том, что они просто умирают и рассасываются в тканях…
Но за болью в ноге последовала слабость, холодная апатия, боль в груди и неожиданная, валящая с ног сонливость.
Он свернул за угол, поднялся на следующую площадку – и там их было полно.
Пол от них казался коричневым. Среди блестящей массы виднелось несколько тварей размером почти с ладонь, с длинными паучьими членистыми ногами…
Люк в ужасе отскочил, и что-то кинулось на него сзади, прицепившись к спине между лопаток; неожиданная боль, точно ударили ножом, пронзила затылок.
Он с размаху бросился на стену, раздавив тварь о пермакрет, но, словно по сигналу, дрохи на полу прыжками понеслись к нему. Боль в шее все еще чувствовалась, хотя липкая струйка, стекавшая по спине, говорила о том, что напавшее на него существо мертво. Он повернулся, собираясь броситься вниз по лестнице, и увидел, что дрохи собрались позади него – большие и маленькие, некоторые просто огромные, с ногами и зубами, и проворные, словно ящерицы. Вместе с сотнями укусов на него нахлынула слабость, словно вскрылись все его вены, – он сразу же понял, что теряет не кровь, но жизнь, что кто-то высасывает жизненную силу из его нервной системы, из его плоти и сердца.
Он привалился к стене, цепляясь за пермакрет, чтобы не упасть, зная, что иначе он и в самом деле может считать себя покойником. Твари избегали ударов его лазерного меча, оружия слишком большого, чтобы их задеть, и слишком медленного для их скорости. На ступенях впереди Люк увидел самого большого дроха из всех, размером почти с два его кулака, похожего на краба, который смотрел на него двумя светящимися глазами на коротких стебельках. «Да он разумный, – подумал Люк. – Или почти разумный»
И откуда-то он знал, что именно эта тварь руководила нападением на него, позволив ему подняться столь высоко, что шансов спуститься уже не было.
Он рубанул по твари мечом, шатаясь от слабости. Тварь отскочила в сторону. Колени Люка подогнулись, и он упал – тяжело дыша, теряя сознание от боли, пронизывающей его тысячами иголок…
И он призвал на помощь Силу.
Она пришла, словно светящийся вихрь, сорвав дрохов с его тела, как когда-то Вейдер сорвал ящики, катушки и перила с каркаса холодильной камеры на Беспине, швырнув все это в него. Но дрохов Сила отшвырнула прочь, давя их о стены, и он, шатаясь, попытался встать, пока,к нему ползли новые, и снизу и сверху.
«Нельзя это делать, – подумал Люк. – Равновесие нарушено. Она может причинить вред где-то в другом месте…»
Но когда они снова вцепились в него, впиваясь десятками жадных пастей сквозь порванную ткань комбинезона, его охватили паника и ужас, и он понял, что ему придется применить Силу или умереть.
Словно смерч Сила обрушилась на них, разбрасывая их в разные стороны, о стены и вниз по лестнице, и Люку показалось среди мерцающего света, что более крупные дрохи, схватив челюстями более мелких, швыряют их в него. Тошнотворное ощущение гниющей, разлагающейся жизни проникало в его мозг, все более и более явственное, словно каждый дрох был переполнен чьими-то жизненными соками, которые когда-то высосал.
«Что ж, была не была, – подумал Люк. – Прятаться больше нет никакого смысла». Послав впереди себя Силу, он начал на четвереньках карабкаться вверх по лестнице, чувствуя, как где-то наверху отступает огромный членистоногий дрох, стуча когтями по полу и наблюдая за ним глазами на стебельках, горящими в темноте, словно зловещие звезды.
17
– Что это?
Лея вздрогнула. Подобно невидимой игле, нечто вонзилось в ее мозг, сдавило грудь, хлестнуло словно бичом. Откуда-то снизу, из запертой башни, донесся грохот, словно что-то упало. Слухач Бае схватил фонарь и, сбежав по лестнице к ведшей вниз двери, прижался к ней, словно паук. В то же мгновение другой из расположившихся на крыше теранцев что-то крикнул, показывая вниз. Лея с ужасом увидела, как один из гранатометов взмыл в воздух и начал биться о черную обшивку центрального орудия.
В неверном звездном свете зрелище казалось еще более жутким. Гранатомет колотился о металлическую стену, ствол его изгибался, хотя к нему не прикасались ничьи руки. Лея прижалась к парапету, думая о том, только ли она одна слышит приглушенный звук выстрелов и звучащие у нее в голове голоса, выкрикивающие слова, которых она не понимала.
Затем голоса стихли. Гранатомет снова упал на камни, ствол его согнулся почти под прямым углом. В тишине удивительно отчетливо слышался жалобный стон ку-па на холме за орудийной башней.
– Сила, – прошептала Каллиста. – Кто-то использует Силу.
Лея снова содрогнулась. Желание научиться пользоваться Силой, которое недавно вызвали у нее слова Каллисты, бесследно растаяло, словно лед под лучами летнего солнца. Если она такая – лучше не надо. «Я вовсе не хочу превратиться в источник неразумной ярости».
– Белдорион?
– Может быть, – сказала Каллиста. – У него еще сохранились прежние способности, хотя он уже не может пользоваться и управлять ими, как когда-то. Вот почему он хотел подчинить тебя себе.
Лея покачала головой.
– Не понимаю, – казалось, сам воздух колыхался от ужаса, и нечто жуткое подстерегало на расстоянии вытянутой руки. – Сила… Разве она могла как-то ему повредить?
– Не Сила, – ответила Каллиста. – Дзим. И дрохи. Они высасывают жизнь, Лея. Это они – Семя Смерти. Гриссматы об этом знали. Они населили планету дрохами, надеясь, что те станут причиной гибели сосланных сюда их политических противников. Но солнечный свет, преломляясь в гранях кристаллов, генерирует излучение, которое ослабляет электрохимические связи в тканях насекомых. В результате более крупные дрохи не в состоянии повлиять на электрохимические процессы в организме укушенного и бесследно рассасываются, не успев причинить вреда. А более мелких оно быстро убивает.