Какого цвета страх

Та поездка окончилась очень печально. Из Швейцарии Дима с Монастырецким отправились в Люксембург, и, как мне после рассказывал Валерий Иванович, их задержали на французской границе. Отобрали крупную сумму денег. Он даже просил меня найти ему хорошего западного адвоката, чтобы вернуть деньги назад.

Вся работа Димы сводилась к тому, что он числился соучредителем и руководителем ряда фирм, которые жизненно зависели от ФАПСИ. («Винтер ЭВМ» — 25 процентов принадлежит ФАПСИ, «Инфотел» — 50 процентов, «АМО-ЗИЛ», «РК», «Техинформ консалтинг», «Рика». — А.Х.)

…Так вот, когда Ходорковский, президент «Менатепа», узнал о том, что часть денег за пакет акций надо переводить за рубеж, от сделки он отказался. Не захотел участвовать в сомнительной операции.

— А если бы пакет акций был продан, что вы предполагали делать с гонораром?

— Старовойтов с Монастырецким хотели посмотреть, чем закончатся президентские выборы. Говорилось, что, если коммунисты придут к власти, нам, может быть, придется эмигрировать.

По поручению Старовойтова я с Монастырецким изучал этот вопрос — где лучше жить, куда предпочтительнее уехать. Было много вариантов — например, Болгария, но оптимальной показалась Испания: член Шенгена, Южная Европа, вид на жительство получить легко. В апреле 95-го мы с моим заместителем Уткиным специально ездили в Испанию. Смотрели квартиры в Барселоне, виллы, коттеджи. Набрали кучу проспектов. Сняли все дома на видео.

Когда Старовойтов с Монастырецким посмотрели кассету, то в один голос сказали: давай покупать виллы.

— Что за виллы?

— В пригороде Барселоны, с большим участком земли. Каждая такая вилла стоила порядка 500 тысяч долларов.

— И кому они предназначались?

— Старовойтову, Монастырецкому, Яковлеву, Комратову, мне. Но виллы мы не купили, потому что Старовойтов, как всегда, хотел въехать в рай на чужом горбу. Он требовал, чтобы виллы оплатил я, а на мне и так уже висела куча долгов. Одни квартиры чего стоят.

— Квартиры?

— Вы писали об этом. На улице Вересаева был построен элитный дом. Монастырецкий и Старовойтов захотели там поселиться, купили квартиры. Оплата шла через офшорные компании «MKL» и «Metall Traiders», которые фактически принадлежали нам.

В квартирах был сделан шикарный ремонт, пригласили дорогих дизайнеров, заказали по каталогу импортную элитную мебель.

Однако в этот момент ФСБ занялась Монастырецким, и Александр Владимирович испугался вселяться в сдвоенную квартиру за 2 миллиона долларов, с 6 туалетами, 4 ваннами и 5 лоджиями.

4. Как Старовойтов меня «кинул»

— Что произошло потом? Почему вы разошлись со Старовойтовым?

— К сожалению, Александр Владимирович и его товарищи «кинули» меня. Произошло это так.

После победы на инвестиционном конкурсе в Нижнем Тагиле мы должны были внести 15 миллионов долларов на развитие комбината. Своих денег у нас, естественно, не было, поэтому пакет акций — 536 тысяч штук — заложили в уполномоченный банк ФАПСИ «РАТО-банк» и взяли кредит. 3 миллиона сразу же заплатили за оборудование, а 12 — положили на инвестиционный счет НТМК в этом же «РАТО-банке».

Но случилось страшное. В августе 95-го в результате банковского кризиса «РАТО» оказался на грани краха. Все операции с деньгами клиентов прекратились. Наши счета были заморожены.

Грешным делом мы надеялись вырваться из этой засады, продав пакет акций «Менатепу». Не получилось.

И тогда руководители НТМК и ФАПСИ решили пойти на крайние меры. Комратов, гендиректор комбината, простил «РАТО» деньги, лежащие на инвестиционном счете НТМК в банке. А «РАТО», нарушив все возможные инструкции, уступил наш пакет акций неким офшорным компаниям.

Закавыка в том, что сначала у нас было 536 тысяч акций. Но в июне 95-го прошла эмиссия, и пакет увеличился до 215 миллионов акций.

По всем правилам они должны были списать с нас столько, сколько мы заложили, — 536 тысяч акций. Однако Комратов дал команду реестродержателю, директору фирмы «Инвест» Плаксину, списать 215 миллионов.

Как я подозреваю, компании, которым отдали акции, принадлежат лично Комратову. Он откровенно мне признавался: за то, что акции перешли к нему, Комратов перечислил 21 миллион долларов на офшорные счета руководителей ФАПСИ.

— Комратов не боялся ТАК откровенничать?

— Они считали, что бояться нужно мне. Угрожали. Мол, если будешь болтать языком, приедут мальчики с железными зубами и вправят мозги.

Честно говоря, узнав о случившемся, я думал, что в ФАПСИ ни о чем не знают. Раз десять звонил Старовойтову, но он не захотел со мной разговаривать.

А на следующее утро появляется Монастырецкий. И начинает: «Жизнь очень хрупкая штука… От всех пуль не уберечься… Мертвому акции не нужны…»

Сначала я не понял, к чему это он. Прозрение пришло после.

— Вы считаете, что Старовойтов и Монастырецкий участвовали в сговоре?

— Однозначно. Они поняли, что могут обойтись без меня, и выкинули из игры. Тут же прекратили всякие отношения.

Это вообще в манере Александра Владимировича. Сперва он выжимает из человека все, что можно. Потом выбрасывает вон. Скажем, был такой Домрачев, начальник службы вооружений ФАПСИ. Доверенное лицо Старовойтова, участвовал в разных делах. Но когда генеральному нашептали, что Домрачев якобы снюхался с Центробанком, втихаря поднимает проект «Деловая сеть России», он с позором его уволил. Орал: «Я его по пояс в землю вогнал и не успокоюсь, пока с головой не уйдет!»

Подобных примеров множество: Орлов, замдиректора ФАПСИ, начальник ХОЗУ Дмитриев, начальник медицинской службы Клюев.

— Это все лирика. Какие-то четкие доказательства того, что Старовойтов был замешан в этой афере, у вас есть?

— Очень просто. «РАТО-банк» никогда бы не пошел на это без ведома Александра Владимировича. Банк был абсолютно подконтролен ФАПСИ. «Потапов (президент банка) — мой офицер, — любил повторять Старовойтов. — Он выполнит все, что я ему прикажу».

Да и сам Потапов в минуту откровенности однажды мне признался: я и в мыслях не допущу сделать что-то против воли Старовойтова.

— Я писал о том, что через «РАТО» руководители ФАПСИ прокручивали деньги. Заставляли подведомственные организации открывать там счета, хотя знали о том, что банк на краю банкротства. Вы в курсе этого?

— Да, Монастырецкий убедил и меня перевести все счета «Импекс-Металла» и «Роскомтеха» из «Онэксима» и «Кредит-Свисс-Москва» в «РАТО». Теперь я понимаю, зачем это было нужно.

— Зачем?

— Чтобы перегнать деньги за рубеж, а банк развалить. В конце 95-го года, например, ФАПСИ перевело в «РАТО» 28 миллиардов 200 миллионов рублей якобы на оплату таможенных расходов. Деньги до таможни не дошли. Думаю, их надо искать в «Луидор-банке» на Барбадосе. Этот офшорный банк был специально создан «РАТО» для отмывания бюджетных и прочих средств.

— Вернемся к вашей истории. Вы попытались как-то вернуть акции?

— Уже больше двух лет продолжается наша тяжба. Я, как председатель совета учредителей «Импекс-Металла», обратился в суд с требованием аннулировать сделку и возвратить акции. Прошел все круги ада — от областного до Высшего арбитражного суда. В октябре 97-го Высший арбитражный суд признал наши права на акции, а в марте Мосгорсуд обязал НТМК вернуть их нам. На прошлой неделе решение вступило в силу.

Посмотрим…

— Не боитесь судиться?

— Когда ОНИ это делали, то были убеждены, что я и пикнуть не посмею. Кто такой Кущев против руководителя спецслужбы, против директора крупнейшего металлургического комбината?

Спору нет, Старовойтова боятся многие. Все эти годы я наблюдал отношения Александра Владимировича с подчиненными. Форменное раболепие, пресмыкание.

Пытался орать он и на меня: «Куда деваются деньги? Ты воруешь из нашего общака!» Но я сразу же все пресек: «Вы мне не начальник, а партнер». Больше такого не повторялось.

…Нет, я их не боюсь. Их просто противно бояться.