Страница 122 из 133
Война разведок продолжается, и даже методы этой войны остаются прежними…
18-19.04.2001
ЯНЫЧАРЫ ПЛАЩА И КИНЖАЛА
Никогда не думал, что шепотом можно кричать…
«Алло! — Я прижимаю трубку до боли в челюсти. — Срочно звоните в посольство, в МИД. Поднимайте всех!» К счастью, на другом конце провода все понимали сразу.
«Ты только не волнуйся! — кричат в ответ. — Главное, ничего не подписывай. Жди. Консул скоро приедет».
Три минуты назад полицейский Мустафа вывел меня «на оправку». Сейчас он стоит под дверью и, я почти уверен, прислушивается к доносящимся из сортира звукам. На всякий случай я включаю воду. Вроде бы обошлось. Мустафа, кажется, не заметил. Тайком опускаю руку в карман и, будто живое существо, глажу спасительный «мобильник». Если бы не он…
Теперь я спокоен, в Москве все знают. Сделать с нами что-то втихаря уже не удастся.
Нас взяли рано утром, часов в девять. Впрочем, сначала мы этого даже не поняли…
«Вы откуда?» — Навстречу нам шел широко улыбающийся парень. «Из России». — «А что снимаете?» — Парень кивнул на болтающуюся у плеча видеокамеру. «Ничего. Мы — туристы». — «Но это военный объект, — не унимался он. — Не могли бы вы зайти к нам на проходную, буквально на пару минут». — «К сожалению, мы спешим».
Жестом наперсточника парень достал откуда-то из-за пазухи рацию. Несколько отрывистых фраз — и из проходной, у которой мы все вместе остановились, выбежал офицер. Офицер, даром что турок, был как две капли воды похож на моего университетского доцента Славкина. «Наверное, такой же зверь», — подумал я. И, к сожалению, не ошибся.
Не буду в деталях расписывать весь этот кошмарный день. Как нас возили из одной службы в другую. Как постоянно допрашивали. Как заставляли подписывать какие-то бумаги на турецком, угрожая иначе отправить за решетку. Десятки раз я требовал связаться с российским посольством. Доказывал, что мы — иностранные граждане, что это — беззаконие и произвол. Все напрасно.
«Здесь один закон — мы», — с видимым удовольствием изрек один из наших тюремщиков.
В чем же заключалась наша вина? Да ни в чем. Мы, трое туристов, просто шли мимо одного из военных ведомств Анкары. Не в каком-нибудь секретном районе — в самом центре города. В руках у нас была обычная цифровая камера. И этого оказалось вполне достаточно, чтобы нас задержать. Видеозапись, сделанную этой злосчастной камерой, турки смотрели, наверное, раз двадцать. Ничего секретного найти они не могли. Но все равно отпускать нас не спешили. Лишь после вмешательства посольства, уже поздно вечером, мы обрели свободу.
— Вам ещё повезло, — сказал веселый консул, который приехал нас забирать. — По турецким законам можно задержать любого на трое суток.
— Но мы же ничего не сделали!
— Если б сделали, вообще бы не вышли…
Тогда я ещё не знал, что днем раньше в «Вестях» прошел сюжет о задержании двух турецких шпионов. Это сообщение вызвало у турецких спецслужб небывалый прилив злости и шпиономании. Тут-то, под горячую руку, мы и попались.
Впрочем, я не знал тогда многого. Я не знал, что турецкие спецслужбы фактически объявили России войну.
Что число разоблаченных на нашей земле турецких агентов и шпионов растет каждый месяц, а чеченские боевики действуют в полном контакте с турецкими спецслужбами.
Я не знал, наконец, самого главного: что турецкая разведка причастна ко многим громким терактам. Например, к последнему, мартовскому, угону российского самолета из Турции, тому самому угону, в котором погибла русская стюардесса Юля Фомина. Или к захвату парома «Аврасия» в январе 96-го…
Я узнаю это позже, когда, под впечатлением анкарской эпопеи, задамся, казалось бы, вполне объяснимым вопросом: так что же это такое — спецслужбы Республики Турции?
О ЦРУ или «Моссаде» слышали все. О спецслужбах Турции — практически никто.
До развала Союза никаких беспокойств турки нам не причиняли. В КГБ их даже не чувствовали. На фоне американцев или англичан турки выглядели какими-то папуасами.
Все изменилось в одночасье. Сегодня турецкая разведка — одна из самых серьезных головных болей для наших спецслужб. Турецкие агенты заполонили российский Юг, Кавказ, большинство регионов, где живут тюркоязычные народы.
Возможно, кого-то это удивит. Ничего странного: Россия, особенно её южная часть, это сфера турецких интересов. И экономических, и геополитических.
Мы воевали с Турцией 13 раз. Как правило, побеждая и прирастая землями. Естественно, вместе с людьми. (На территории бывшего СССР жило 25 тюркоязычных народов общей численностью 50 миллионов человек.)
Пантюркистские настроения будоражили Турцию всегда. Только раньше против могучего СССР кишка была тонка. Теперь же нас не пинает только ленивый. И было бы странно не услышать в общем хоре голоса нашего ближайшего соседа…
Неважно, как я познакомился с этим человеком. Шпионский мир диктует свои законы. Я буду называть его Назымом, хотя в действительности он носит совсем другое имя.
Назыму есть чего бояться: с отступниками в Анкаре поступают жестоко…
Назым — агент турецкой разведки МИТ. Говоря проще — шпион, правда, бывший. Несколько лет назад он полностью порвал связь с разведкой и уехал жить в Россию. Впрочем, даже здесь Назым не чувствует себя в полной безопасности.
Из досье:
МИТ (Milit Istihbarat Teskilati) — Национальная разведывательная организация Турции. Одна из самых мощных и закрытых спецслужб мира. Ее полномочия практически безграничны: разведка, контрразведка, политический сыск, борьба с терроризмом, проведение спецопераций.
В числе приоритетных задач МИТ — борьба с курдскими активистами, за которыми идет охота по всему свету. Едва ли не самая громкая операция МИТ — арест лидера курдов Абдуллы Оджалана — была проведена в кенийской столице Найроби. Оджалан был захвачен турецким спецназом прямо в резиденции греческого посла (к великому удивлению последнего).
Как и все спецслужбы мусульманских стран, МИТ отличается крайней жесткостью, граничащей с жестокостью.
— Обычно люди вашей профессии не любят откровенничать. Простите за хамство: почему вы согласились на интервью?
— Я — турок. Но я живу и работаю в России, здесь мой бизнес. Мне небезразличны отношения наших стран… Просто наступил момент, когда я понял, что больше не могу молчать. Кто-то ведь должен рассказать правду о том, как на самом деле в Турции относятся к России.
— А как?
— Наши спецслужбы воспринимают сегодня Россию как главного врага. К сожалению, это правда… Есть и ещё одна причина, почему я решился выступить, но о ней чуть позже.
— Понимаю, что вы боитесь расшифровки. Но все же: хотя бы пару слов о себе.
— Могу сказать немногое: я — бывший агент турецкой разведки. Входил в одно из спецподразделений МИТ. Окончил разведшколу под Анкарой…
Поймите правильно: дело не в том, что я их боюсь. Чему быть, того не миновать. Но я очень хорошо знаю, как работает МИТ. Это очень жестокая служба, для которой не существует понятий морали. Неугодных попросту убирают.
— Вы знаете конкретные примеры?
— Скажем, был такой Али Сары, наркоделец. Занимался транспортировкой наркотиков в Чехословакию, Венгрию, Румынию. Когда он отказался сотрудничать с МИТ, его вывезли из Польши и убили.
— В Турции?
— Нет. Убили в одной из азиатских стран. Это было в 90-м году… Другой пример: Топал Омер Лютфю, владелец одного из стамбульских казино. Он ворочал большими деньгами, и интересы определенных групп в Турции пересеклись с его интересами. В 98-м Топала ликвидировали.
— Ликвидации проводили именно сотрудники МИТ?
— Команда шла из разведки, а исполняли её — да, агенты МИТ… Я знаю на сто процентов, что подобные «операции» МИТ проводил и проводит многократно. Не только в Турции — по всей земле: в Германии, Голландии, Франции. В МИТ существуют специальные боевые группы по ликвидации неблагонадежных турок. Некоторыми из них руководил известный по «сусурлукскому делу» Абдуллах Чатлы, крупный турецкий мафиозо.