Он – мой лёд

– Я слишком много поставила на этот чемпионат, – помолчав пару секунд, так же тихо отозвалась я. Рудов накрыл мою лежащую на бортике ладонь своей. – Придётся справиться, Ром, – моя ладонь под его сжалась в кулак. – Выбора нет.

– Нет, – согласился он и кивком указал на лёд. – Время, – напомнил коротко.

Ладонь его исчезла. Разговор был окончен, и я широкими подсечками поехала к разминающемуся Паше. Остановилась рядом и улыбнулась, хотя делать это не особо-то и хотелось.

Мама… Как бы я желала другого. Но вряд ли с этим уже можно что-то поделать.

– Жаров, – взяла Пашу за руку и потянула на себя. – Что стоим, кого ждем?

– Журавлёва, и как тебе это удается? – улыбнулся Пашка, обнимая меня за талию. – Минуту назад казалось, что ты вот-вот в себя уйдёшь, а сейчас…

– А сейчас, Паша, давай уже кататься! – подмигнула партнеру и подала знак, что можно включать музыку.

Тимур

Я стоял у входа в раздевалку и неотрывно наблюдал за парой, находящейся сейчас на льду. Изящные линии, синхронные вращения, оригинальные поддержки…

Нечего сказать, они были хороши. Очень хороши, хотя и не лучше нас с Натальей. Ничем не лучше.

Только вот эта нежность в каждом движении, каждом взгляде.

Чёрт подери, если это игра, не слишком ли правдоподобно?! И что за игры у Журавлёвой с собственным тренером?

Я отлично видел, как несколькими минутами ранее они стояли у борта. И его руку на её я тоже видел.

– Вот, значит, как, – процедил я, когда, закончив программу, моя бывшая партнёрша снова подкатила к бортику. Сказав что-то, показала ладонь и негромко засмеялась. Смех её звоном зазвучал в башке, вызывая внутри чёрную ярость.

Руки сжались в кулаки. Прошло около минуты прежде, чем партнёр её тоже подкатил к борту. Обняв, прижал Журавлёву к себе и поцеловал в щёку. Она снова засмеялась, усиливая и без того хлещущуюся в крови злость.

Смеётся? И что же её так развеселило? Рука партнёра на талии или взгляд Рудова? Вот уж не ожидал…

– Тим, чего встал, идем на лед! – вдруг раздалось позади меня. Каримова, чёрт её дери!

Повернулся и прошипел:

– Не указывай мне, что делать.

– Да кто же тебе указывает? – фыркнула она и пошла вперед, размахивая коньками.

Высокомерная, немного истеричная, она порядком действовала мне на нервы. Даже несмотря на то, что в первую же нашу встречу я предельно ясно объяснил, что свой характер ей придётся держать при себе. Что она, в общем-то, и делала.

Одно радовало – она не заваливала программы, как это раньше делала Оля, только вот…

– Тимур, – сегодня она, видимо, всё-таки решила вывести меня из себя. – Ты идешь или нет?! – Наташа посмотрела на меня с недовольством.

– Иду! – отозвался сквозь зубы, понимая, что на лёд действительно пора и пошел следом.

Глава 5

Оля

Безошибочно выполненный, пусть пока только на тренировке, прокат короткой программы заметно поднял мне настроение. Ещё и Пашка, сравнивший меня в поддержке с крейсером…

– А что? – продолжал он веселить меня. – Разве не похожа?

Едва я собралась ответить ему, в сознание ворвался другой голос. Жёсткий, резкий, заставивший мигом позабыть обо всём на свете.

Порывисто обернувшись, я встретилась взглядом с Тимуром. Прищурившись, он смотрел прямо на меня. Так, будто желал пригвоздить к месту, вывернуть мне всё нутро, душу.

«Опять злой», – пронеслось в голове.

Я отвернулась и заставила себя улыбнуться Паше. Пусть знает, что я абсолютно счастлива, что у меня все хорошо!

– Ой, Журавлёва-а-а, – Каримова! Я подняла голову и усмехнулась прямо в лицо Наташе. – Тоже приехала на чемпионат?

– Ты что-то важное мне сказать хотела?

Наташа презрительно поморщилась и хмыкнула:

– Да нет, просто предупреждаю, что можешь ни на что не рассчитывать.

– Это все?

– Всё, – ответила она и одарила нас с Пашей полным превосходства взглядом.

Пашка только сильнее прижал меня к себе, осмотрев Наташку с головы до ног с таким видом, будто перед ним стояла не белокурая красавица, а нечто, на что и внимания-то обращать не стоило.

Действительно не стоило, в этом он был прав.

– Знаешь хорошую такую присказку? – всё-таки обратился он к ней. – Проходя мимо, проходите мимо.

– Присказка действительно неплохая, – не стушевалась Каримова. – Какой смысл задерживаться возле чего-то, не стоящего и пяти секунд времени?

– Даже так? – Жаров хмыкнул. – Я, конечно, не засекал, сколько ты здесь уже стоишь, но не пять секунд точно. Так что…

Если бы не стремительно подъехавший к нам Тимур, пикировка, наверное, продолжилась бы. Но ответить своей партнёрше он не дал – крепко взял за локоть. Наградил нас с Пашкой обжигающе-холодным взглядом и, бросив партнёрше несколько неласковых слов, отволок от нас.

Я выдохнула и поехала к дверце. Посмотрев в сторону трибуны, увидела наблюдающего за нами Рудова. На губах его играла чуть заметная улыбка. Я ответила ему такой же – почти неуловимой. Да, я справилась. По крайней мере сейчас, благодаря Пашке, но справилась, и мы понимали это.

– Эй, Олька, ты куда? – нагнал меня Жаров.

– Мы закончили, Паша. Тут становится слишком тесно, – ответила я и поймала его понимающий взгляд. – Спасибо тебе, – сказала уже совсем тихо.

Он только хмыкнул и опять обхватил меня за талию, а стоило нам оказаться возле калитки, открыл её передо мной, пропуская вперёд.

Оказавшись за пределами катка, я взяла протянутые Рудовым чехлы от лезвий. Надевала их и знала – Тим смотрит. Неотрывно смотрит на меня, и этот его прожигающий взгляд я чувствовала буквально каждой клеткой своего тела, каждым нервом.

По жребию нам довелось выступать последними, Богданов же с Каримовой открывали разминку.

Наверное, только ленивый не обсуждал сложившуюся ситуацию, обмусоливая последние сплетни. Порой это доходило до крайностей, из которых следовало, что я год назад бросила Богданова из-за того, что он изменял мне с Каримовой.

Стоило Машке преподнести мне эту «новость», в деталях обмусоливавшуюся болельщиками, как оказалось, уже далеко не первый день, я чуть не подавилась минералкой.

– Прекрати собирать сплетни! – возмущённо воскликнула я. – На кой они тебе сдались?

– Вообще-то, не мне, а тебе, – как ни в чём не бывало, заметила подруга, подкрашивая губы алой помадой. Взгляды наши встретились в зеркале.

– Мне они тем более не нужны, – продолжила я тем же тоном. – Пожалуйста, Маш, не нужно больше пересказывать мне эту грязь.

Немного помолчав, я всё-таки добавила уже спокойнее:

– Что только в головах у людей творится? Неужели совсем заняться нечем? Откуда они всё это берут?

– «Диванные комментаторы», – Маша убрала тюбик с помадой в косметичку и посмотрела на меня уже прямо. – Как будто ты не знаешь.

Я только состроила мученическое выражение лица. Как же не знать? Отдельная категория любителей фигурного катания, которой, якобы, известно всё лучше, чем самим фигуристам: мотивы, желания, цели…

– Но согласись, – продолжила Маша, – такой накал страстей, любовный треугольник, ревность… М-м-м…

– Замолчи, Анохина! – оборвала я её, но смешок всё-таки сдержать не смогла, правда получился он какой-то нервный.

Уму непостижимо! Я и Богданов… И как можно было это придумать? Да мне только в кошмарах такое привидеться и могло.

Вставив в уши наушники, я включила музыку, села в раздевалке и прикрыла глаза в ожидании своего выхода. Прокаты соперников я никогда не смотрела – ещё давным-давно поняла, что это только сбивает. Откатаются конкуренты плохо, может появиться необоснованная уверенность, откатаются хорошо – напротив, ненужный и неуместный страх совершить ошибку.

Паша опять где-то бродил, и я нутром чувствовала, что Машка ошивается неподалёку от него. В открытую о том, что Жаров ей нравится, Маша мне не говорила, но намёки были уже не раз. Да и неоднозначные взгляды её в сторону моего партнёра не заметить было сложно. Почему бы и нет?