Страница 99 из 103
— Что он честный и хороший друг.
Михаил тихо засмеялся:
— Френд-зона? Он об этом знает?
— Тебя так беспокоит Гущин? — взбесилась я. — Ты для этого меня пригласил?
— Нет, — вяло ответил Миша. Лицо его было расслабленным и уставшим. Я еще подумала: сколько же он работал? — Хотел тебя увидеть.
Глаза его улыбались. Мне дико хотелось с ним целоваться, опять валяться полдня в кровати и смеяться по пустякам...
Но это же все ложь. Это все было не по-настоящему…
Не понимаю, почему он сейчас меня не отпустит?
— Я скучал… — добавил он.
Но я в это не никогда не поверю. Скучал – позвонил бы!
— И все? — сквозь зубы выдавила я.
— Нет.
— А вот это уже ближе к правде, — сказала я. — Говори.
Тут подошел официант и поставил наши салаты. Есть мне не хотелось. А Миша поднял бокал и сказал:
— За твою выставку?
Значит, он в курсе... И не обижен, что я его променяла на творчество? Или делает вид?..
Миша всего лишь пригубил вино. Он не сводил с меня глаз. Какой же у него сладкий взгляд. Глядя на него, можно чай пить без сахара. И вообще отказаться от десертов.
— Что хотел? — спросила я, понимая, что еще немного, и за ним на край света убегу.
— Чтобы ты вернулась.
— Нет, — отрезала я. — Я больше не охранник.
Миша снова засмеялся и сказал:
— Ты — девушка с дулом. Как тебя твой журналист называет? Крутая бамбина?
— Я – художник, — ну, не хотела я, чтобы он во мне видел киллера или снайпера какого-нибудь…
— Еще ты моя девушка, — добавил он.
— Я больше не играю в эти игры. Убийцы пойманы. Все закончилось.
— Или только начинается?..
Да чего же он так лыбится? Я что, ему вечной прислугой поклялась быть?
— Да, начинается, — перевела тему я. — Моя новая жизнь, — я отпила вина. — За мою выставку.
Сладкий терпкий вкус. И в то же время мягкий. Как сам Мишка... Он такой же...
— Я согласен, — сказал он. — Тебе никто не будет мешать твоей творческой карьере. И твой нянь, Гущин, для меня не помеха.
— Ты это к чему? — не поняла я.
— Возвращайся в офис. Место осталось за тобой. Работы мало, у тебя будет помощница. И свободный график. Успеешь на свои интервью и выставки. Только на планерку вовремя приходи.
— Я же не дала согласия, — напомнила я.
— И не отказалась.
Я смотрела на него. Черт! И правда. Я четко отказалась быть охранной, отказалась жить у него и играть роль девушки. Но от должности я до сих пор не отказалась...
— Завтра у нас закрытая вечеринка, — продолжил он. — Ты должна на ней быть.
— Я еще не согласилась. Да и потом мой агент...
— Гущин сказал, что у тебя выходной. И ему твой офис понравился, — заверил со смехом Миша.
— Ты говорил с ним?! — возмутилась я.
Это значит, мне он не звонит, а с Гущиным общается?!
— Я с ним каждый день говорю, — словно на мои мысли ответил он. — Тебя это удивляет?
— И что обсуждаете?
— Курс доллара, карбюратор, автомойки? Тебя что интересует? — надсмехался он.
— Ты нахал!
— Нет, я просто соскучился…
— Давно в тебя не целились?
— Давно меня никто так не волновал... — в тусклом освещении Миша смотрелся таким романтичным, теплым и родным. — Почему ты уехала?
— Потому что ты не имел право приказывать, — честно ответила я.
— Имел, — возразил он. — Ты — моя девушка.
— Не по-настоящему.
Тут уже он выпалил:
— Вика, что надо для тебя сделать, чтобы ты поняла...
— Что? Что я — охрана? Что я — временный секретарь? Что вся моя жизнь у тебя дома, просто… как аванс до конца недели? Нет, это не для меня!
— А я думал, что тебе у меня хорошо...
Конечно, мне было у него, с ним… хорошо. Слишком хорошо. Особенно последние дни...
— Мне пора, — поднялась я, взглянув на часы.
Такси уже как десять минут меня ожидало. Миша занервничал:
— Еще основное блюдо не принесли.
— Не многое потеряю. Лучше того, что подавал ты, вряд ли что-то приготовят.
Миша поднялся следом и напомнил про цветы. Их я взяла. Такой красивый и нежный букет белых роз… Я растрогалась… и на прощание его поцеловала. Он тут же словно расцвел... И сказал: