Бег

– Тебе трудно возражать! – на смехе отвечал Эрнст.

После обеда, а затем долгого, слегка утомительного хождения по Сене, после прогулки по Тюильри, вышедши на Вандомскую площадь, спустя совсем малое время, Сара и Эрнст оказались на rue de la Paix, на той самой, знаменитой улице ювелиров, куда устремлялись мечты многих гостей Франции, где от выставленных украшений даме вдруг перестает хватать парижского воздуху, если она роняет взгляд на какой-нибудь особенный предмет, от которого ее сердечко ёкает и куда-то сладко проваливается.

Именно на этой улице мужчины бывают восхитительно щедрыми, а дамы восхитительно счастливыми, именно там наступает тот самый момент, когда проверяются чувства, мечты, будущее.

Ах, любезные друзья, гоните прочь унылых и глупых резонеров, утверждающих, что браки совершаются на небесах! Любой парижский гаврош подымет их на смех, швырнув свое насмешливое «нет», и потом повторит его многократно! Потому как часто браки совершаются там, в манящем переливе красок, в сочетании черного бархата и буйного разнообразия золотых форм, вкусов, полета фантазии, щедро залитым завораживающим сверканием ограненных камней.

Вот в одной из этих лавок и оказались вдруг счастливые путешественники.

Надобно все же простить повествователю это «вдруг»: совсем не случайно они там оказались. Эрнст сознательно вел ее на эту улицу, в эту лавку, отзывы о которой слышал от многих ранее.

Схитрил слегка Эрнст Беккер!

Сара же мгновенно забыла о своей усталости, когда алмазное великолепие брызнуло на нее свои волшебные световые осколки.

Нет-нет, ее не интересовали очень дорогие вещи, с пугающим количеством каратов, указанных на ярлыках, напротив: глаз ее точно выхватывал вещицы небольшие, изящные, без излишеств и отягощений, где форма и смыслы были главным мотивом полета фантазии, где одна, небольшая и недорогая бусина или серьги из обыкновенного стекла могут пробудить целую гамму ощущений и восторгов.

Хотя это и не стопроцентный рецепт, но женщину бывает весьма просто проверить ― хочет ли она замуж: надобно прогуляться с ней по ювелирному салону. И если ее будут живо интересовать обручальные кольца, можете смело делать свое робкое предположение о том, скажет ли она заветное «Да!» на ваш сумбурный вопрос, заданный плохо ворочающимся во вдруг пересохшем горле языком.

Сара смотрела на кольцо не отрываясь. Небольшой, но чистый бриллиант удачно оправлен в несколько совсем крошечных, они все вместе сверкали и переливались живым, холодным огнем.

Прошло довольно времени. То есть, Эрнсту казалось, что много, спутница его, кажется, о нем позабыла.

Любезный хозяин лавки тут же предложил примерить это кольцо, быстро и точно определив профессиональным глазом размер ее пальца.

Эрнст смотрел на возлюбленную, та же не отрывала взора от чудесного алмаза, замыкал этот треугольник взглядов ювелир, как можно незаметней разглядывающий Эрнста, оценивающий его платежеспособность.

Сара же вздохнула с упоительной грустью:

– Ты не хочешь спросить: нравится ли мне это кольцо?

– Нет.

– Почему?

– Я и так знаю, что оно тебе нравится. Ты вот уже пару минут глаз от него не отрываешь!

Голос Эрнста слегка дрожал, он старался сделать его спокойным. Сара же с сожалением и чуть виноватой улыбкой протянула кольцо хозяину, но ее спутник твердо сказал:

– Я его покупаю…

Сара в первое мгновенье не поверила, прелестные глазки слегка вылупились, зрачки расширились, вздохнула полной грудью, да так и осталась в растерянности:

– Но Эрнст…

А тот уже достал бумажник и расплачивался с хозяином.

Заискрились переливы счастья в женских глазах, сравнимые разве что с теми самыми камушками чистой воды:

– Хитрюга! Обманщик! Ты специально завел меня сюда!

– Да!

только и мог ответить ее спутник.

– И хотя мой подарок ни к чему не обязывает, но я прошу вас, милостивая госпожа, стать моей женой.

Из счастливой обладательницы кольца вырвалось какое-то радостное и… простим это счастливой Саре, простоватое «Ы-ы-ы!», сопровождаемое резким жестом удивления, она, как показалось хозяину лавки, хотя и самую малость, но излишне сильно обняла дарителя, поцеловала нежно. Потом собралась, в глазах заискрились лучики, приняла театральную позу благороднейшей дамы из средних веков, обыкновенно изображаемых на старинных полотнах. Улыбнулась как Джоконда, сложила ладони на животе, гордо подняв голову, произнесла делано скучным тоном:

– Я подумаю над вашим предложением, мсье! Ответ вы получите…

Потом не выдержала своего актерства и переполнявшего буйства чувств, закричала, опять же, несколько излишне громко, по оценке того же ювелира:

– Прямо сейчас! Да!

Они уж было собрались к выходу, но предупредительный продавец поинтересовался у Эрнста скромно и внятно:

– Не желает ли любезный мсье подобрать себе какое-нибудь кольцо. Ну так, на всякий случай, вдруг пригодится?

Молодые люди расхохотались громко и счастливо, что было извинительно: не каждый день приходится покупать обручальные кольца.

– Да! Да!

Выбор мужского обручального кольца оказался совсем легкой задачей.

Эрнст улыбался, походил на растаявшее мороженое, впрочем, наверное, большинство мужчин в такой момент имеют одинаково глупый вид. Сара же смотрела на него, сейчас он нравился ей стократно больше, она уже представляла его отцом своих детей, ей перестало хватать воздуху, останься они одни в ювелирной лавке, содрала бы с него одежду и оседлала первую попавшуюся стеклянную витрину.

Потом, в отеле задыхались друг от друга, не думая более ни о чем и ни о ком.

По приезду в маленький альпийский городок в Швейцарии, влюбленные тут же отыскали магистрат и следующим утром мэр городка совершил гражданский акт бракосочетания, проговорив все приличествующие случаю слова, выдав все необходимые бумаги, присовокупив, тем не менее: не желают ли молодожены сходить в местную церковь и скрепить свой союз духовной, так сказать, небесной печатью. От какового предложения оба со смехом отказались, уверяя мэра, что им будет достаточно его подписи. И что хотя господин мэр Блинклер не похож на всевышнего, они с равным удовольствием будут почитать его земную печать небесной.

Наняв местного извозчика, еще два часа поднимались по извилистой дороге наверх, к девственной альпийской природе, где только коровы, козы и собаки, где люди добры и серьезны одновременно.

Эрнст телеграфировал заранее и хотя телеграмму доставили только на вторые сутки в этот одиноко стоящий, крепкий, каменный дом, к приезду молодоженов все было готово. Милое шале находилось в полукилометре от хозяйских строений и производило приятное впечатление.

Спальня убрана в стиле еще до наполеоновских времен, прекрасная ампирная мебель, кажется, полностью вывезена из Франции, зачем-то доставлена сюда, в предгорье Альп. Внутри шале пахло этим непередаваемым ароматом, что бывает в старых музеях, еще не тронутых новым временем, с тем антуражем, какой был при создании такого музея. К тому прибавлялся едва заметный запах хорошо пропаренной древесины, такой бывает в старых банях. Все производило впечатление основательности, чего-то очень настоящего. Впрочем, чисто и аккуратно.

Это был блаженный уголок, отгороженный от мира, а именно уединения сейчас искали Сара с Эрнстом.

Продукты и нужные предметы им приносил мальчишка ― сын хозяина поместья, но молодожены не обращали особенного внимания на еду, они жаждали сейчас других занятий и удовольствий. Дни проходили в неге.

Сара всегда просыпалась рано и смотрела на спящего мужа как мать смотрит на своего ребенка, с нежностью.

И вот теперь, спустя пару месяцев ехали на Волгу, будучи формально сосланными, хотя нельзя было назвать это ссылкой в полном смысле, у них не было конвоя, никто не запретил бы им выйти из вагона и убежать, уехать совсем в другую сторону. Правда, без паспортов: русские жандармы их отобрали и выдали взамен какие-то временные бумажки.