Римская Галлия

Скажут, может быть, что сам Цезарь мешал ему функционировать? Но в том месте его сочинения, где он, как историк, описывает учреждения Галлии, он во всяком случае не мог не указать именно на то, которое в его глазах должно было бы представляться самым важным. Страбон и Диодор, наверно, также отметили бы его; оно обнаружило бы себя до подчинения Галлии римлянами, хотя бы, например, по случаю столкновения с гельветами. Между тем ни один писатель не говорит об общегалльском народном собрании, никакое событие не открывает нам его[38].

Народы Галлии воевали между собой или заключали союзы друг с другом и с чужестранцами, как самостоятельные государства. Нет примера, когда для осуществления какого-нибудь предприятия им пришлось бы обращаться к санкции или поддержке общего собрания или получать от последнего инструкции. Никакая высшая власть не принимала на себя руководство войною и миром в их среде. Иногда друидическое жречество брало на себя роль посредника, как позже будет делать христианская церковь по отношению к государям Средних веков[39]. Но влияние его было, по-видимому, малодействительно, так как войны почти не прекращались. Самым обычным результатом этих кровопролитий, ежегодно терзавших страну[40], было то, что более слабые народцы попадали в зависимость от более сильных[41]. Могло случиться иногда, что ряд удачных войн ставил один из этих народцев во главе всех остальных; но такого рода непрочная гегемония, которая являлась лишь следствием военных успехов и перемещалась вместе с ними, не могла никогда создать y галлов национального единства.

Глава вторая

О государственном порядке у галлов

При описании общественного строя гальских народов должно быть прежде всего установлено, что Цезарь нигде не упоминает о коленах или кланах в Галлии. В его сочинении не встречаются эти два термина или какое-нибудь другое слово, равнозначащее с ними по смыслу; нет также в его описаниях ничего, что бы напоминало клановую жизнь. Можно сделать подобное же замечание и по отношению к тому, что говорят о галлах Диодор и Страбон.

Настоящей формой политической группировки y них в эпоху, предшествовавшую римскому завоеванию, было то, что Цезарь определяет словом «сіvіtas». Это слово, которое повторяется более ста раз в его «Комментариях», не обозначало непременно город. Оно, собственно, не вызывало представления о материальном пункте оседлости, a соответствовало понятию о коллективной (нравственной) личности. Идея, соединявшаяся с этим словом на языке Цезаря, вернее всего может быть передана на современный язык словом «государство». Оно служило для наименования политического тела, организованного народа, и в этом именно смысле надобно его понимать, когда данный писатель применяет его к галлам[42]. Можно было тогда насчитать около 90 самостоятельных государственных единиц в стране, которая тянулась между Пиренеями и Рейном[43]. Каждое из этих государств или народов образовывало довольно многочисленную группу. Многие из них могли выставить по 10 000 воинов, другие – по 25 000, некоторые – даже по 50 000[44]. Белловаки были в состоянии вооружить до 100 000 человек вообще или выдвинуть до 60 000 отборных бойцов[45]. Можно предположить, что народонаселение каждого такого государства колебалось между 50 000 и 400 000 душ. Галльский народец обыкновенно являлся более крупным целым, чем какая-нибудь городская община Древней Греции или Италии.

Civitas занимала обширную территорию. Последняя чаще всего распадалась на несколько округов, которым Цезарь дает латинское наименование pagi (волости)[46]. В ее пределах чаще всего находился один главный город[47], несколько малых городков[48] и довольно большое количество укрепленных пунктов[49]: уже издавна все народцы усвоили обычай ограждать себя не против чужестранного неприятеля, a против соседнего соплеменного народца[50]. На территории народца кроме того было разбросано множество деревень – vici[51] и уединенных дворов – aedificia[52].

Весьма важно в самом начале наших исследований обратить внимание на такое расчленение галльской почвы. Последующие века производили в нем только медленные и легкие изменения. Пожалуй, три четверти городов современной Франции выросли из древних галльских oppida. Даже более того – самые civitates сохраняли до эпохи, очень близкой к нам, свою древнюю конфигурацию. Pagi или pays живы еще теперь; воспоминания и чувства деревенского люда до сих пор остаются упрямо привязанными к старым местам оседлости и давним делениям страны на округа. Ни римляне, ни германцы, ни феодализм не уничтожили этих живучих территориальных единиц, самые имена которых дошли до нас, пройдя через долгие века.

Государственный строй не везде в Галлии сложился в одинаковых формах[53]. Каждый народец, будучи независим, вырабатывал такие учреждения, какие соответствовали его склонностям. Эти учреждения не только различались по местностям; они довольно заметно изменялись во времени: Галлия пережила уже в своем прошлом не одну революцию и в эпоху Цезаря находилась в состоянии неустойчивого равновесия.

Монархическое управление было в ней небезызвестно. Цезарь отмечает присутствие царей y суэссионов и атребатов[54], y эбуронов[55], карнутов, сенонов, нитиоброгов[56], арвернов. Впрочем, он не определяет с точностью характера этой царской власти и не указывает, какова была широта ее компетенции. Между тем весьма различные типы правления могут носить название монархии. Цари, о которых автор говорит, были, как кажется, выборными. Во всяком случае они получали власть только с одобрения большинства всего племени. Эта власть, по-видимому, не могла быть также названа неограниченною. Может быть, галльская монархия была лишь особою формою демократии. Один из царьков сказал как-то Цезарю, что «масса столь же могущественна над ним, как он над массою»[57]. Вообще царская власть не обнаруживается y галлов как традиционное учреждение, которое покоилось бы на обычаях старины или на понятиях публичного права; она скорее является воплощением насильственного переворота, силою чрезвычайною, которая возникает среди народных волнений, которую выдвигает одна из борющихся групп, чтобы победить другую[58]. Так Верцингеторикс в начале своей карьеры, изгнанный из своего государства «знатью», снова сумел привлечь к себе толпу «народа», при его поддержке возвратился и был провозглашен царем[59].

У большинства народов утвердились, однако, республиканская форма правления и с нею вместе могущество аристократии[60]. Руководство делами принадлежало совету, который Цезарь называет сенатом[61]. К сожалению, он только не сообщает нам, каков был его состав. Мы не знаем, пополнялся ли он новыми лицами по праву рождения, по народному выбору, через кооптацию самих его членов или каким-нибудь иным способом[62].

38

Д’Арбyа-де-Жюбенвилль верит, что существовал общий религиозный праздник для всей Галлии, праздник бога Луга (см. «Le cycle mythologique irlandais». P. 1884, p. 5; 138–139 и «Nouv. revue historique de droit», 1881, p. 195). Глассон полагает (Hist. du droit, I, 293), что «общие собрания народов Галлии пользовались большим уважением, как нам сообщает Цезарь». Однако последний не говорит ни слова об этом.

39

Strabo, IV, 4, 4 (edit. Didot, p. 164).

40

Caesar, VI, 15: «Ante Caesaris adventum, aliquod bellum fere quota

41

Отсюда появлялись клиентные отношения одних народцев к другим. См. Caesar, I, 31: «Aeduos eorumque clientes»; IV, 6: «Condrusi, qui sunt Treverorum clientes»; V, 39: «Eburones, Nervii, Aduatuci atque horum clientes»; VII, 75: «Eleuteti, Cadurci, Gabali, Vellavi, qui sub imperio Arvemorum esse consuerunt»; V, 39: «Centrones, Grudios, Levacos, Pleumoxios, Geidumnos, qui omnes sub Nerviorum imperio erant».

42

Примеры, подтверждающие, что термин civitas должен пониматься именно так, многочисленны y самого Цезаря. См. между прочим, V, 54: «Senones, quae est civitas magnae auctoritatis»; V, 3: «Civitas (Treverorum)… equitatu valet»; VII, 4: «(Celtillus) ab civitate erat interfectus»; I, 4: «Cum civitas… armis ius suum exsequi conaretur»; I, 19: «Iniussu… civitatis»; V, 27: «Non voluntate sua, sed coactu civitatis»; VI, 3: «(Parisii) confines erant Senonibus civitatemque patrum memoria coniunxerant»; V, 53: «Omnes… civitates de bello consultabant»; VI, 20: «Quae civitates commodius suam rempublicam administrare existimantur, habent legibus sanctum, si…»; VII, 13: «(Avarico) recepto, civitatem Biturigum se in potestatem redacturum confîdebat»; IV, 12: «In civitate sua regnum obtinuerat». Разница между urbs и civitas хорошо обнаруживается в следующем тексте (VII, 15): «(Avaricum) pulcherrimam prope totius Galliae urbem, quae praesidio et ornamento sit civitati (Biturigum)».

43

Трудно достоверно установить точное число народов в Галлии до Цезаря. Этот писатель не стремился сам дать полного их списка. Сумма могла меняться, даже смотря по тому, свободным или подчиненным рассматривался тот или другой народец в момент подсчета. Обыкновенно указывают 30 народцев в той части Галлии, которая была завоевана между 125 и 121 годами до н. э. и образовала первоначальную Provincia. В части же страны, остававшейся еще свободною, в которую входили Аквитания, Кельтическая и Бельгийская Галлии, можно назвать около 60 народцев, или civitates. Это были именно следующие (мы оставляем, конечно, в стороне все вопросы, касающиеся правописания их имен, для разъяснения которых отсылаем к специальным монографиям; мы не претендуем также сообщить полную и окончательную номенклатуру): 1) в Aквитaнии: Convenae, Bigerrionenses, Benarnenses, Ituronenses, Tarbelli, Aturenses, Elusates, Ausci, Lactoratenses, Bituriges, Vivisci, Vasates, Nitiobroges, Cadurci, Ruteni, Gabali, Helvii, Vellavi, Arverni, Lemovices, Petrocorii, Santones, Pictones, Bituriges Cubi; 2) в Кельтической Галлии: Turones, Andecavi, Namnetes, Veneti, Osismi, Curiosolitae, Redones, Ambivariti (или Abrincatui), Uxelli, Viducasses, Lexovii, Aulerci Eburovices, Aulerci Cenomani, Aulerci Dîablintes, Carnutes, Parisii, Senones, Aedui, Lingones, Sequani, Segusiavi, Helvetii; 3) в Белгике: Caletes, Veliocasses, Ambiani, Bellovaci, Atrebates, Morini, Menapii, Nervii, Viromandui, Suessiones, Remi, Eburones, Treveri, Leuci, Mediomatrici. – Мы не вносим в этот перечень имена некоторых подчиненных народцев, как напр. Meldi, которые были привязаны к паризиям, или Mandubii, которых некоторые присоединяют к эдyям.

44

Caesar, II, 4. Из этого места видно, что суэссионы обещали выставить 50 000 воинов, нервии – то же количество, амбианы – 30 000, морины – 25 000, адуатуки – 19 000.

45

Caesar, II, 4: «Hos posse conficere armata milia centum, pollicitos ex eo numéro electa sexaginta». В другом месте (VII, 75) Цезарь дает другие цифры, но надо обратить внимание, что последние относятся к вторичному набору. Эдуи выставили еще 35 000 человек, арверны – тоже число, битуриги – 12 000.

46

Caesar, I, 12: «Pagus Tigurinus… pars civitatis Helvetiae..: Onmis civitas Helvetia in quattuor pagos divisa est»; IV, 22: «Pagi Morinorum»; VI, 11: «Іn omnibus civitatibus atque in omnibus pagis partibusque»; VII, 64: «Pagos Arvernorum».

47

Caesar, VII, 15: «Avaricum pulcherrimam urbem». Иногда Цезарь обозначает такие столицы словом oppidum: Bibracte, Gergovia названы y него oppida (I, 23; VII, 4; 34).

48

Caesar, VII, 15: «Viginti urbes Biturigum»; VII, 23: «Ad defensionem urbium».

49

Caesar, I, II: «Oppida Aeduorum expugnari»; I, 28: «Oppida Helvetiorum»; II, 4: «Suessionum oppida duodecim»; II, 29: «Cunctis oppidis Aduatucorum»; II, 6: «Oppidum Remorum, nomine Bibrax»; III, 12: «Oppida Venetorum»; VI, 4: «Iubet in oppida multitudinem convenire»; III, 14: «Compluribus expugnatis oppidis».

Глассон («Hist. des institutions», 1, 95) представляет эти oppida «простыми укрепленными местами, которые служили убежищами во время войны, но оставались необитаемы во время мира». Цезарь, однако, не так изображает галльские oppida. В его рассказе oppidum является населенным пунктом; часто это небольшое местечко, иногда значительный город. Можно привести примеры: «Vesuntio, oppidum maximum Sequanorum» (I, 38); «Noviodunum, oppidum Aeduorum ad ripas Ligeris» (VII, 55); «Lutetia, oppidum Parisiorum» (VII, 57); «Bibracte, quod est oppidum apud Aeduos maximae auctoritatis» (VII, 55); «Alesia, oppidum Mandubiorum» (VII, 68); «Vellaunodunum, oppidum Senonum» (VII, 11). Следует заметить, что Цезарь называет Герговию не только oppidum, но и urbs (Ср. VII, 4 и VII, 36); так же точно Алезия названа раз oppidum, другой раз – urbs в одной и той же главе (VII, 68); Aвaрик, который в одном месте был назван oppidum (VII, 13), характеризуется в другом как «urbs pulcherrima» (VII, 15). Население oppida состояло из торговцев; так oppidum Genabum (VIII, 5) был коммерческим центром (VII, 3); в oppidum Саbillonum находилось много людей, обитавших там negotiandi causa (VII, 42); тот же факт сообщается и о других городах; «mercatores in oppidis vulgus circumsistit» (IV, 5). Цезарь несколько раз упоминает о специальном городском населении, которое он именует oppidani (II, 33; VII, 13; VII, 58; VIII, 27; VIII, 32).

50

О стенах и валах этих oppida см. Caesar, II, 12; II, 32; и особенно VII, 23. Цезарь указывает несколько раз на castella. См. например, «cunctis oppidis castellisque» (II, 29); «castellis compluribus» (III, 1). Он называет город Aduatuca словом castellum (II, 32).

51

Упоминания о vici несколько раз встречаются y Цезаря. См. I, 5; I, 11; I, 28; VI, 43; VII, 17; VIII, 5. – Он их не описывает. Это, вероятно, были крестьянские поселения. См. VII, 17: «Pecore ex vicis adacto». Vicus Octodurus был, по-видимому, большим местечком, так как он мог дать приют восьми когортам римского войска (III, I).

52

Цезарь обозначает сельские жилища словом: aedificia: «vісі atque aedificia» (III, 29; VI, 6; VI, 43; VII, 14); это были легкие постройки, о которых Цезарь говорит лишь тогда, когда приходилось предавать их огню. Иногда, впрочем, aedificium оказывается просторным обиталищем какого-нибудь вождя: «(Ambiorix) aedificio circumdato silva, ut sunt fere domicilia Gallorum, qui vitandi aestus causa plerumque silvarum atque fluminum petunt propinquitates» (VI, 30).

53

Caesar, I, 1: «Ні omnes… institutis… inter se differunt».

54

Caesar, II, 4; IV, 21.

55

Caesar, V, 24: «Eburones, qui sub imperio Ambiorigis et Catuvolci erant»; V, 38: «Ambiorix… in Aduatucos, qui erant eius regno fïnitimi, proficiscitur»; VI, 1: «Catuvolcus, rex dimidiae partis Eburonum».

56

Caesar, V, 25; V, 54; VII, 31.

57

Caesar, V, 27: «Аmbiоrіх (locutus est… non) voluntate sua fecisse, sed coactu civitatis, suaque esse eius modi imperia, ut non minus haberet iuris in se multitudo quam ipse in multitudinem».

58

Так, после смерти Индутиомара – «Cingetorigi… principatus atque imperium est traditum» (VI, 8).

59

Caesar, VII, 4: «Vercingetorix… prohibetur a principibus.. expellitur ex oppido Gergovia… Coacta manu… egentium ac perditorum… rex ab suis appellatur».

60

Strabo, IV, 4, 3: «Ἀϱιστοκϱατικαί ἦσαν αἱ πλείους τὦν πολιτειὦν».

61

Caesar, VII, 55: «Magnam partem senatus» (y эдуев); I. 31: «Omnem nobilitatem, omnera senatum, omnem equitatum amisisse» (o том же народе); II, 5: «Omnem senatum adseconvenire principumque liberos ad se adduci iussit» (y ремов). Автор указывает в других местах на сенат y сенонов (V 54), венетов (III, 16), эбуровиков и лексовиев (III, 17), нервиев (II, 28), белловаков (VIII, 21) и т. д.

62

Некоторые выражения автора заставляют предполагать, что он отожествляет сенат со знатью. Так, например, когда он говорит (I, 31) «omnem nobiliatem, omnem senatum Aeduos amisisse», надо думать, что оба термина употреблены им как синонимы.