Послание из ада

— Например?

— Например… — Кендра немного подумала. — Например, она может стать беспечной, может неосмотрительно поделиться информацией с посторонним лицом. Она может увлечься какой-то одной версией в ущерб остальным вплоть до полного их исключения. Наконец, она может просто начать вымещать раздражение на тех, кто ее окружает.

— То есть на нас, — уточнил Квентин.

Кендра кивнула и добавила:

— Не исключено, что Мэгги будет испытывать желание завершить расследование как можно скорее, любой ценой, и это, мне кажется, едва ли не самое неприятное. Как только ей представится такая возможность, она пойдет напролом, не считаясь ни с чем и ни с кем, и в первую очередь — с собой, с собственной безопасностью. А это может плохо кончиться не только для нее, но и для всех нас.

— Но ты только что говорила про инстинкт самосохранения! — возразил Джон.

— Боюсь, она успеет наломать таких дров, что ой-ой-ой!.. Мэгги уже давно работает в полиции. Все эти годы она постоянно сталкивалась с чужими страданиями, с жестокостью, болью, в том числе и с физической болью. И все-таки она не уволилась, не ушла, следовательно, у нее есть… должна быть какая-то очень сильная мотивация. Но не исключено, что это расследование будет для нее самым тяжелым и физически, и в первую очередь — психологически. Любой женщине всегда очень тяжело думать о насилии. Еще тяжелее — подвергнуться ему, пусть и опосредованно, через эмоции и чувства другого человека. А когда человеку очень больно, он готов на все, лишь бы избавиться от страданий.

— Но ведь она могла отказаться.

— Отказаться? — Кендра на мгновение подняла глаза. Ее пальцы на секунду замерли над клавиатурой, потом побежали дальше. — Вне зависимости от того, веришь ты в ее способность к эмпатии или нет, ты не можешь отрицать, что любой человек, который постоянно и осознанно подвергает себя жесточайшим испытаниям ради других, должен обладать незаурядной волей, решимостью и преданностью своему делу. Каковы бы ни были причины, заставляющие Мэгги исполнять эту неблагодарную работу, они достаточно сильны. Она просто не сможет отказаться!..

— Мэгги будет держаться до последнего, — сказал Квентин. — Она будет подставлять себя под новые и новые удары, раз за разом погружаясь в самый настоящий ад.

— Иными словами, Мэгги — это заряженное ружье, — подвел итог Джон. — Ружье, которое может случайно выстрелить не в ту сторону.

— Скорее уж нитроглицерин в бумажном стаканчике.

Джон вздохнул:

— Но она сможет нам помочь?

Квентин кивнул:

— О да, тут ты не ошибся. Мэгги нам поможет. Не исключено, что к тому времени, когда все закончится, она сможет помочь и самой себе. Словом, нам всем будет очень и очень нелегко, и это еще очень мягко сказано.

— Я похоронил сестру всего несколько месяцев назад, — глухо сказал Джон. — Что может быть тяжелее этого?

Квентин переглянулся с Кендрой, потом задумчиво покачал головой.

— Я знаю, Джон, тебе трудно это понять, — медленно проговорил он, — но когда новая боль накладывается на старую, а ведь именно так и происходит с Мэгги… У тебя была только одна сестра, а у нее… Она одна знает, через что она прошла и сколько раз она умирала вместе с другими женщинами. Я думаю, это намного тяжелее, чем даже потеря близкого человека.

Последовала долгая пауза. Кендра первой нарушила затянувшееся молчание.

— Окулист напал на четырех женщин и ухитрился не оставить никаких следов, — сказала она, не отрывая взгляда от разложенных на столе документов и продолжая что-то быстро печатать. — Коль скоро у нас нет ни улик, ни вещественных доказательств, волей-неволей придется сосредоточиться на пострадавших — допросить их, выявить круг общения: друзей, родственников, близких людей. Все эти люди тоже страдают — скорбят, сочувствуют, боятся, наконец.

Джон нахмурился и посмотрел сначала на Кендру, потом на Квентина.

— Вы что, пытаетесь убедить меня не впутывать Мэгги в расследование?

— Мы никогда не ставим перед собой невозможных задач, — мягко произнес Квентин.

— Почти никогда, — уточнила Кендра.

Квентин некоторое время обдумывал ее слова.

— Собственно говоря, мы хотели только предостеречь тебя, объяснить, что положение может стать гораздо хуже, прежде чем в конце тоннеля забрезжит хотя бы луч света.

— Интересно, как оно может стать хуже?

Квентин страдальчески сморщился.

— Никогда, никогда не задавай этого вопроса, потому что любая, самая скверная ситуация всегда может стать — и, как правило, становится — стократ хуже. А как это может произойти, я думаю, ты и сам поймешь. Окулист — этот опаснейший маньяк — до сих пор разгуливает на свободе, а мы не имеем ни малейшего представления, где и как его искать. Нет никаких гарантий, что он остановится. Мы не знаем, по какому принципу он выбирает свои жертвы. Тех, на кого он уже напал, объединяет только одно: все они были белыми женщинами примерно одного возраста, но это не значит, что завтра Окулист не нападет на негритянку или мулатку. Примерно трети населения большого города угрожает серьезная опасность, а мы ничего не можем сделать. И, как будто этого мало, у нас связаны руки. Честолюбивый и упрямый лейтенант полиции, который не отступит, пока не исчерпает все свои возможности, население, которое вот-вот ударится в панику, весьма активная пресса, готовая поднять шум на всю страну, — вот три основных фактора, которые действуют против нас. Попробуйте-ка в этих условиях что-нибудь расследовать — особенно если учесть, что всем нам необходимо соблюдать максимальную осторожность, так как официально нас никто не приглашал!

Квентин перевел дух, вновь обменялся с Кендрой взглядами и закончил:

— Ты спрашиваешь, как может ситуация стать еще хуже? Да она может стать просто катастрофической!

— О'кей, — сказал Джон. — Ты прав.

Казалось, Квентин был вполне удовлетворен этим ответом.

— Кендра заканчивает формировать запрос для Бюро, — сказал он. — Когда все будет готово, мы сравним эти четыре случая со всеми нераскрытыми преступлениями подобного рода, происшедшими в стране за последние годы. Да, формально одиночные преступления на сексуальной почве не относятся к нашей компетенции, но на самом деле ФБР уже много лет собирает сведения об изнасилованиях, совершенных с особой жестокостью. Давно известно, что чем дольше сексуальный маньяк остается на свободе, тем опаснее он становится. За каждым из них тянется целый шлейф преступлений. Увы, если преступления совершаются в разных штатах или даже в разных округах, их сходство может ускользнуть от внимания местной полиции. Чтобы выявить маньяка, который гастролирует по всей стране, и нужна объединенная база данных ФБР.